Николай Берг - Мы из Кронштадта, подотдел очистки коммунхоза (Часть 2)

— Как получится. Так-то у пациента вид не очень пугающ. Я думал хуже будет.

— Это хорошо, что лучше — кивает головой вологодский.

— Лучше — оно лучше, чем хуже. Хуже — оно хуже, чем лучше — умудренно кивает головой и Енот.

Это выглядит комично и мы все непроизвольно улыбаемся.

— А ты чего узнать-то хотел — не прерывая резьбы по кости осведомляется казах.

— Да понимаешь, тут такое дело — отвечает Сергей — ты помнится про "анфиладный огонь" толковал, вот об этом и хотел поговорить. Тут дельце намечается сложноватое, возможно пригодится и такое.

— Банда? — утвердительно спрашивает резчик по кости.

— Ага. Людоеды. Секта что ли.

— Эх, тут я тебе мало что скажу. Да ты и сам все знаешь. Располагаешься сбоку от атакующих, им по тебе работать трудно, свои мешают. Тебе — легче, вот и все в общем.

— Да это-то я знаю, вопрос-то в том, как угадать где позицию то выбрать — чтоб они тебя своим краем не зацепили. А то уже тебе самому, похоже, будет анфиладный, сбоку.

— Это вы о чем? — спрашиваю я просто для поддержания разговора. Все равно пулеметчиком мне быть не светит.

— Метода ведения огня вдоль фронта противника, с фланга. Цепь скашивает как газонокосилкой. Весь вопрос только в том, чтоб выбрать место и оказаться именно сбоку, а не на самой дороге у атакующих — поясняет Серега.

— Эх, жаль дяди Паши здесь нет — вздыхает искренне казах.

— Это ты про кого?

— Сосед мой. Дядя Паша — исчерпывающе поясняет тот.

— С чего это твой сосед так в пулеметах понимает? — удивляюсь я — Афган? Или что совсем экзотичное вроде Анголы там или Вьетнама?

— Еще экзотичнее — улыбается продолжающий резать кость собеседник — Герой Советского Союза еще по Большой войне. Вот он — да, мастер.

— Погодь, ему что, за сто лет уже?

— Ага. Думаю, что и сейчас выжил, мозги у него в полном порядке. Представь себе — под артобстрелом, когда все в штаны кладут или еще как веселятся — из трех битых станкачей сумел собрать один исправный. После артобстрела фрицы сунулись — а тут такая неожиданность. И положил аккуратно — гранату чтоб не докинули и чтоб минометами не помогали. И головы поднять не дал, пока наши переправлялись на подмогу.

— За это и героя дали?

— Не, там много чего было. Официально за ним больше трехсот покойников. Документально подтвержденных. Я ж говорю — мастер. По анфиладному огню тоже был спец, только его правильнее кулисным огнем называть, этот способ. Уже под Берлином именно так — сбоку — контратакующую роту немецкую распотрошил, восемьдесят пять фрицв легло. Наглость конечно на нейтралке прятаться, но явно расчет был точный — как вскочили, так шеренгой и улеглись.

— Странно, я о таком не слыхал. Счета вроде как у снайперов, у летчиков — задумываюсь я.

— Ага. А пулеметчики из соломы деланы. Так? — хмыкает казах.

— Хорошо. А твой счет каков?

— Тридцать восемь.

— Что, серьезно?!

— Совершенно. Потому я к дяде Паше Кольцову особым уважением проникся. У него больше трехсот.

— Погодь, но ты только на моей памяти зомби несколько сот положил…

— Не в счет. Это не полноценный враг. Гордится тут нечем. Мишени.

— А морф тогда? Ночью?

— Этот тридцать шестой был — улыбается пулеметчик.

Вона оно как оказывается…

Опрос и обследование несколько утешают. Да и на ленте ЭКГ признаков инфаркта не увидел. Проконсультироваться-то конечно проконсультируюсь, но пока видно что есть функциональные нарушения, вроде бы начальная стенокардия напряжения (хотя тут пациент сам виноват, тяжести таскал неподьемные, не удивился бы я, если б он до грыжи допрыгался), может быть и миокардиодистрофия. Неприятно, но всяко не инфаркт. Давление померял — ну да, повышено. Предлагаю пулеметчику оставить прибор для пользования — электронный, только на руку надеть… Отказывается. Ну да, знакомо. Черт, почему людям настолько влом чуток о себе подумать? Вот ради курева Ербол готов на любые подвиги, а давление себе мерять — никак. Знакомо.

Всучиваю ему панангин — неплохо для начала немного поддержать сердце, таблетки простенькие, собственно, только для пополнения ионами калия и магния, но без этих калия — магния сердцу работать в разы сложнее, такие вот хитрости значения мелочей в человеческом организме. Добавляю по стандартной схеме лечения и собираюсь отправляться. Но мои спутники не торопятся. Но их разговор настолько специфичен, что я понимаю только в общем, что да как делать пулеметчику. Впрочем, меня это тем более не интересует, что пулеметы для меня лес темный, а уж тактика действий с ними… Лучше я даже соваться не буду, хуже нет, когда считаешь, что умеешь, а на деле даже не дилетант, а куда убожистее. Себя — то всяко обманывать не стоит, напорешься потом с гордыни-то.

Отправляюсь на причал, судя по насыщенности мореплавания кто-нибудь попутный да найдется. По дороге всякие нелепые мысли приходят в голову, особенно беспокоитто, что предстоящий выезд получается каким-то цирком-шапито, вроде шоу этих балаганных рестлингеров. С одной стороны — три броника и взвод людоедов, с другой стороны наша артель с придваемыми несуразными средствами усиления. Мне непонятно, что враги нашли в Ропше, с чего это они обосновались там, а не где-нибудь в другом месте. Непонятно как нам их одолевать имея на руках достаточно убогие силы. Нас даже по головам считая куда меньше, есть разумеется плюс в наличии самородков типа наших снайперов и офицеров, но все равно, как-то не пляшет несколько квадрациклов, неведомая мне фара и морф с подружкой против бронетранспортеров…

И вот тут-то я попадаю как кур в ощип. Нельзя задумываться с потерей внимательности. Я упираюсь в здоровенную, явно агрессивно настроенную тетку, уперевшую руки в боки и с нескрываемой неприязнью глядящую на меня.

— Так вы значиться из той самой команды живодеров, что у нас хозяйничала? — грозно вопрошает тетка.

Ирина с некоторой даже грустью почувствовала, что наелась и напилась до отвала.

Оставалось только лениво нюхать аромат кофе. Зря утром лапшой натрескалась, хотя кто ж знал, как оно повернется. Альба оказался хорошим рассказчиком, да еще на подьеме настроения — поневоле Ирка заслушалась. Страшное напряжение последних дней постепенно уходило, отпускало, незаметно, но ощутимо — как тает весной снег. Только вот когда шофер стал описывать какие типы морфов он видел — а в Кронштадте с этим было четко, особо показательные экземпляры тут же доводились до сведения общественности — и в СМИ и методическими рекомендациями — стало не по себе. И Фиолетовый, и пара прыгунов и даже последняя тварь — судя по всему были не самым страшным в этом новом мире. И в методичках четко описывалось, какой хитрости и коварства достигают эти нежити в охоте на людей. Как раз такую книжонку — уже довольно пухлую, хотя и на отвратной бумаге с не очень хорошо пропечатавшимися фотографиями — Альба ей презентовал — купил перед отъездом цельную пачку на подарки, вот и почал. Ирка листала странички. Слушала пояснения водителя и поймала себя на мысли, что их морфы, а худо-бедно она троих повидала — были не в пример городским патриархальнее что-ли… Нет, не потому, что деревенские, просто возможности в городе для людоедства выше. Потом она вспомнила своих свинок и поморщилась. В деревне тоже возможности есть. А вообще им с Витькой люто везло. Нет, то, что они не лопухи, тоже сказалось, но и везло невиданно. С самого начала, когда муженек так вовремя узнал о Беде и отработал по плану бегства из города до того, как кинулась прочь основная куча народу, забившая пробками все выезды.