Николай Басов - Подлодка «Комсомолец»

Все впятером направились к Кашину. В куртке оказался не офицер, а Игорь Игоревич Евтухов, инженер, как он тут оказался и зачем его сюда притащили, было непонятно. Но он явно не был главным. А главным оказался ссутуленный старичек, который поглядывал вокруг из-под кустистых седых бровей. Он-то и протянул Кашину руку первым.

Кашин тоже поздоровался по-штатскому, хотя и вытянулся, но скорее, по-привычке, чем действительно встречая начальство. Бровастый приказал:

– Рассказывайте.

Кашин стал рассказывать. Потом, уже пробираясь через кусты, присмотрелся к парню, который нес две сумки, в одной позвякивало что-то стеклянное, другая громыхала металлом и скрипела пластмассой. Ему было тяжело, но никто ему не помогал. Только когда он споткнулся и чуть не упал, третий штатский перехватил у него одну из сумок. Лишь тогда Кашин заметил, что у него под полой мешковатой брезентухи на специальной подвеске болтается укороченный автоматик. Да, это были серьезные ребята. И стало ясно, почему он до этого не помогал эксперту с сумками – это был охранник, силовик, руки у него должны оставаться свободными… Хотя теперь, убедившись, что все тут, кажется, неопасно, он решил из вежливости изменить этому правилу.

Потом эксперт стал с помощью парня в брезентовой штормовке и Стекольникова ковыряться в пожарище, время от времени поливая какие-то заинтересовавшие его угли из небольшого, но чрезвычайно емкого пенного огнетушителя. Его не хватило, и охраннику со Стекольниковым пришлось раз десять ходить к какой-то луже, находившейся в небольшой лощинке неподалеку, с двумя помятыми и обгоревшими ведрами. Вода позволяла выхватить из углей хоть что-то, а потом испарялась, и эксперту снова приходилось закрывать лицо рукавом, и гнать ребят за новой водой.

Бровастый с Игорь Игоревичем стояли шагах в десяти от Кашина и негромко о чем-то переговаривались, а Кашин смотрел на пожарище и ждал. Часам к шести эксперт подошел к начальству.

– Что? – снова очень коротко спросил бровастый.

– Дело странное, – отозвался эксперт. – Во-первых, у них тут явно была электроустановка. И изрядное количество солярки, причем качественной – генератор-то был, кажется, французский, он на нашей неустойчиво работает. Причиной пожара я бы назвал неизвестное устройство, развивающее жар… Да, примерно до трех тысяч градусов или чуть меньше.

– Да ну? – удивился бровастый.

– Там есть ошметки нержавейки, так она попросту изменила структуру… Такое бывает только при два-семьсот градусов, не меньше. Это вторая странность. Третье. Скорее всего, у них стояло куча оборудования, причем, неизвестного назначения. Опять же, должен признать, электроника, скорее всего, была очень качественной. Восстановлению, разумеется, не подлежит. Еще тут было что-то из тугоплавкого стекла, из которого делают дорогую химпосуду… У нас такой используются редко, в полевых условиях – никогда… Она тоже поплавилась.

– Все же, что можно установить?

– Тут была компактая лаборатория неопределенного, вероятно, очень специфического профиля. Электроника в таком количестве плюс химическая посуда… В общем, это не заводик по производству синтетической наркоты.

– Разумеется, – чуть зло кивнул бровастый. – Радиация, химия?

– Радиационный фон в норме. Химия… – эксперт пожал плечами. – Часа через три прибудет вторая группа, тогда попробуем выяснить по остаткам. Но серьезной информации не ждите. При такой температуре почти вся химия разлагается до ионного уровня. – Он помолчал. – Поймите же, практически, тут возникли температуры холодной плазмы, и на здоровенной площади, даже странно, что лес не занялся… И ставили эти пиропатроны очень грамотные люди, они рассчитывали на вариант экстренного уничтожения всего, что тут находилось… Ошибиться, скорее всего, они не могли, отсюда – отсутствие определенности.

– Почему они просто не взорвали эту хибару? – спросил вдруг морячек с винтовкой.

Эксперт даже с каким-то недоверием покосился в его сторону.

– Взрыв разрушает на осколки. После не очень удачного взрыва я бы мог сказать не только что тут производилось, но из какой страны, предположительно, было завезено оборудование. А пламя… Это самое надежное. Если у них было время, конечно.

– У них было время, – отозвался Кашин. – Не зря же они нас придерживали перестрелкой.

– Да, время у них было, – поморщился бровастый. – Эх, знать бы заранее, пригнали бы сюда взвод спецназа, тогда бы мы им и мигнуть не дали, все взяли целеньким… А эти… – он почти враждебно осмотрел Кашина и Стекольникова, измазанного в саже, которые топтались сбоку. – Значит, теперь мы ничего тут не выясним?

– Почти ничего, – обреченно согласился эксперт. Он помолчал, потом добавил: – Что можно узнать на пожарище, где даже буржуйка из сантиментровой чугунины растеклась в лужу, как пластилиновая?

– Жаль, – сказал бровасный. – Ладно, продолжайте работать. – Он посмотрел на Кашина. – Вас в город подбросить?

Он собрался улетать. Моряка с винтовкой и эксперта, впрочем, оставлял тут.

– Лучше до кордона, – попросил Кашин. – У меня там люди. И мне хотел бы кое-что обсудить…

– Не обсуждать, а трясти егеря нужно, – безрадостно хмыкнул Евтухов.

– Хотелось бы прежде понять, стоит ли его трясти? – проговорил Кашин.

– Может оказаться, что не надо? – удивился бровастый.

– Может, – признался Кашин. – Уж очень он естественно держится, и в перестрелке участвовал на нашей стороне, без всякого сомнения. А ведь если бы хотел, создал бы нам массу трудностей.

– Разбирайтесь, как знаете, – вздохнул бровастый. – Дело-то ваше.

Они вылетели в вертолете со Стекольниковым минут через пятнадцать. Едва успев собрать свои вещи. Бровастый торопился, или просто не привык терять время.

До кордона долетели минут за двадцать, и то, большая часть этого времени ушла на взлет-посадку. А потом вертолет сразу улетел в Североморск. Или куда-то еще, может, на какую-нибудь базу, о которой Кашин никогда ничего не узнает.

Топая к «Белорыбице» Кашин еще острее почувствовал свой провал. Разумеется, никто его не упрекнет, даже самое строгое начальство, скорее всего, признает, что он действовал грамотно, раз уж вышел на этот дурацкий охотничий домик с электрогенератором, кучей непонятной аппаратуры и вооруженной охраной. При этом, все же, не потерял людей…

Но для дела у него не было, практически, ничего. Ни одного следа, ни одной детали, которую можно положить на стол, рассмотреть подробно, и понять, на что же они наткнулись.

Василиса Матвеевна встретила их на пороге. В фартучке, в неловко повязанной косынке, и сразу стала накрывать на стол. Тут же был и Шляхтич, он, как настоящий опер, сидел с безучастным видом перед крылечком, не теряя из вида егеря Лопухина. А тот уныло трудился над чем-то в темном, невзрачном сарае.