Брэм Стокер - Логово Белого червя

Эдгар Касуолл первым пришел в себя после крушения змея. Он воззвал к инстинкту самосохранения и уже через минуту снова смог рассуждать хладнокровно и логично. Мими также не поддалась общей панике: она находилась в глубоком религиозном экстазе. Ей открылось, что идущая здесь борьба есть часть высшей битвы — извечной битвы между Добром и Злом. И что победа вновь на стороне Добра — вестниками ее были голубки с белоснежными капюшонами святой Коломбы. Касуолл попытался немедленно применить свой гипнотический дар. Они взглянул в упор в глаза Мими, но ощутив полыхавшую в них нечеловеческую, божественную силу, понял, что не сумеет ей противостоять. Девушка сделала несколько пассов, он попятился, но леди Арабелла поспешно поймала его за руку и сжала ее, пытаясь остановить. Однако всей ее злости не хватило, чтобы выдержать взгляд Мими, и им обоим пришлось сложить оружие и отступить.

Тут же, как по волшебству, шелест и свист крыльев, столь мучивший леди Арабеллу, прекратился. И вновь все обернулись к «Кастра Регис». Оказалось, что змея уже поймали, натянули новую нить и теперь он вновь горделиво вознесся в небеса.

Когда вернувшийся с фермы Майкл Уэтфорд вошел в дом, все уже успели взять в себя в руки и ничто

Не говорило о том, что всего несколько минут назад здесь кипела жестокая борьба не на жизнь, а на смерть. Заметив, что все еще смотрят на змея, старый фермер хмыкнул:

— Обычное дело. Миграция голубей из Африки. Так что, поверьте моим словам, надолго они здесь не задержатся.

Новая победа этой девчонки сильно разозлила Касуолла. Он не мог смириться с тем, что его знаменитое гипнотическое воздействие может потерпеть поражение. И он поклялся, что обязательно возьмет реванш. Теперь главным объектом его ненависти стала Мими, уже дважды бравшая над ним верх. Но он утешал себя, что в его жизни встречались противники и пострашнее, однако он с ними справлялся. Справится и с ней. Следующей в списке была Лилла — нежная, мягкая и терпеливая. Ее доброе сердце пылало состраданием ко всему живому и в нем не было места ничему низменному. Она была словно голубка святой Коломбы, чьи цвета носила. И несомненно, именно она была причиной появления птичьих стай. Следующим, кого Касуолл хотел подчинить себе, был Адам Сэлтон. И хотя молодой человек до сих пор не подал ни малейшего повода для вражды, уже один его гордый, независимый характер возбуждал большой соблазн сломать его и заставить покориться. Кроме того, Касуолл совершенно не понимал мотивов поведения этого австралийца, а для него любое непонятное явление представлялось в первую очередь угрозой ему самому.

Вернувшись на смотровую площадку и любуясь виражами змея, Касуолл вновь стал думать о своей коллекции и загадочном сундуке Месмера. Открывавшийся с башни вид на его обширные владения вызвал бы у любого владельца прилив гордости; но только не у хозяина «Кастра Регис». Его раздражало то, что, обладая таким богатством и властью, он, тем не менее, был не в силах исполнить свои заветные желания.

Горько вздохнув, он снова занялся змеем, надеясь, что эта игра хоть немного развеет его дурное настроение. Так прошло несколько недель. Все это время Касуолл упорно уклонялся от встреч с леди Арабеллой, тщетно пытавшейся вновь нарушить его уединение, и даже на время оставил в покое сестер Уэтфорд. Адам Сэлтон терпеливо собирал информацию и выжидал, и все же он уже был полностью готов при малейшей Опасности встать на защиту своих друзей. Сразу же после второй битвы Мими пригласила его на ферму и подробно рассказала о случившемся. Тогда он заказал у Росса еще несколько мангустов, а непальского победителя кобр стал носить с собой в ящике, куда бы ни пошел.

Эксперименты мистера Касуолла шли довольно успешно. С каждым днем он все увеличивал вес «посланцев», и казалось, что змей, как живой спортсмен, увеличивает свои силы и возможности именно в результате этих тренировок. Теперь он стал подниматься на такую высоту, что в это с трудом верилось. Так как в эти дни дул постоянный норд, змей всегда улетал в сторону юга. И целыми днями напролет Касуолл слал и слал к нему «посланцев», постепенно увеличивая их вес. Сначала он запускал кружки из бумаги, затем из картона, затем из кожи и других плотных, но гибких материалов. Нить, удерживающая змея, изгибалась широкой дугой, и все «посланцы», поднявшись по ней, сообщали о своем прибытии тихим хлопком. Держа проволоку в руках, Касуолл ощущал ее трепет, и ритм бега кружочков пронизывал его, словно неслышимый шепот. Теперь, когда он вновь как бы слился со змеем, Эдгар бессознательно чувствовал неуловимое сходство между этим «шепотом» и завораживающим свистом крыльев голубиных стай, летящих сквозь сухие тростники.

Однажды, роясь в сундуке, он нашел то, чего, по его мнению, ему недоставало для окончательного опыта с «посланцами». Это была огромная катушка с тонкой, как волосок, но прочной проволокой, которая, не запутываясь, легко разматывалась и сматывалась. Он немедленно испробовал ее, и результат превзошел все его ожидания. И один, и два, и десяток кружков — простые или отягощенные довесками — все исправно, без помех скользили по ней вверх и возвращались вниз. Он развлекался с новой игрушкой целый день, до тех пор, пока в постепенно сгущающихся вечерних сумерках следить за бегом «посланцев» стало невозможно. Машинально поискав глазами, чем бы закрепить проволоку, он заметил фанерный кружок с укрепленным на нем древнеегипетским Бесом. Его он и использовал вместо пресса. И, вернувшись к себе в кабинет, тут же забыл об этом.

Всю ночь Касуолл беспокойно ворочался с боку на бок, не в силах окончательно заснуть и в то же время не в состоянии разогнать тяжелую дремоту. С утра пораньше он первым делом, как обычно, отправился взглянуть на змея. Но на привычном месте его не оказалось. Эдгар огляделся по сторонам и был почти потрясен, найдя-таки в небесах змея-коршуна и тянущуюся за ним нить. Но змей летел в противоположную сторону, на север. Он летел против ветра. Касуолл решил никому ничего не говорить, пока сам не доищется до причин этого странного явления.

Во время своих многочисленных путешествий он неплохо научился пользоваться секстантом и другими подобными инструментами. С их помощью он быстро определил нынешнюю позицию змея. К его удивлению, оказалось, что змей-коршун парит точно над центром «Рощи Дианы». Первым его порывом было тут же послать за леди Арабеллой, чтобы обсудить все это с ней, но, по некотором размышлении, он отказался от этой мысли. Он и сам не мог бы себе объяснить толком, почему он так решил, но на следующее утро, когда оказалось, что теперь змей завис над фермой «Мерси», он искренне поблагодарил себя за сдержанность. Обложившись инструментами, он уселся у окна и погрузился в глубокие раздумья. Обе точки выбора змея смущали его в равной мере; но еще больше его терзал вопрос, почему воздушная игрушка вообще так себя ведет. Он просидел так целый день, чувствуя, что почему-то не может покинуть свой кабинет в башне. Более того, ему казалось, что он подпал под власть неких сил; сил ему неведомых, но влекущих в неизвестном направлении, абсолютно не считаясь с его волей. Понимая, что в одиночку ему с этим не справиться, он кликнул слугу и велел найти Уулангу и передать ему, что хозяин немедленно требует его к себе. Но вскоре ему сообщили, что негра никто не видел уже со вчерашнего вечера.