Артем Тихомиров - Русская готика

– Муж хочет найти среди местных человека, который бы следил за стройкой по ночам. Ну, вы понимаете: чтобы стройматериалы не воровали, чтобы дети не лазили в дом и все в таком духе. Вы никого не может порекомендовать? Еще одно важное условие: чтобы был непьющим или, по крайней мере, не слишком.

– А разве бригада, которая будет работать, станет каждый раз уезжать в город? – спросила Шведова.

– Не знаю. Муж приедет послезавтра, привезет рабочих и все мне скажет. Хотелось бы кого-нибудь найти к его приезду.

Наталья ждала, а Шведова молчала несколько минут, видимо прикидывая в мозгу разные варианты. Потом она махнула рукой на одну из стен.

– Мой сосед, он живет там, как раз непьющий. Наверное, он подойдет.

– Кто он?

– Живет здесь уже пять лет, занял пустующий дом, сам его подремонтировал. Руки у него, в общем, растут из нужного места. Зовут Олег.

– А лет сколько?

– Тридцать.

– Чем он занимается?

– Сторожит дома в поселке зимой, когда хозяева уезжают. Многие-то постоянно живут здесь, как я. Олег присматривает за всем, что здесь есть, и ему платят. При нем ни разу еще ничего не пропало, он добросовестный, добрый, честный, хотя некоторым кажется, что со странностями. Еще он может починить практически все, мастер на все руки, – сказала Шведова. – Мы дружим, он ко мне часто заходит.

«Вот, наверное, для кого здесь стоит пепельница».

– А что там насчет странностей?

– Да это ерунда, болтовня только. Людям, когда делать нечего, нравится сочинять побасенки, – улыбнулась Шведова.

– Но вам неприятно.

– Конечно. Он мне как сын… Своей семьи нет, не сложилось, а Олег мне показался… как бы сказать, родной душой. Он сирота. А странности: если мужчина живет один, без женщин, это может кому-то не нравиться, но просто он такой. Здесь у нас невест-то нету, понимаете. А насчет остального – не очень разговорчивый с чужими. Чудаковатый.

– И не пьет?

– За пять лет ни разу я его пьяным не видела, – сказала Шведова.

– Хорошо. А когда с ним можно поговорить?

– Завтра с утра и сходим.

– А больше никого?

– Нет…

– Но ведь мужчины есть в поселке, – сказала Наталья.

– Я им ни на грош не доверяю. Если речь идет о таком серьезном деле, то лучше чтобы вы взяли Олега. – На слове «взяли» она сделала ударение.

– Ладно. В конце концов нам нужен только сторож.

– Он будет хорошо работать. Если согласится.

Наталья не могла себе представить этого человека. Тридцать лет, чудаковатый, молчаливый. Наверное, у него не все в порядке с головой…

– А вы сами нигде не работаете сейчас?

– Нет. В пятьдесят на пенсию вышла. Вредное производство. Решила, что раз все равно не повезло мне с семьей, то пойду туда. Побыстрее освобожусь, чтобы осесть в тихом уголке. Родственники мои за сто километров отсюда. А этот дом от матери достался, она в городе работала когда-то. – В ее голосе, таком сладко-напевном, была печаль, даже тоска, от которой Наталье стало не по себе. – Мне тут нравится. Никуда бы отсюда не уехала.

– Вы мне покажете окрестности?

– Покажу, что ж. Да и Олег может. Завтра поговорите с ним. Он часто гуляет к озеру и вокруг в лесах знает все тропки. Если вам интересно, то Олег не откажется.

Глаза Шведовой стали темней, чем раньше. Может быть, виновато освещение. Будто разговор этот затронул в ее памяти какие-то запретные струны.

Ночь Наталья провела в полубреду. Ей было жарко. Она металась по постели, мокрой от пота, и не могла заснуть. Несмотря на включенный фумитокс, ей казалось, что комары облепили все ее тело. Она сбросила пижаму и осталась в одних тонких трусиках. Стало немного легче.

На новом месте всегда спится плохо. В голову лезет всякая ерунда. В полусне Наталье мерещились темные комнаты особняка. Будто бы он уже построен, и она ходит по нему в одиночестве, не понимая, куда подевался Виктор. Наталья хотела позвать его, но рот словно был забит каким-то вязким веществом, оно проникло в глотку, потом дальше и склеило голосовые связки.

Комнаты особняка почему-то были оклеены старыми, покрытыми пятнами вонючими обоями… И на это ушла такая прорва денег?

Наталья побежала в большой зал и остановилась посреди него, под громадной люстрой… В доме никого и ничего нет, кроме теней. Даже эти грязные обои всего лишь фантом.

«Я не хочу умирать!» Наталья ринулась к выходу и увидела тела, висящие над площадкой перед входом в бальный зал… Эти тела… три тела…

Это похоже на события Страшной Книги…

Она проснулась, лежа на спине, и посмотрела вокруг. Пот стекал по шее на грудь, щекотал ключицу. Наталья села, дрожа. В открытую форточку влетал ночной ветер, уже довольно прохладный. Занавеска шевелилась, точно призрак. Наталья встала, села за стол, нашла в темноте сигареты; зажигалка на миг породила целый легион теней, но они тут же растворились в воздухе.

За домом был лес, черная непроницаемая масса ужаса. Наталья смотрела туда и чувствовала, как мурашки ползут по спине и плечам. Сон. Она видела три мертвых тела. Веревки были привязаны к балке, обнажившейся после обрушения части потолка. Три тела…

«Невозможно. Так я сойду с ума…» Она набросила на себя пижамную куртку. Вечером Виктор даже не позвонил, не спросил, как дела. Вот же подлец! Наталья ощущала себя покинутой. Среди этой ночной тьмы ей не было спасения. Домишко стоит рядом с лесом, ничем не защищенный, он не имеет ничего общего с жилыми массивами, к которым Наталья привыкла. Здесь она не могла чувствовать себя защищенной. Бежать было некуда. Не было даже машины, чтобы уехать и послать все куда подальше…

Что это были за повешенные?

Она встала рано, раньше хозяйки, чему очень удивилась. Прокралась через большую комнату на цыпочках, и вышла во двор, одетая в джинсы, рубашку и кроссовки. Было прохладно. Только-только рассвело. Уже, наверное, двадцать лет, как ей не доводилось подниматься в такой час и видеть разливающийся по миру свет. Настоящее утро, которое можно чувствовать, нюхать, осязать… не просто сообщение по радио или телевизору, что настал новый день. «Кажется, теперь я понимаю, почему Шведовой не хочется уезжать. Не потому что некуда. Она бы не согласилась, предложи ей дворец и все удобства где-нибудь в другом месте. Как, должно быть, она презирает меня и Виктора… за то, что мы для всего этого чужие?!» – подумала Наталья с сожалением и радостью.

В этот час даже птицы не пели, листва застыла в неподвижности. Женщина стояла во дворе, спрятавшись от улицы (на всякий случай) за кустами, и наслаждалась новыми ощущениями. После ночного кошмара она пролежала еще несколько часов, но так и не смогла заснуть.