Роберт Блох - Американская готика

Рука Грэгга нырнула в карман. – Если это поможет…

– Я не о том, – пробормотал человек. – Старым друзьям подобает пить вместе.

– Тогда мы пойдем наверх. – Он повернулся к Кристэль. – Почти закончили? Хорошо, можете закрыть контору. Я проверю отчетность утром. Идем со мной, Тад.

Кристэль снова заперла дверь на засов. Обернувшись, она увидела, как Грэгг с незнакомцем, проходят мимо рецептурной, и в слабом свете из дверей конторы она ясно разглядела Тадеуша. Это был мощный широкоплечий мужчина с неуклюжей походкой у в потрепанной куртке, бесформенных вельветовых брюках. Контраст между этим типом и безупречно державшимся Грэггом был разительным, но поведение Грэгга показалось ей странным. Она поняла, что тот был испуган, и на миг почувствовала, что за его смущением кроется нечто большее.

Грэгг боялся этого человека.

Кристэль медленно пошла по проходу, следя за мужчинами, оказавшимися в холле, в конце конторы, была уверена, что Грэгг остановится перед дверью, ведущей на второй этаж, но вместо этого он миновал ее и замер перед другой, обшитой панелями. Странно: она видела эту дверь каждый день, но не обращала на нее внимания. Наверное, проходя мимо, она принимала ее за дверь обычной кладовки.

Ключ Грэгга уже был в замке, дверь открывалась, к его рука потянулась к газовому рожку, подвешенному изнутри. Вспыхнул свет, и она увидела там лестницу. Затем мужчины вошли и начали подниматься по ступеням, а панельная дверца в стене захлопнулась.

Кристэль нахмурилась. Еще одна лестница – куда? И кто этот пьяный незнакомец, которого опасается Грэгг? Ответ на все вопросы был за этой дверью. Нечего и думать идти за ними следом – Грэгг ни одной двери не оставляет незапертой. Но эту, кажется, оставил. Он ступил на лестницу раньше, чем дверь закрылась. Видимо, неожиданность и страх пересилили осторожность. Разумеется, дверь могла запираться автоматически, захлопываясь изнутри.

Существует лишь один способ узнать это.

Она медленно прошла через холл, потянулась к ручке и повернула ее. Дверь распахнулась.

Кристэль осмотрела крутые ступени лестницы, уходящие в полумрак, куда не достигал свет газового рожка. Оба мужчины исчезли наверху, звуки их шагов стихли в темноте: Девушка начала подниматься, останавливаясь на каждом шагу и прислушиваясь, не нарушит ли тишину посторонний звук. Наконец, она оказалась на верхней ступени, упиравшейся прямо в дверь, расположенную в тупике. Здесь кончался пролет.

Именно из-под этой двери пробивалась колеблющаяся полоса света, освещающая ступени. И как раз оттуда слышались приглушенные голоса.

Она вдруг поняла, что здесь – кабинет, примыкающий к верхним апартаментам. Но неужели это так? Ведь она никогда не замечала этого входа.

Что ж, ты искала потайные лестницы – и нашла одну из них. Кристэль снова нахмурилась: «Перестань разговаривать сама с собой. Слушай голоса».

Голос Грэгга:

– Скажи, когда.

И смешок гостя:

– Пока что хватит. Просто оставьте бутылку под рукой.

Кристэль услышала, как скрипнул стул. Очевидно, Тад устраивался поудобнее.

– Так-то лучше. Славное у вас местечко, док.

– Я рад, что тебе нравится. Но не будешь ли любезен рассказать мне, каким образом ты его отыскал?

– Само собой. Я заметил вас на днях на ипподроме.

– В Вашингтон-парке?

– Точно. Хотел было окликнуть, да потом сказал себе: «Нет уж, только не при юной леди».

– Весьма благородно с твоей, стороны.

– По-прежнему интересуешься юбками, док?;

– Ничего подобного. Эта девушка – моя племянница из Сан-Франциско. Я нанял ее вместо секретарши.

– Ну ладно уж, не заводитесь. Я просто спросил. В голосе Грэгга послышались раздраженные нотки:

– И я тоже. Ты сказал, что увидел меня на скачках. И что дальше?

– Навел кое-какие справки. Спросил у одного из «жучков». Он сразу понял, о ком речь, и указал дом. А вы известная личность, док. – Снова смешок. – И вот я здесь.

– Да, ты здесь. – Раздражение Грэгга прорвалось наружу. – Что тебе нужно?

– Полегче. Разве так говорят со старыми друзьями? Знакомыми с тех давних дней, в Эльмире? Черт побери, я знал вас, когда вы еще называли себя…

– Перестань! – живо оборвал Грэгг, но Тад не желал молчать.

– Вам-то легко говорить, а? Будучи такой шишкой и снимая сливки с такой собственности. Г. Гордон Грэгг, доктор медицины, – подумать только, проучившись лишь год в медицинском колледже!

– Хватит.

– Может, вам и хватит, но не вашему покорному слуге. Я делал всю грязную работу, и никогда не забывайте этого. Это я выкапывал покойничков, едва их опускали в землю; я доставлял их вам в анатомичку, а вы тем временем спокойно посиживали и набивали карман наличными.

– На что ты жалуешься? Ты никогда не смог бы сам провернуть все эти дела, не подготовь я их заранее. И ты получал свою долю.

– Хорошенькая подготовка – фальшивые разрешения, которые я должен был показывать декану, привозя экспонат. Мне следовало догадаться, что это мошенничество раскроется.

– Ты забываешь, я взял вину на себя, хотя и знал, что буду исключен за это.

– Я ничего не забываю. Конечно, вас исключили. Такова сделка: вы убрались из города, а они замяли дело, поскольку не желали огласки. Там ведь были замешаны их собственные студенты. Но кто пошел под суд по обвинению в раскопке могил? Кто отсидел пять чертовых лет в тюряге?

– Тебе заплатили ж за это. Я выложил все деньги, которые у меня были.

– Не все. Думаете, я не знаю о вашем плане насчет невесты и ее страхового полиса? Ух, как кстати с ней приключилось несчастье! Утечка в газовом рожке…

– Ты не знаешь, о чем болтаешь! – голос Грэга перешел в сердитый крик, затем смягчился. – Послушай, теперь уже ничего не поделаешь. Нa, выпей еще.

– Конечно.

Кристэль напряглась, прислушиваясь. Раздалось звяканье бокалов, и снова голос гостя:

– Хотите отмазаться от меня глотком виски, док? Так вот: не за тем я сюда пришел.

– Я предлагал тебе деньги.

– Вы не откупитесь от меня подачкой.

– Так чего ты хочешь?

– Той же доли, что и в старое доброе время. Пятьдесят на пятьдесят. Как с этой, так и с прочих, сделок.

Как ни странно, на этот раз усмехнулся Грэгг:

– Я влез по уши в долги, чтобы выстроить замок. Хочешь заполучить пятьдесят процентов моих долгов?

– Не валяйте дурака, – резко произнес, Тад. – Сколько лет прошло с тех пор, как мы виделись последний раз, – шесть или семь? Я уже не тот простак, которого вы обманом засадили за решетку. Я многому научился, пока сидел, и стал еще умнее, выйдя на свободу. Вся ваша жалкая болтовня…