Иные (СИ) - Волков Влад

Аж вздрогнул, когда в кармане завибрировал и запиликал маршем из «Монти Пайтона», звонил Кирк Маккей, они явно добрались до места значительно быстрее меня. Думаю, объявили комендантский час да открыли дороги только для сотрудников полиции и машин скорой помощи, запретив движение гражданского транспорта.

Всё лишь предположение, но логика подсказывала, что это должен быть самый верный путь для правительства урегулировать ситуацию в городе. Хотя о таких вещах за пару часов должны бы объявлять на каждом шагу констебли с громкоговорителями. Прямо на выходе из станций метро, например.

— Сэр, здесь никого… А соседка сказала, что он домой сегодня и вовсе не приезжал, — голос Маккея обречённо раздался из трубки.

— Чёрт, жаль, Кирк, обыщите там всё. И к магазину его приезжайте. У нас он обозначен «Библиотекой», адрес знаете, я туда уже успел вломиться. Нашёл подвал, там мальчика уже нет. Внутри мяч, снимите отпечатки на всякий. Сейчас загляну в одно место и сразу к вам, а вы попытайтесь поднять все его архивы, записи, файлы в домашнем компьютере, если есть. Ищите! — приказал я им и повесил трубку, застыв у незапертых ворот, в которые непременно был вынужден забежать.

Какое-то время назад, ещё до звонка и на всём его протяжении, мне казалось, что я иду вдоль ограды ближайшего парка, однако, дойдя до ворот, обнаружил, что это оказался вход на территорию кладбища. Того самого, где нашли тело Уокера. Не то, чтобы прямо-таки странное совпадение, сколько я уже успел пройти? Место не то, чтобы прям рядом со станцией «Нисден», хотя из-за тумана сложно соображать. Может, тут рукой подать, я-то не к метро направляюсь, а проходил мимо в направлении домашнего адреса Чарльза Лоусона, куда теперь и идти-то смысла было мало.

Надеюсь, пока я заглядываю к кладбищенскому сторожу — он же сказал мне приходить, когда я поверю во всяких вампиров, вот и прихожу, пусть даст мне жизненно-важную информацию. А куда ещё? Пока мои парни ничего не раскопают, идти сейчас среди ночи больше некуда. Я не знаю, куда мог Лоусон отвезти мальчишку, вариантов не так много.

Может, даже сюда! Так что я шагал по дорожкам аккуратно и старался не шуметь, фонарём освещал всё вокруг, но из-за тумана всё равно не было видно ни черта… Да и шагал я фактически по периметру, не углублялся на территорию, чтобы не заблудиться, а поскорее выйти к запущенного вида сторожки на старой территории.

Добравшись туда, я немного обрадовался тому, что на крыльце сияла лампа, а в окошке горел свет. Правда, был шанс, что сегодня смена вообще у другого сторожа. Необходимо было, чтобы мне хоть немного в этом деле повезло. Не помню его имя и фамилию, хотя в деле он упоминался, как и в записях Рида, но какой теперь смысл остановится в метре от двери и листать записи или лазать по базе данных в телефоне! Идиотизм же! Так что я просто постучался и попросил того, кто внутри, выглянуть ко мне сюда наружу.

— Извиняюсь, за беспокойство, у меня очень срочное дело, — барабанил я костяшками пальцев кулака в дверцу сторожки.

К моему счастью выглянул как раз этот низенький старичок в пышными бакенбардами, плавно перерастающими в округлую бороду. Несомненно он, который отказался дать показания, явно что-то видел, но нам лишь позволил взять свои отпечатки.

— Опять вы? Знаешь, сколько часов я пытался смыть эту дрянь с руки? — походу, и он вспомнил о процедуре снятия отпечаток, я аж не смог сдержать смешок, хотя ситуация была максимально не подходящая.

— Вы просили явиться, когда я во всё поверю. И я здесь. Тут творится какая-то… Даже не знаю. На меня вчера вампир напал! Пытался клыки мне в горло вонзить. Трупы обескровлены, замешаны колдовские ритуалы… — рассказывал я.

— В вампиров, значит, поверили, — улыбнулся он мне с каким-то ехидством.

— Что вы видели на кладбище? Скажите всё, что знаете, это действительно важно! — взмолился я в надежде на его помощь. Не знаю, во что верить, но уже готов принять на веру буквально всё, голова разрывается, разум бунтует, но тут явно какой-то вампиризм, так ведь?

— Раз уж вас беспокоят вампиры, — сказал он, нырнув в сторожку, — То, пожалуй, вот, держите, крест, — протянул он мне деревянное крупное распятие, возможно, висевшее внутри где-то на стене, — И святая вода, — вручил он ещё и маленькую пластиковую бутылочку без этикетки, объёмом где-то грамм двести или двести пятьдесят.

Не успев взять это из его рук, как я обернулся на тонкий, но громкий писк откуда-то с территории кладбища. Это было похоже на визг ребёнка, однако туман не давал свету моего фонаря что-либо разглядеть. Думаю, мы оба вздрогнули от такого звука, а потом сторож метнулся за своим одноствольным большим ружьём.

Точнее, ружьём-то, пожалуй, вполне обычным, просто для его роста и комплекции оно смотрелось довольно крупно в маленьких толстеньких пальцах. Я положил бутыль в карман куртки, крест заткнул за пояс возле левого бедра, ослабив ремень брюк на одно деление, а сам достал в руке из кобуры заряженный пистолет, не выпуская фонарик из другой.

Крик быстро умолк, причём на звук так, словно его чем-то перекрыли. Не иначе, как мужская рука Лоусона заткнула детский рот Питера, пытавшегося позвать на помощь. Всё-таки мысль о том, что этот негодяй мог отправиться делать ритуал прямо на кладбище — была верной. Хотя ещё предстояло в этом убедиться и поймать мерзавца с поличным.

Главное было найти его прежде, чем он успеет причинить вред мальчику. Мы осторожно, и в то же время явно стараясь успеть вовремя, сквозь туман уже нараспев начинали слышаться какие-то обрывки фраз мужского голоса.

И этот голос я узнавал. С Лоусоном я беседовал несколько раз за последнее время, так что не должен был его с чем-то спутать. Прислушиваясь, мы шли и шли, пока я не обомлел и не остановился с распахнутым ртом, уставившись на прорисовывающийся сквозь туман огромный силуэт.

Колени затряслись, пальцы крепко схватили рукоять фонарика и рукоятку пистолета, при этом в основном контроль над собой я потерял. Сторож, позади меня, тоже встал, как вкопанный, и мы уставились на нечто, которое будто бы в ответ уставилось на нас. Оно стояло выше туманно, прорисовывалось мистическими очертаниями, будто бы пытаясь обрести плоть и материализоваться, но мерцая загадочными переливами совершенно потусторонних оттенков по всей протяжённости видимых частей исполинского тела.

Я не мог не узнать это чудовище! Та самая тварь из моего кошмарного сна, что гналась за мной. Но раз в пять крупнее, чем там, в нелепых ночных грёзах. По-настоящему колоссальное чудовище со звериными лапами, неописуемой зубастой мордой, словно гибрида человека и зверя, обрамлённой львиной гривой.

Позади неё растирались перепончатые массивные крылья. Действительно гигантские, способные поднять в воздух это подобие дракона, этот инфернальный гибрид, описанный когда-то в древности под именем «Мантикора», будто реально существующее создание. И теперь, глядя на эту скалящуюся тварь, уже никому не могло показаться, что такие звери обитают лишь в фантазиях, сказках и старинных мифов давно исчезнувших народов.

Несмотря на некую астральную проекцию, или как вообще назвать это мерцание и сияние ещё не материализовавшегося до конца чудовища, было видно даже волосинки густого меха, покрывающие это тело. Позади злобно размахивал из стороны в сторону плотный большущий хвост, явно при полёте крыльев выполнявший важную функцию балласта и руля, позволяя не терять равновесия, поворачивать, совершать манёвры.

Наконечник этого подвижного хвоста и вправду оканчивался скорпионьим жалом, огромной луковицей с крупным ядовитым шипом, способным буквально пробить насквозь не только человека, но и там, быка, например, как мне казалось. Сам этот хвост по строению состоял из хитиновых бочковатых кусков, соединённых подвижно меж собой, как все конечности членистоногих.

Эта тварь внушала неописуемый первобытный ужас в сердце, и при этом отчасти вызывала невероятное восхищение. Гибрид, который не мог и не должен был существовать, сейчас глухо рычал. Издавал звуки крайне зловещие, столь низкие и утробные, от которых попросту мороз шёл по коже. Дыхание перехватывало, а волосы вставали дыбом, глядя на косматое нечто. А где-то у лап этой впечатляющих размеров щурящегося существа у преобразованной в некий жертвенный алтарь лавочки, на коленях стоял лысый мужчина, нараспев восхваляющий воззрившееся на нас потустороннее чудовище.