Сьюзен Райт - Исповедь демона

— Хорошо. Отправляйся ко входу на Шестьдесят восьмой, спустись в подземный гараж и там скажи, что ты ко мне. Тебя отведут к моему лифту.

Я закатила глаза. Естественно, у Ревэла имелся персональный лифт! Сообщив водителю адрес нового пункта назначения, я вскоре убедилась, насколько ненавязчиво и быстро обслуживают за большие деньги. От меня потребовалось лишь назвать имя «Жиль Фортюн», и охранник немедленно пропустил такси в подземный гараж. Не говоря ни слова, швейцар в белых перчатках проводил нас к тротуару. Открылись двери лифта.

Пока я вытаскивала Шок наружу, Тео расплатился с таксистом. Сестра выглядела гораздо лучше, ткани ее тела расправлялись, одеревенение прошло. Но возвратившаяся гибкость членов затрудняла мою задачу. Ноги Шок беспомощно стукнулись о бордюр.

Тео подхватил ее.

— Позволь мне, — сказал он тихо.

Швейцар указывал дорогу, поэтому я доверилась Тео. По крайней мере сейчас она просто напоминала человека, находящегося без сознания, а не восковую куклу. Голова Шок безвольно упала на плечо Тео.

Я продолжала «кормить» ее, идя рядом и держа за руку, хотя голова у меня кружилась. Шок пошевелилась и издала стон. Тео все время смотрел на меня, но я была слишком занята восстановлением ауры сестры.

— Ты все сделаешь, чтобы помочь ей, да?

— Все.

Кнопка пентхауса уже была нажата. Двери закрылись, и мы стали подниматься. Кабина лифта была старая и тесная, с полированными деревянными панелями и паркетным полом.

Вибрации знака Ревэла делались все сильнее, заставляя сердце учащенно биться вопреки моему желанию.

Это возбуждало, вызывало необъяснимый кураж... словно стоишь на краю крыши или готовишься прыгнуть с парашютом или вот-вот наступит оргазм.

Я ненавидела это ощущение, как и все, что напоминало мне о Ревэле.

Лифт полз на самый верх здания; цифры на кнопках мигали, как на табло обратного отсчета. Для меня так все и обстояло, по сути. Мы не виделись с Ревэлом пять лет, с тех пор как он в последний раз явился в «Логово». Мне тогда пришлось с криком выгнать его, на виду у посетителей. Но он напустил на себя такой невинный вид, будто ни во что не вмешивается и вообще оказался в баре исключительно по благотворительным делам с толпой папарацци на хвосте. Он рассыпался в улыбках и любезностях, совершенно сбив с толку моих клиентов.

Прежде я никогда не бывала у Ревэла, хотя Шок не раз напоминала мне его адрес и номер телефона на случай крайней нужды. Как бы дурно ни обошелся со мной этот демон, я знала, что Шок он убивать не станет.

Такого я не могла сказать ни о каком другом представителе своей породы.

Звякнул колокольчик, двери лифта раскрылись. Я первой вышла в просторный, даже очень просторный вестибюль. Мы словно оказались в соборе, среди мраморных стен и приглушенного света, на верхнем ярусе двухуровневой галереи с тремя высоченными витражными окнами. На каждом витраже был изображен геральдический щит, обрамленный по краям листьями, что практически закрывало вид из окон и поглощало большую часть дневного света. Резные мраморные арки оконных проемов поддерживали колонны. По обе стороны от великолепной широкой лестницы тянулся арочный пролет, удобный для панорамного осмотра галереи.

— Как в музее, — прошептал Тео.

Пахло ветхим пергаментом, деревом и масляной краской.

У лестницы стоял лакей.

— Добрый день. Меня зовут Ки. Не откажите в

любезности немного подождать, месье Фортюн скоро будет.

Судя по всему, родиной Ки была Ост-Индия. Кожа цвета кофе с молоком, изящное телосложение, как у девочки, тонкие щиколотки в просвете между кромкой черных брюк и тапочками. Сложив руки, он стоял тут, преграждая спуск по лестнице и приветливо улыбаясь нам, словно посетители с девушками в бессознательном состоянии на руках проходили мимо него каждый день.

Кажется, для Тео Шок весила не больше пушинки. Мои вьетнамки шлепали по мраморному полу, его черно-белый рисунок отлично сочетался с кессонным потолком, с деревянными балками и лепниной. Скамья с высокой спинкой и резное кресло придавали интерьеру средневековый антураж. На нижнем ярусе стены украшали произведения искусства — умелые стилизации под старину, каждая в сводчатой нише, с собственным освещением. В основном портреты вполоборота на золотистом фоне. Даже бронзовый светильник был антикварной вещицей; толстые белые свечи ждали своего часа.

Правда, сверху на нас глядели глазки видеокамер. Если я ошиблась в Ревэле, нас ждали большие неприятности. Словно читая мои мысли, Тео тихо поинтересовался:

— Ты уверена, что этот парень твой друг?

Я пожала плечами.

— Тебе лучше прийти сюда, — сказала я, глядя в объктив одной из камер. — Прямо сейчас. Или я ухожу.

Я молча начала считать до десяти, и тут же из боковой двери вестибюля появился Ревэл. Разумеется, он наблюдал за нами. Его любимое занятие.

Обличьем демона был очаровательный молодой француз с длинными темными волосами и небрежными манерами человека, привыкшего к роскоши. В его внешности все идеально гармонировало: холеная кожа, проницательные голубые глаза, небольшие ямочки, появлявшиеся при улыбке, и поджарое, сильное тело автогонщика.

Быстро подойдя к нам, Ревэл напустил на себя встревоженный вид и притворился, что проверяет пульс Шок, но на самом деле проводил анализ ее энергетических уровней. Я почти поверила, что он искренне обеспокоен, но лицедей из него всегда был знатный. Нынешнее обличье выглядело гораздо моложе, чем «Жак Фортюн», по легенде кузен Жиля, им он был, когда мы впервые встретились. Жак вступил в почтенный возраст, и несколько лет назад был создан Жиль. Меня не удивляло пристрастие Ревэла к красивым молодым телам, хотя он пускал в ход старые обличья, едва появлялся шанс извлечь выгоду из каких-нибудь важных знакомств или расположения, которое ему оказывало общество.

Жиль был истинным Фортюном. Смуглая кожа, черные как смоль кудри, рассыпанные по плечам, выразительный взгляд, такой же красноречивый, как и чувстнный рот. Знакомая мимика, жесты, даже легкий наклон головы набок...

— Давно она в таком состоянии?

— С полчаса, плюс-минус. Когда я ее обнаружила, она выглядела хуже. Гораздо хуже.

Ревэл ткнул Шок в щеку и кисть, чтобы выяснить, как быстро исчезнут красные следы от его пальца.

— Думаю, опасность уже миновала.

— Ты ошибаешься, — я взглянула на Тео, — иначе мы отвезли бы ее в больницу.

Я больше не держала Шок за руку. Силы мои были на исходе, а мне еще требовалась ясность мыслей.

Ревэл окинул Тео Рэма долгим, изучающим взглядом.

Фирменным взглядом Фортюна.

— Кто исполняет при тебе обязанности носильщика, Элэй?

— Я ее телохранитель, — ответил мой друг без тени смущения.