Оксана Алексеева - Я и мой воображаемый недруг

Сережа сказал то, о чем я уже и сама успела подумать:

— Этих двоих ты и сама раскидаешь, но вряд ли они тебе сейчас что-то сделают. Скорее всего, пропасут до дома, а завтра-послезавтра жди какого-нибудь сюрприза. Кто знает, что им пацан тот сказал — а может и просто, заняться им нечем.

Я достала телефон:

— Пап, встреть меня, пожалуйста! — произнесла громко, чтобы меня расслышали и на другом конце троллейбуса, но те просто ухмыльнулись. Потом заговорила тише: — Что я им сделала вообще?

— Вмешалась, — Сережа пожал плечами. — Разозлила. Лишила прибыли. Да откуда мне знать?

— И что теперь? Они же пойдут за мной! Мне совсем не хочется, чтобы они выяснили, где я живу!

Сережа задумался, хоть и не выглядел испуганным. Я не имела понятия, на что настроены эти детишки, но то, что они вполне способны на простое ограбление — факт. А может, что и похуже задумали. Я могла бы просто позвонить в полицию — но что я им скажу? Я даже не знала толком, где эти малолетки дислоцируются и делали ли что-то, пострашнее воровства в троллейбусах. В этих двоих я была уверена — делали. Не просто же так и уж слишком спокойно они последовали за мной, будто не впервые в такой ситуации. Может, просто потребуют компенсацию за неудачный день их «коллеги»? К тому же, я уже выдала им свой страх — теперь строить из себя крутую цацу поздновато.

Что мне может сделать гопка отмороженных подростков, если узнают, где я живу? А если узнают, что я живу одна? Да и так, просто на улице завтра подкараулят… Если призадуматься, то что угодно. Это ж дети! Неограниченная фантазия и полное отсутствие страха. Сережа хотя бы не стал меня подкалывать из-за этой паники:

— Ладно, Маш, успокойся. На своей не выходи. Звони Артему, — он прервал мое нелепое «зачем?», а просто отдавал команды. Я была напугана в достаточной степени, чтобы безропотно их исполнять.

— Маша? Чем обязан?

— Артем, у меня тут проблема возникла, — я повторяла дословно все, что говорил мне Сережа. Артем почти сразу сосредоточился и просто слушал: — Я в троллейбусе. За мной увязались двое, но пока ничего не сделали. Надо, чтобы сделали. Понимаешь?

— Понимаю, — отреагировал Артем немедленно, но каким-то уже другим голосом. — Через сколько будешь на моей остановке?

Я растерялась сначала, но Сережа подсказал, что выходить там же, где живет его мать — могла бы и сама догадаться. Видимо, все же слишком перенервничала.

— Минут… двадцать. Я наберу еще раз, когда буду совсем рядом.

— Танго с ментами? — вопрос Артема мне показался странным.

— Оно самое, — передала я ему Сережин ответ.

— Ясно. Вырулим.

Перед выходом я по приказу Сережи сама подошла к пацанам и протянула кошелек.

— Откупиться решила? — хихикнул тот, что из двоих был более противным. Он тут же без стеснения раскрыл и скривился: — Соткой с мелочью?

Я не стала отвечать. Остановка для такого позднего времени была слишком оживленной — несколько парней и даже пара девчонок. Пацаны вышли из троллейбуса за мной — на мой вкус, им стоило удовлетвориться соткой с мелочью. Глупые отморозки дышали мне в спину, но им наперерез бросился Артем. Даже я не поняла, чего он хотел добиться, а один из моих преследователей просто от неожиданности его оттолкнул. Артем тут же упал на землю, будто тот его ударил, а еще двое парней со стороны подлетели и перехватили пацанов, не давая им сбежать. Очень кстати всего через минуту подъехала полиция. И выяснила, что два несовершеннолетних не только на глазах у кучи свидетелей устроили драку, но и ограбили меня — вот, смотрите, это же мой любимый кошелечек! Совсем уже шпана обнаглела, даже не шкерится!

В участке мы просидели полночи. Я там уже убедилась, что не зря такую бучу заварила — у одного еще и нож обнаружился. Так что этим двоим в ближайшее время точно не до какой-то там «тетеньки» — колония уже приветственно подмигивает. С утра в указанное мною место полиция едет уже со службой социальной защиты — разберутся, что к чему.

Несмотря на усталость, я была собой довольна. Если первому мальчишке нет еще четырнадцати, то ему ничего не грозит, но зато, возможно, он задумается о будущем, когда на попадос своих старших приятелей посмотрит. А если не задумается — что ж поделать, для него я сделала все, что могла. Ну еще и соцзащита завтра подсобит.

Артем, конечно, и не думал отпускать меня одну — пошел провожать. У него на щеке алела ссадина — и точно не от кулака одного из «напавших», потому что тот даже не ударил его. Скорее всего, для полной процедуры он заранее подготовился — два обвинения всегда лучше, чем одно.

Мы долго шли молча. Я не знала, как отблагодарить его, а на мое «спасибо» он вообще ничего не ответил. Но через длительное время все же заговорил — и совсем не о том, что я хотела бы обсуждать:

— Так и насколько близко ты с Серегой общалась?

Я не поняла вопроса, поэтому промолчала. Призрак рядом зачем-то хохотнул. Артем продолжил сам:

— Это ж его схема… Да ладно бы просто схема — ты же говорила его словами! Мы очень похожую ситуацию провернули, когда одного из наших какие-то бандюганы выцепили — только угрожали, но доказать это было невозможно. «Пока ничего не сделали. Надо, чтобы сделали»…

Я замерла. Артем тоже остановился рядом, вглядываясь в мое лицо. Сережа действительно не нашел иного способа вытащить сегодня меня из проблем, кроме как так подставить?

— Я… общалась с ним… близко, — даже я бы не поверила такому голосу. А уж Артем нахмурился еще сильнее. — Ты не поверишь, если я расскажу!

Сама смотрела на своего недруга — он мешкал. Похоже, тоже не знал, в какую сторону рулить. А потом коротко кивнул, словно давая мне разрешение. Я вздохнула — видимо, сегодня спать мне не придется вообще.

— Пошли, Артем, в дом. Мне есть что тебе рассказать.

Он, в отличие от Пашки, в восторг не впал. Сначала недоверчиво качал головой, потом слушал мои рассказы о том, чего я знать просто не могла, а потом зажал голову руками и долго так сидел. Перед уходом сказал, что ему нужно все переварить, что он пока не готов… ни к чему.

Он пропустил два дня в институте, но наконец-то созрел. Явился ко мне уже поздно ночью, без звонка — уставший и какой-то осунувшийся.

— Я даже поговорить об этом ни с кем не могу…

— Заходи, Артем.

Конечно, он поверил — мы просто не оставили ему другого выбора. Он часто переспрашивал, где сейчас находится Сережа, а я отвечала. Артем явно стеснялся своих слез, но я не могла тактично оставить их наедине, потому что являлась единственным связующим звеном. В конце разговор даже перестал быть таким тягостным, хоть это и до сих пор не походило на встречу старых друзей, и какая-то жуткая неловкость висела в воздухе. Но Артем принял. Артем теперь будет заходить сюда не только ко мне. Артем изумлен, как мы вдвоем уживаемся. В итоге он даже смеялся. Не знаю, правильно ли мы поступили, убрав один камень с его души, но положив туда другой. Договорились, что с матерью этот аттракцион повторять не станем — она учится жить по-новому, так и пусть живет.