Рэмси Кэмпбелл - Книга ужасов (сборник)

– Да ладно тебе, Хьюги, какой-то смысл наверняка есть, – существо в облике Гозински подняло хлебный нож с зазубринами, подошло к Хью и село рядом на корточки. – Я смотрю, ты тут пытаешься решить несколько проблем зараз?

Хью нахмурился:

– Что?

Шериф кивнул на его руки.

– Отвлекаешь меня разговорами – ведь я грешным делом люблю поболтать, – а сам пытаешься освободиться от моего контроля, – последние два слова он произнес глубоким дрожащим баритоном.

Шериф опустил хлебный нож на колени Хью рядом с левой рукой.

– Я вот тут думаю, может, нам стоит, – он слегка стукнул по пальцу ножом, – отрезать его, чтобы он не отвлекал нас от беседы? Как считаешь, Хьюги?

Хорошая идея?

– Нет.

– Что? Я тебя не расслышал. Может, ты сказал: «Да, конечно, давайте, шериф, отрежьте мне этот старый противный палец!» Сказал ведь?

Хью потряс головой из стороны в сторону.

– Хью, давай притворимся, что я тебя не вижу и не могу сказать, качаешь ты головой или нет. Притворимся, что я могу только слышать твой голос… и если я не услышу правильный ответ, я просто возьму и отрежу этот палец, – он прищелкнул языком, – и единственное, что тебя будет волновать – это как скоро я закончу. Понимаешь?

– Да. Да, понимаю.

– Потому что я один из тех, кто причиняет боль. На самом деле я и есть Человек Боль, – Фрэнк захлопал в ладоши: – Па-пам!! Доставка прямо к дверям! Невиданные страдания! Мучения, превосходящие все ваши ожидания! – Он наклонился еще ниже, его нос и похожие на бусинки свиные глазки оказались совсем рядом с лицом Хью. – Вот чем я занимаюсь. Понимаешь? Это моя работа. Как там говорили по радио? Привидения с зубами? Мне это нравится, – он хихикнул и покачал головой. – Очень нравится.

– Причинять боль, – сказал Хью.

Шериф кивнул, и в ту же секунду он уже не был Фрэнком. Моди Ангстрем взяла Хью за руку и потянула, приказывая идти за ней.

– Погоди-ка, – она забрала со стола все ножи, – главное – не забыть инструменты. Если я их не возьму, как же я буду выполнять свою работу? Без них я никуда.

– Я не хочу идти вниз, – проговорил Хью.

Моди превратилась в Поупа Максвелла.

– Как я тя понимаю, паря. Но тада мы же не сделаем, шо хочем…

– Я не хочу идти…

– Ш-ш-ш! Заткнись, – мягко проговорил Поуп. – Ты меня уже так достал, что я сбиваюсь с мысли. А то сейчас кого-то тут порежу или поломаю. И еще чуточку попилю и кого-нибудь за что-нибудь подвешу. Но это, по-моему, уже лишнее. Как думаешь?

Поуп превратился в сестру Энджи, Нэн, и прихватил с собой беспроводной телефон.

– Мне это понадобится.

– Нэн?

– О, дорогой… Нет, это не я, Хью.

– Ты собираешься… собираешься меня убить?

– Вот мы и дошли. Осторожно, здесь ступенька, – Нэн щелкнула выключателем.

– О нет, – сказал Хью.

– Зажми нос, – сказало существо, в котором теперь странным образом совместились черты Мод Ангстрем и Поупа Максвелла; кожа покрылась оспинами, волосы местами закурчавились.

– О господи, нет!

– Здесь не его юрисдикция, парень, – сказала Мод баритоном Поупа, – здесь я главный.

Хью закрыл свободной рукой лицо; другую продолжал держать Поуп.

– Что ты сделал?

– Я так старался, парень, – с гордостью заявил Поуп, когда они наконец преодолели последние ступеньки и взгляду открылся подвал во всей своей красе.

Для каждого из «гостей» было предназначено свое особое место. Некоторые сидели на стульях, некоторые были подвешены к потолку – кто вниз, кто вверх головой, – несколько тел лежали на полу. Хью разглядел двоих; один из них почти наверняка был Джо МакХендриком – из его тела, собранного в кучу, словно вынули все кости. Запах стоял отвратительный – пахло смесью испражнений, рвоты и протухшей еды, долгое время пролежавшей на солнце.

Мод-Поуп, снова превратившись в шерифа Фрэнка, смотрели на Хью с широкой улыбкой на лице:

– Добро пожаловать, мой друг, на шоу, которому нет конца. Я как-то видел такое в кино.

Потянувшись вверх, шериф качнул колпак подвесной лампы. Из-за движений света и теней стало казаться, что несчастные мертвецы до сих пор живы и шевелятся. Но это было не так.

– Вот к этому моменту хорошо бы подошли звуки скрипки.

– Энджи, – произнес Хью.

Энджела Риттер, с пластырем на веках, который мешал глазам закрыться, висела на цепи, перекинутой через потолочную балку. Ее руки и ноги были сломаны в нескольких местах, голову на уровне рта перетягивал толстый коричневый скотч, он же удерживал ноги подтянутыми к самым ушам. На ней не было никакой одежды.

Шериф Фрэнк, настоящий шериф, лежал на полу бесформенной кучей с отрезанными ногами и вытаращенными глазами.

Хью посмотрел на остальных, узнал еще пару человек и отвел глаза.

Он чувствовал странное спокойствие, как будто стоял на пляже в Оганквите или Уэллсе и его ноги омывали ласковые волны. Он поднял руки и посмотрел на них. Каждая частица его существа, каждая клеточка мозга страстно желала мести за убийства этих людей… но двигаться он не мог, как будто его разбил паралич.

Существо в облике Фрэнка нагнулось, схватило настоящего Фрэнка за воротник и поволокло по полу:

– Пора приступать к выполнению служебных обязанностей, шериф. Сделать телефонный звонок или взять, например, отпечатки пальцев. Но сначала давай-ка промахнемся.

– Повернись, – приказало существо Хью, достав револьвер.

– Ты сумасшедший ублю… – Просто повернись.

Хью сделал так, как ему приказали.

Существо-Фрэнк приставило дуло ко лбу Хью и выстрелило.

Бааам!

Хью очнулся от воя сирен. Страшная боль в висках по сравнению с обычными приступами головной боли была как хиросимский «Малыш» по сравнению с салютом в честь Дня независимости. Первая мысль, которая пришла ему в голову, – ничем не шевелить: ни головой, ни руками, ни ногами, ни задницей, ни пальцем…

…и почему, как только он подумал о движении пальцем, у него внезапно возник приступ паники?

…вообще ничем. Даже дышать было больно, поэтому каждый вдох он делал настолько редко, насколько мог выдержать. Он закрыл глаза. Это тоже было больно.

Сирены смолкли совсем близко. Они что, остановились рядом? Тогда, вполне вероятно, что он лежит на улице. Он снова открыл глаза и медленно повернул голову. Нет. Это была комната. В ней горел свет.

Он лежал на ковре. Это одна из комнат в его доме.

Его дом?

Их с Энджи дом.

Итак, он лежал лицом вниз в гостиной своего собственного дома. Он слегка приподнял голову и увидел, что диван и кресло перевернуты на бок… а по полу растеклась кровь. Наверное, его. Если уж испытываешь такую невыносимую боль, значит, точно должна быть кровь. Он простонал имя жены. Ответа не было. Господи, что же случилось?