Новая эра Z - Кэри Майк
– Хорошо, – говорит Паркс. – Вот что мы будем делать. В паре километров отсюда, на западе, есть ручей. Вода в нем по-прежнему пригодна для питья, насколько мне известно. Мы едем туда и пополняем запасы. Потом двигаемся к одному из тайников. Нам нужна еда и зэд-блокаторы в основном, но там еще много всего полезного. После этого держим путь на восток, пока не достигнем границ округа А1, там сворачиваем на юг и по прямой до Маяка. Лондон мы либо объедем, либо проскочим насквозь, посмотрим по ситуации. Вопросы?
Их миллион, и он, черт подери, отлично это знает. У него также есть предчувствие относительно того, какой будет первым, и он не разочаровывается.
– Что с Мелани? – спрашивает Джустин.
– А что с ней? – отвечает Паркс. – Ей здесь ничего не угрожает. Она может жить за счет земли, как делают все голодные. Они предпочитают людей, но готовы есть и другое мясо, стоит лишь учуять его запах. К тому же вы на собственном опыте убедились, как быстро они бегают. Большей части живых существ не убежать от них.
Джустин смотрит на него так, будто он говорит на непонятном языке.
– Вы помните, как я только что использовала слово «дети»? – говорит она. – Разве так сложно понять? Меня не заботит ее потребление белков, сержант. Я обеспокоена этической стороной вопроса, когда мы оставляем девочку совсем одну в незнакомом мире. И когда вы говорите, что она в безопасности, я полагаю, вы имеете в виду от других голодных.
– Они не трогают своих, – вставляет Галлахер, впервые за весь разговор. – Даже, кажется, не замечают друг друга. Я думаю, дело в запахе.
– Ну а юнкеры? – продолжает Джустин, игнорируя его. – Она не застрахована от их нападения, а ведь здесь еще могут быть и другие люди, отказавшиеся от убежища. Они схватят ее и тут же убьют, не разбираясь, кто она и куда идет.
– Они будут чертовски хорошо знать, кто она, – говорит Паркс.
– Я не оставлю ее.
– Она не может поехать с нами.
– Я ее не оставлю. – Широко расставленные плечи говорят Парксу, что здесь она не уступит.
– Она может поехать на крыше? – говорит Колдуэлл, выводя всех из тупика. – С поврежденным мостом, я думаю, мы будем ехать довольно медленно, а наверху есть балки, за них можно держаться. Вы даже можете открыть ей пулеметный люк, чтобы она могла сесть поудобней. – Все смотрят на нее, но в ответ она лишь пожимает плечами. – Я ведь уже изложила свою позицию. Мелани является частью моего исследования – возможно, единственной, что осталась. Несмотря ни на что, мы должны взять ее с собой.
– Ты не тронешь ее, – коротко говорит Джустин.
– Этот разговор можно оставить, пока не доберемся до Маяка.
– Решено, – быстро говорит Паркс. – Люк будет закрыт, чтобы у нее не было доступа к салону. Но она может ехать на крыше. Я не возражаю, пусть только сохраняет дистанцию, когда мы будем выходить из машины.
И вот они наконец договорились. Ему уже начало казаться, что они будут спорить, пока мозг не потечет из ушей.
Джустин выходит, чтобы рассказать монстру, что к чему.
Паркс дает указания Галлахеру, чтобы тот ни на секунду не выпускал малютку из поля зрения и всегда держал под рукой винтовку или пистолет. Он и сам постарается не спускать с нее глаз, но перестраховка никогда не помешает.
26
– Что ты собираешься делать? – спрашивает ее мисс Джустин.
Сначала Мелани даже не понимает вопроса. Она вопросительно смотрит на мисс Джу, и та, немного запинаясь, уточняет.
– Мы едем на юг, в сторону Маяка. Но ты можешь идти куда хочешь. Солдаты подобрали тебя в Лутоне или Бедфорде, там был твой дом. Ты можешь вернуться туда, если хочешь, и жить там с…
Она колеблется.
– Что? – подсказывает Мелани. – С кем?
Мисс Джустин качает головой.
– Я имею в виду жить самостоятельно. Делать то, что захочешь. В Маяке ты не будешь свободна. Они просто поместят тебя в другую камеру.
– Мне нравилась моя камера. И класс тоже.
– Но уроков больше не будет, Мелани. И твоя жизнь опять будет в руках доктора Колдуэлл.
Мелани кивает. Она сама все понимает. И даже немного боится. Но страх не в силах повлиять на ее выбор.
– Это не имеет значения, – объясняет она мисс Джей. – Я хочу быть там, где вы. Все, что я помню, – это учебный блок и вас. Вы… – Теперь очередь Мелани колебаться. Она не знает тех слов, которые бы правильно описали ее чувства. – Вы мой хлеб, – говорит она наконец. – Когда я голодна. Я не имею в виду, что хочу вас съесть, мисс Джустин! Правда! Я скорее умру, чем сделаю это. Я просто хочу сказать… Вы приносите мне радость, как хлеб тому человеку в песне. Заставляете меня чувствовать, что больше ничего и не нужно.
Мисс Джей, кажется, нечего ответить. Она несколько минут молчит. Смотрит в сторону, оглядывается и вновь смотрит в сторону. Ее глаза наполняются влагой, и некоторое время она вообще неспособна говорить. Когда она наконец встречает взгляд Мелани, становится ясно, что они будут вместе – если не всегда, то хотя бы сейчас.
– Тебе придется ехать на крыше, – говорит она Мелани. – Хорошо?
– Да, – быстро отвечает она. – Конечно. Все хорошо, мисс Джустин.
Это лучше, чем просто хорошо. Это облегчение. Мысль о том, что придется снова сесть в «Хамви», пугала Мелани с самого начала, но теперь есть альтернатива, и это замечательно. Она не хотела бы снова ехать рядом с доктором Колдуэлл, потому что очень ее боится. Но важнее то, что ей не придется бороться с чувством голода, когда мисс Джустин будет рядом.
Теперь мисс Джей смотрит на картинку, которую Мелани нарисовала на капоте. Волнистая линия пересекает замысловатый узор из капелек и квадратов. Она бросает на Мелани любопытный взгляд:
– Что это?
Мелани пожимает плечами. Ей не хочется отвечать. Это маршрут, который она запомнила, – из лаборатории доктора Колдуэлл обратно к лестнице в учебный блок. К ее камере. Это и есть путь домой, но она уже никогда не пройдет его и не будет сидеть в классе с другими детьми. Вернуться домой теперь можно только в своих воспоминаниях, которые принадлежат только ей одной.
Среди них, чтобы описать свои чувства, лучше всего подходит история про Моисея, которому было не суждено увидеть землю обетованную, и про Энея, убегающего после падения Трои, и поэма о соловье и печальном сердце, стоящем в чужом кукурузном поле.
Это все смешивается в ней, мешая собраться с мыслями, чтобы объяснить.
– Это просто рисунок, – говорит она, чувствуя себя плохо, потому что врет. Она лжет мисс Джустин, хотя любит ее больше всех на свете. Но есть и другое чувство, его сложнее выразить, – они будто стали домом друг для друга. Ей так кажется.
Вот бы ей не мешали воспоминания о том страшном чувстве голода, которое пробудилось в ней тогда. Ужасающее удовольствие от вкуса крови и плоти во рту. Почему мисс Джустин не спросила ее об этом? Почему она не удивилась тому, что Мелани может делать все эти вещи?
– Эти люди… – говорит она неуверенно.
– Мужчины на базе?
– Да. Они. То, что я сделала с ними…
– Это были юнкеры, Мелани, – говорит мисс Джустин. – Они убийцы. Если бы ты им позволила, они сделали бы тебе куда хуже. И мне. Ты не должна винить себя за то, что там произошло. Ты не могла поступить иначе.
Несмотря на страх, Мелани должна спросить:
– Почему? Почему я не должна винить себя?
Мисс Джей колеблется.
– Потому что такова твоя природа, – говорит она. И когда Мелани уже открывает рот, чтобы задать еще вопрос, она качает головой: – Не сейчас. У нас нет времени, а вопрос очень сложный. Я знаю, ты боишься. И не понимаешь, что с тобой происходит. Я обещаю, что все объясню, когда представится возможность. Когда мы будем в безопасности. А пока… попробуй не волноваться и не грустить. Мы тебя не оставим. Обещаю. Будем держаться вместе, хорошо?
Мелани обдумывает услышанное. Все в порядке? Если отложить страшный вопрос на дальнюю полку – ей станет легче. Но он продолжит висеть на ней тяжелым грузом, и она не будет довольна, пока не ответит на него. В итоге она неуверенно кивает. В основном потому, что наткнулась на мысль, которая лежала на дне печали и беспокойства, как надежда под всеми человеческими несчастьями в ящике Пандоры.
