Кэмерон Джейс - Безумие 2. Выдумка

— Песенка про Пекаря определенно имеет нечто общее с Мяу — Маффинами. — Пиллар потирает подбородок. — Полагаю, этот самый Пекарь делает Мяу — Маффины, или что-то в этом роде. Но, я не уверен.

— Разве это не известная детская песенка?

— Впервые, песенка была вписана в старинный Британский манускрипт, — объясняет он. — Предположительно около 1820 года. Некоторые говорят, что в 1862, но это все предположения.

— Это Викторианские времена? — Я снова вспоминаю видение о Льюисе. Оно произошло в 1862. Я не могу рассказать об этом Пиллару. Льюис сказал никому об этом не говорить.

— Так и есть. Знаю, весьма соблазнительно связать стишок с Льюисом, — отвечает он. — Печально, но мне никогда не попадалось даже слово «Пекарь» в каких-либо работах Кэрролла.

— Я тоже ничего не слышала про Пекаря в Стране Чудес, — соглашаюсь я.

— Давай вернемся в лечебницу, — произносит он. — Мне всегда хорошо думается среди Мухоморов. Нужно пошевеливаться, прежде чем полстраны проснется и обнаружит головы своих детей внутри арбузов. У нас много работы.

— И последнее. — Я тыкаю в него пальцем.

— У нас нет времени, Алиса. — Он украдкой бросает взгляд на свои карманные часы.

— Это важно, — настаиваю я. — Я в таком случае отказываюсь что-либо делать, если Вы не выслушаете меня.

— Понятно. — Он качает головой. — Джек.

— Откуда Вы узнали?

— Лишь он один заставляет твои глаза сиять так ярко. — Он закатывает глаза, не в восторге от мысли о любви. — Что там на счет него?

— Кто он такой? — допытываюсь я. — Мне нужен ответ.

Пиллар смыкает губы, словно боится, что правда сможет вырваться наружу против его воли.

— Послушайте. Я встретила его внутри…

— Внутри морга? — прищуривается Пиллар. — Снова?

— Да. И как всегда, он спас меня.

— Я не удивлен.

— Я спрятала его в мешке для тела, чтобы одурачить медсестру и офицера, чтоб уйти из морга, — рассказываю я. — На улице, я обнаружила, что в мешке его больше не нет.

— Не говори мне, что это тот несчастный парень, которого ты подобрала. — Он указывает на труп, и я киваю. — А я уже было подумал, что ты начала вникать в бредовый юмор Страны Чудес и это тому пример.

— Вы знаете, как это возможно? — Я молю, чтобы у него был ответ. Ведь это так важно для меня.

— Знаю. — На секунду он закрывает глаза. Что ему известно о Джеке?

— Но Вы мне не скажете?

Пиллар не отвечает. Он бросает взгляд на шофера, затем выдыхает кальянный дым.

— Взгляните на меня, — требую я. — Неужели Джек всего лишь выд…

— Я расскажу тебе кто такой Джек на самом деле, когда ты закончишь эту миссию. — Он строг, но по-прежнему не смотрит на меня. Мне хочется ему верить.

— Договорились. — Я протягиваю ему руку над трупом. Каким-то образом, меня успокаивает то, что правду о Джеке решено отложить на потом, потому что я в первую очередь боюсь, что на самом деле нет никакого Джека.

— Предпочитаю не пожимать рук. — Он выглядит раздраженным. — Микробы и бактерии, Алиса. — Он показывает на свои перчатки. — Ради Эдгара Алана По, ты же только что выбралась из морга.

Грубый сукин с…

Я убираю руку. Мне плевать. Необходимо разгадать загадку Пекаря, остановить преступления, и, быть может, выяснить Настоящая ли я Алиса, а уже после получить награду в качестве информации кто такой Джек. Прошу тебя, Господи, дай мне разумное объяснение его существованию.

— Ты ведь знаешь, что это не «веееее-уууу», да? — сообщает своему шоферу Пиллар с неким оттенком брезгливости в голосе.

— Тогда что же, Профессор Пиллар? Прошу Вас, помогите, — отвечает шофер. Проезжающий мимо народ проклинает его. Прочие лондонские водители кричат ему нечто вроде «Ты — псих!» и «Засунь свою задницу обратно!».

— Нужно не «вииииииии-уууууу, а «вуууууу-иииииии», ты, мышиный идиот! — Пиллар делает затяжку и улыбается мне. — Это же всем известно.

Я пытаюсь сдержать смех и откидываюсь на сиденье, думая о загадке Пекаря. До мне только дошло, каким безумным оказалось это приключение. То есть, на прошлой неделе я встретилась со столькими людьми, которые оказались Чудесниками. Кто мне поверит, если расскажу? Мысль пробудила вопрос в моей голове.

— Скажите, Пиллар, — произношу я тем же самым любознательным тоном, который он обычно оттачивает на мне. — Если Маргарет Кент — Герцогиня, Фабиола — Белая Королева, Вы — Гусеница, а Чешир, конечно же, Чешир, тогда мне следует призадуматься, сколько же еще Чудесников живет среди нас.

— Ох, Алиса, — вздыхает Пиллар. — Их великое множество, не говоря уже о тех, кого Чешир еще не освободил.

— То есть, Маргарет Кент — Женщина из Парламента. Фабиола — самая обожаемая монахиня Ватикана. Есть ли еще что-либо безумнее, чем все это?

Пиллар усаживается поудобней, и улыбается своими глазами — бусинками.

— Если бы ты только знала.

Глава 24

Королевские Покои, Букингемский Дворец, Лондон

Королева Англии — да, та самая Королева, как бы ее там не звали в этой безумной книге — проснулась посреди ночи, разъяренная и рассерженная, и слегка напуганная. Она подозревала, что в ее покои Букингемского Дворца пробрался нежеланный гость.

Конечно, покои Королевы надежно охранялись, особенно после того случая, который случился несколько лет назад: тридцати — однолетний пациент психиатрической больницы взобрался по водосточной трубе в ее комнату.

Сегодня же, завернувшись в свою роскошную ночную рубашку, она пожелала спать одна, без охраны в комнате. А ведь несколько охранников могли бы сразу нейтрализовать нарушителя.

Ранее королева поймала стражников и лакеев на краже во время свадьбы своего сына. И что же, во имя Британии, они украли? Стражник осмелился украсть экзотические орехи королевы, импортированные из Бразилии. Она приказала перенести все свои драгоценные орехи в свои покои и возразила, когда стражу хотели оставить внутри комнаты. Королевские орехи всех сводят с ума.

Королева была знаменита своей любовью ко двум вещам: чаепитием в пять часов, которое она когда-то проводила только с одним человеком, Безумным Шляпником, но это была длинная история, которую она сейчас не хотела вспоминать. И, конечно же, свои орехи и сладости.

Сейчас Королева на цыпочках ловко и медленно, словно кошка, слегка ссутулившись, направилась в коридор, за пределы своей очаровательной кровати — ее кровать была слишком высокая, и чтобы спуститься с нее, ей понадобилась небольшая приставная лесенка. Иногда, когда никого не было рядом, она просто спрыгивала с кровати. Будучи королевой, она должна была следовать этикету, который ей порой надоедал.