Альфред Хейдок - Радуга чудес

Как только поужинает — его сразу потянет спать — о! как он будет спать! Завтра, в воскресенье, можно поспать и днем…

Тут Мартын широко раскрыл глаза — перед ним бежала огромная собака откуда она взялась?

Мартын знал всех собак ближайших соседей, но такой не припомнил: рыжая, лохматая, с высунувшимся, набок свесившимся языком она трусила перед ним шагах в десяти, то и дело оглядывалась на Мартына и как бы подмигивала ему хитрым глазом… Никогда он не видел такого пса! А удивительнее всего было то, что у развилки дорог, где Мартыну надо было круто свернуть к хутору, — пес свернул безошибочно…

Мартыну пес что-то не понравился, и он уже нагнулся было, чтоб запустить в него комом засохшей грязи (как на грех, ни одного камня поблизости не было), как вдруг вместо пса оказалась копна сена… Она двигалась по дороге с такой же скоростью, как исчезнувший пес, и при этом обходила рытвины…

Мартыну даже показалось, что это одна из тех копен, которые он сам сегодня сложил… Да, да — это последняя: для нее не хватило сена, и она получилась ниже других…

Как только он опознал копну, та превратилась в колесо от телеги и, никем и ничем не поддерживаемое, оно катилось перед ним на том же расстоянии.

Мартын остановился, взглянул на небо и огляделся кругом: ему хотелось удостовериться, все ли на своем месте в природе. Алое зарево скрывшегося за горизонтом солнышка еще полыхало на краю неба. Тянулись вдаль уже заколосившиеся серебристые нивы. За холмом виднелась труба и часть крыши его дома.

Когда Мартын снова взглянул на колесо, то вместо него увидел барана, который повернул к нему голову с таким видом, точно говорил:

— Ну и озадачил я тебя!

Затем он заблеял, свернул с дороги и исчез в кустарнике, густо разросшемся вдоль петляющей по долине речки.

Приключения Мартына на этом оборвались, и вся программа субботнего вечера, которая так ярко рисовалась ему, когда он покинул покос, была выполнена до мельчайших деталей.

5

Есть в Латвии кладбище (мне называли его месторасположение), где одинокий пешеход, огибающий по тропинке его ограду, нередко встречает котенка. Серенький котенок откуда-то появляется и, задравши хвост, бежит впереди путника, затем — исчезает. Интересно, что котенок не растет: его видят уже многие годы — пора бы ему стать внушительным котом… Некоторые пытались поймать его, но безуспешно: котенок всегда убегал…

6

Безжизненной кажется полупустыня Бепак-Дала, к северу от города Балхаш, у голубого озера того же наименования. Бегут за окном вагона серо-бурые равнины с жалкими кустиками, чахлыми зеленовато-серыми травами; кое-где — плешины солончаков… От разъезда до разъезда, от станции до станции ни поселка, ни домика, ни деревца. Изредка пологая возвышенность долго сопровождает поезд. Проехав сотню километров, может быть, увидишь одиноко пасущегося верблюда…

В знойный июньский день (около 1960 г.) по этой степи ехали четверо всадников. Трое из них ехали, как сказали бы полсотни лет тому назад, «по казенной надобности»; четвертый был проводник, местный житель — казах. Они держали путь к гористому району Басага, где уже начинают попадаться березовые рощицы и годная для обработки земля. И хотя путники они были бывалые и готовились к поездке обдуманно, но кое-что забыли прихватить… Оказалось, что все основательно запаслись на дорогу сигаретами, а спички забыли. Да и водички во фляжках оказалось маловато… Хотелось курить и пить; начавшиеся разговоры оборвались, ехали молча, поглядывая, не покажутся ли в этой безбрежной равнине признаки человеческого жилья.

Через какое-то время вдали показался колок (так здесь называют небольшие березовые рощицы). Всадники приободрились: около такого колка может оказаться казахский аул с источником воды… Когда подъехали ближе, стали различать, что около колка в степи бегают и резвятся ребятишки, одетые в одинаковую одежду: белая рубашонка, красные штанишки и красная шапочка.

— Не иначе — пионеры! — решили всадники; тут же около рощи, должно быть, расположен пионерский лагерь — вот где можно будет напиться и спичек раздобыть…

Они пришпорили лошадей, чтоб скорее добраться. По мере того, как они приближались к роще, игравшие в степи ребятишки один за другим стали убегать в эту рощицу; когда же подъехали вплотную, в степи уже никого не осталось. Велико же было их удивление, когда они увидели, что роща совсем небольшая, легко просматривается по всем направлениям и ни в ней, ни при ней нет никаких признаков человеческого жилья.

На недоуменные вопросы от проводника был получен ответ, что этих ребятишек и раньше тут видели и что это место нечистое: в нем — шайтан…

7

Опять Казахстан. Оренбургская область. Нарынские Пески, Махамбетовский район.

В жаркий июльский полдень по безводной степи мальчик возвращался в родной аул. Великий безлюдный простор окружал его — бояться тут было некого. Аулы в два-три домика были разбросаны на расстоянии не менее шести-семи километров друг от друга — редко увидишь человека в степи…

Уже недалеко оставалось до дома, надо было только обогнуть сверкавший белым инеем так называемый «сор» — степной солончак. Но когда глазам мальчика открылся сор, он обомлел: там было полно народу… Да какого еще народу! Таких людей мальчик никогда не видал… Все яркие краски: зеленое, красное, белое и синее — перемешались в их одеждах, напоминавших казахский национальный покрой.

Некоторые из них как будто добывали соль, а другие — просто плясали…

— Откуда тут взялись люди, и такие странные? — удивился мальчик.

Что это были люди — он не сомневался; тем более что до него доносились их голоса и, кажется, они его заметили, так как один из них явственно воскликнул:

— Мальчик, мальчик идет!

— Давайте его сюда! — закричали другие.

Тут мальчик почувствовал что-то неладное, его обуял страх, и он бросился бежать без оглядки. Заметив, что из толпы странных людей вышел один и решительными шагами двинулся ему наперерез, мальчик удвоил усилия, ножонки его замелькали как барабанные палочки, выбивающие дробь, — он понесся, сломя голову…

Обессиленный, задыхаясь, он прибежал домой и рассказал обо всем виденном родителям. Но родители как на западе, так и на востоке в таких случаях обычно говорят одно и то же:

— Тебе померещилось, сынок.

Но неужели померещилось и продолжает мерещиться тысячам людей, которые видели и рассказывали об этом. (А сколько таких, которые видели и предпочитают молчать об этом, чтобы их не высмеяли?). Не лучше ли признать, что у людей есть соседи — духи природы, — и постараться установить с ними добрососедские отношения?