Мойсес Пабло - Последний элемент

Через полчаса грузный тип устало отпер дверь и велел следовать за ним. Жуя табак, он им что-то говорил, но они не поняли ни единого слова.

А в следующее мгновение Джулия с Виктором уже очутились в дверях комиссариата, выходивших на оживленную торговую улицу, на которой стоял оглушительный шум, поскольку и лоточники, и стайки покупателей не говорили, а перекрикивались.

Когда агенты смешались с толпой, какой-то бойкий паренек, с виду пройдоха, тронул Джулию за плечо. Агент Сальдивар обернулась и с улыбкой посмотрела на мальчика, приняв его за очередного озорника, какими кишат александрийские улицы. Но паренек неожиданно вручил ей громадный букет роз.

— Ну, дела! У тебя и в Египте есть поклонники?! — изумился Боско.

Джулия заметила среди цветов маленький конвертик, открыла его и прочла письмо. Вернее, фотокопию письма, написанного от руки великолепным каллиграфическим почерком.

«Дорогая Джулия, — говорилось в послании. — Мне было бы гораздо приятнее вновь встретиться с тобой после стольких лет разлуки при других обстоятельствах. Но что поделать, жизнь преподносит нам сюрпризы. В любом случае, твои агатовые глаза чаруют сильнее, чем аромат этих роз.

Не сердись на капитана полиции. И не беспокойся о гиде, его скоро освободят. Везде есть люди, которые судят о других не по тому, кем те являются на самом деле, а на основании своего ложного представления о них. Это непростительно.

Надеюсь в скором времени с тобой повидаться.

Цветы от Гриффита. Он — сама галантность.

Дисциплинированная, сдержанная Джулия, закаленная житейскими невзгодами и привыкшая подчинять свои желания чувству долга, неожиданно зарделась. «Вероятно, для Гриффита не составило особого труда вытащить нас из тюрьмы, но все равно он нам очень помог, без него мы не смогли бы продолжать расследование», — подумала она. Причем он сделал это, не потребовав никаких объяснений, вообще ни о чем не спросив!

Боско же предпочел воздержаться от комментариев. Хотя в голову ему лезли разные мысли.

До описанных событий, когда самолет, на котором летели в Египет Боско и Сальдивар, сделал посадку в Лондоне, агенты связались с Альфредом. И ждали, что он пришлет новую порцию информации. Компьютерный гений их не подвел: он опять сообщил им поразительные сведения. Данные, полученные со спутника, показали, что температура воды в момент исчезновения статуй поднялась на несколько градусов и достигла плюс тридцати, то есть стала гораздо выше, чем в среднем бывает в Египте в это время года.

— Вам известно, что Александрийская библиотека была одной из самых древних в мире? — спросил А. — Ее основал в IV веке до нашей эры фараон Птолемей II, и в лучшие времена в ней насчитывалось от 200 до 700 тысяч папирусов. Однако библиотеку разорил арабский халиф Омар. Произошло это уже в VII веке, во время господства арабов. Разумеется, от библиотеки не осталось и следа.

— Из-за этой утраты, надо полагать, научный прогресс приостановился на много веков, — тихо отозвалась Джулия.

«Великий А» вкратце рассказал им об ученых, сгрудившихся в тот период. Среди них он упомянул и Герона Александрийского. Похоже, именно его искали странные пришельцы, которых видел египетский рыбак.

— Вот кто нам нужен, А! Давай ближе к делу! — взмолился профессор.

— Сейчас, Боско, не торопись. Для ученого нетерпение — это самый большой недостаток.

Хакер зашелся истерическим смехом, а на экране компьютера появилось досье на эллинского мудреца.

Время его жизни и происхождение неизвестны. Существует предположение, что он был египтянином, перенявшим греческую традицию, и жил во II веке нашей эры.

Герон происходил из низших слоев общества, в юности зарабатывал на жизнь сапожным ремеслом.

Оставил труды в области механики, инженерного дела, создал оригинальные приборы и приспособления.

— Паровая машина, изобретенная Джеймсом Уаттом в XIX веке, стала мотором промышленной революции в Англии, а современники Герона додумались лишь до того, чтобы применить такую же машину, изобретенную Героном, как игрушку на потеху публике.

— Он и сам относился к своим изобретениям как к игрушкам.

Первая паровая машина

Придумывая механизмы и приборы, Герон опирался на закон рычага Архимеда и принцип действия и противодействия.

Герон сконструировал первые в мире паровые машины, эолипилы (aeolipile).

Огонь подогревает воду, налитую в котел. Вода превращается в пар, который, вырываясь по трубкам, заставляет котел вертеться вокруг своей оси.

Кроме того, Герон изобрел двери, автоматически открывавшиеся при звуке труб. Механизм открывания дверей приводился в движение благодаря нагреванию от огня и хитроумному приспособлению из веревок и блоков. Другое его изобретение — орган (aneumonion), издававший звуки под воздействием воздуха, который приводил в движение лопасти мельницы.

— Как видите, древний грек считал свои паровые изобретения детскими игрушками. Потребовалось две тысячи лет, чтобы пар начали применять в полезных целях. К примеру, он стал главным источником энергии в эпоху промышленной революции.

— Да, пожалуй, ты прав: все зависит от того, под каким углом зрения смотреть на вещи. Можно оказаться недалеко от истины, но не заметить ее, потому что ты к этому не готов, — сказал Виктор.

— Иными словами, за деревьями не увидеть леса, — добавила Джулия.

— Расследуя «Загадку Галилея», мы должны понять, что скрывается за деревьями. То есть за этими похищениями, — подытожил Виктор.

Хакер снова залился зловещим смехом. И, как обычно, не к месту. Как будто его забавляло то, что они никак не могут выйти на след преступников.

— Наверное, вы просто еще не готовы постичь истину. Надеюсь, вам не придется потратить на это две тысячи лет.

ГЛАВА 11

«Все это совершенно бессмысленно», — думал профессор Боско. Он ненавидел летать на самолете, и тем не менее вновь оказался в числе пассажиров авиалайнера. Можно подумать, что он сотрудник транснациональной компании, проводящий полжизни в воздухе, или легендарный агент 007, спасающий мир.

Пытка самолетом превращалась для него в нечто обыденное.

Теперь они направлялись в Париж.

Но ведь он вовсе не супермен! И ведет себя просто смешно, а не героически: хватает Джулию за руку в приступе дикой паники. Патологический страх перед полетами исключал какое-либо сходство между ним и Джеймсом Бондом. «Жаль, конечно, — подумал Боско, — мы оба такие красавцы!»