Роберт Маккаммон - Лебединая песнь. Последняя война

— Эй, ты, ублюдок! — закричал Джош, выглядывая через одно из тридцати семи отверстий. — Эй, я тебе говорю, пресмыкающееся!

Он понял, что орет своим старым бойцовским голосом.

Друг толкнул брата Тимоти к первому «Джипу» и потом по-царски повернулся.

— Для чего вам Свон и Сестра? Куда вы их дели?

— Все мы собираемся подняться на гору Ворвик, чтобы встретиться с Богом, — ответил он. — Дорога не достаточно хороша для чего-то более тяжелого, чем «Джип». Это удовлетворило любопытство старого негра?

— Они тебе не нужны! Почему ты не оставишь их здесь?

Друг рассеяно улыбнулся и подошел поближе:

— О, они слишком значительны для этого. Предположим, что какой-нибудь ловкий старый лис решит, что хочет еще немножко больше власти и похитит их, когда мы уйдем? Вот почему. — Он вернулся к «Джипу».

— Эй! Подожди! — позвал Джош.

Но человек с алым глазом уже забрался в «Джип» и сел рядом с братом Тимоти.

Две машины поехали и скрылись из вида.

— Что теперь? — спросил его Робин, все еще кипятясь. — Мы просто сидим здесь?

Джош не ответил. Он думал о том, что сказал брат Тимоти: «Последнее Добро должно умереть вместе со Злом. Должно умереть, и тогда мир сможет возродиться. Ты должен умереть. И ты. И я. И даже Свон».

— Свон не вернется назад, — невыразительно сказал Робин. — Ни она, ни Сестра. Ты это знаешь, не так ли?

— Нет, не знаю.

Он будет молиться машине, которая вызовет Когти Небес. Он вспомнил слова брата Тимоти: «Приготовьтесь к заключительному часу».

— Я люблю ее, Джош, — сказал Робин. Он крепко сжал его руку. — Мы должны выбраться отсюда! Мы должны остановить…

Что бы там ни произошло!

Джош высвободился. Он прошел в дальний угол камеры и посмотрел вниз.

На полу рядом с ведром брата Тимоти была крошечная чашка с острой металлической ручкой.

Он поднял ее и дотронулся до известняковой кромки. Она была слишком мала и неудобна, чтобы использовать ее как оружие, и Джош уже отказался от этой возможности. Но он думал об одном старом бойцовском трюке, который делался спрятанной бритвой, когда хозяин хотел больше «сока». Это было обычной практикой, и делалось для того, чтобы вид насилия казался более реальным.

Теперь это могло бы дать иллюзию чего-то еще с тем же успехом.

Он начал работать.

Глаза Робина расширились.

— Какого черта ты это делаешь?

— Тихо, — предупредил Джош. — Просто будь готов начать вопить, когда я скажу.

Два «Джипа» удалились на четверть мили, медленно взбираясь по ветреной, скользкой от снега и дождя горной дороге. Когда-то дорога была вымощена, но бетон растрескался и расползся, и под ним был слой грязи. Шины «Джипов» скользили и машины юлили, в то время как двигатели ревели от натуги. Во втором «Джипе» Сестра сжала руку Свон. Фигура в капюшоне, сидящая перед ними, внезапно повернулась — и они увидели леденящий сердце вид его мертвенно-желтого, изрытого кратерами лица. Глаза, закрытые темными очками, задержались на Свон. Водители боролись за каждый фут. Справа от дороги проходила низкая железная предохранительная ограда, и как раз под ней лежал обломок скалы, который с семидесяти футов упал в овраг. Дорога по-прежнему шла круто вверх по разбитым бетонным плитам, скользящим под колесами «Джипов».

Дорога свернула налево и оказалась перегороженной восьмифутовой цепью, соединяющей изгородь и ворота. На воротах была металлическая табличка, и что самое удивительное без коррозии: «Угледобывающая компания Ворвик. Вход воспрещен. Нарушители будут наказаны». В десяти футах за изгородью находилось кирпичное строение, где, наверное, когда-то стоял охранник. Ворота охраняли крепкого вида цепь и висячий замок, и Друг сказал солдату с автоматом:

— Открой это.

Человек вылез, подошел к воротам и долго рассматривал замок, прежде чем решился проверить, крепко ли держится цепь.

Раздалось шипение, как будто жир зашипел на сковороде. Ноги солдата начали танцевать буги вместе с рукой, коснувшейся цепи, его лицо побелело и исказилось гримасой. Автомат сам застрекотал, выпуская пули в землю. Его одежда и волосы задымились, лицо приобрело синюшный оттенок, а потом судорога свела мускулы и отбросила его назад, и он упал на землю, все еще дергаясь и корчась.

Запах паленого мяса и электричества разнесся в воздухе. Друг резко обернулся и сжал руку на горле брата Тимоти:

— Почему ты не сказал, что это электрическая ограда? — взревел он.

— Я… Я не знал! Последний раз она была открыта! Должно быть, Бог замкнул ее!

Друг почти придушил его, но он видел, что брат Тимоти говорит правду. Электрическая ограда к тому же сказала ему, что источник силы, где бы он ни был, все еще действует. Он отпустил мужчину, выбрался из «Джипа» и большими шагами подошел к воротам.

Он просунулся пальцы руки через ту ячейку цепи, которая сцепляла две створки ворот, и стал разжимать ее. Его пальцы работали над ним, пытаясь открыть. Сестра и Свон обе видели, что его рукав начал дымиться, тело рук стало мягким, как использованная жвачка. Замок сопротивлялся ему, и он чувствовал, что маленькая сука смотрит и высасывает из него все силы. В ярости он сжал ячейку пальцами обеих рук и вывернул на ворота, как ребенок, пытающийся пробиться в запертую площадку для игр. Затрещали и полетели искры. В мгновение он оказался в электрическом голубом сиянии, его униформа Армии Совершенных Воинов задымилась и обуглилась, эполеты на плечах сгорели в огне. Потом створки ворот расступились, и Друг распахнул их.

— Не думала, что я смогу, верно? — закричал он Свон.

Его лицо стало восковым, большая часть волос и брови были опалены. Выражение лица Свон оставалось безмятежным, и он знал, что хорошо, что она едет в тюремный лагерь, потому что сука должна попасть под кнут, чтобы научилась уважению.

Он сосредоточился сильнее, чем обычно, чтобы заставить свои сочащиеся руки снова затвердеть. Его эполеты все еще горели, и он сорвал их, прежде чем подобрал автомат мертвого солдата и вернулся к первому «Джипу».

— Поехали, — приказал он.

Два пальца на его правой руке остались опаленными и скрюченными, и они не восстанавливались.

Два «Джипа» проехали в открытые ворота и продолжали подниматься по горной дороге, виляя между пустыми лесонасаждениями безлиственных сосен и иссохших деревьев.

Они подъехали ко второй кирпичной станции охраны, где ржавая вывеска объявляла проведение идентификации. Наверху здания находилось что-то, что похожее на маленькую видеокамеру.

— У них здесь слишком хорошая охрана для угольной шахты, — заметила Сестра.