Мария Введенская - Мир Уэйда

В пятьдесят девятом Кобены начали строительство этой фермы, которое затянулось практически на год. Не то чтобы постоянно происходили несчастные случаи или еще что-нибудь, просто рабочие были людьми простыми и суеверными, и не редкость сбегали или отказывались от работы. Поговаривали, что вокруг творится какая-то чертовщина. По ночам особенно. То звуки доносились откуда-то, то шорохи и скрежет, то смех или плач, а некоторые и вовсе утверждали, будто видели людей, которые могли выйти из комнаты, постоять пару минут, поглазеть на всех и вернуться обратно. А когда ошалевшие от страха рабочие более-менее приходили в себя и осмеливались пойти следом, в комнате уже никого не было. Естественно, что на утро от той бригады и следа не оставалось. Слухи ходили всякие, но видно до Кобенов они не добирались, потому что те упорно продолжали строить свою ферму. И только лишь в марте шестидесятого через несколько дней после инцидента с Гарри, Кобены сами столкнулись с ужасами необъяснимого. Их девчонке было семь, миленькая такая, любознательная по имени Индиана. Так вот одной мартовской ночью она пропала. Просто исчезла. Кобены к тому времени уже полностью переехали на ферму. Им оставалось лишь обставить несколько комнат и всё. Двери были закрыты, окна тоже, потому что ночами сильный ветер приносил с собой холод, так что из дома Индиана уйти не могла, но в то же время она бесследно исчезла. Конечно переполошился весь город. Конечно девочку долго искали: прочесывали лес и все близлежащие городки. Но от Индианы не осталось и следа. Как не было. Когда поиски прекратились, Кобены бросили ферму и съехали, хотя некоторые поговаривают, что они тоже исчезли…. В общем домик еще тот. Там не жили бродяги, туда не ходили парочки или искатели острых ощущений, типа Джинни, ее не пытались снести. Ее просто оставили, как есть, и предпочли не замечать. Так было проще и безопасней.

Гарри притормозил. При свете дня ферма не казалась уж таким ужасным местом, однако от всей этой пустоты и запущенности по спине пробегали мурашки. Они вышли из машины. Да, дом был просто огромный и к тому же в отличном состоянии. Стекла побили, видимо, те, кого напугал этот дом; кое-где незаконченные граффити, сорванный замок – но в целом, это дом мог запросто стать лакомым кусочком для многих, но не стал….

Уэйд нерешительно глянул на Гарри – тот с открытым ртом разглядывал ферму словно загипнотизированный.

– Ну что?

Шериф зажмурился, а потом уставился на Уэйда.

– Пойдем, что ли?

Они несмело подошли к парадной двери, и Гарри толкнул ее. Та со скрипом отъехала, выпуская из темного коридора клуб пыли. Уэйд с Гарри переглянулись и вошли внутрь. Коридор выходил в просторную хорошо освещенную гостиную, обставленную антикварной мебелью, на которую также не было посягательств мародеров, что странно. Всё осталось в целости и сохранности.

Гарри оглянулся. Здесь было светло и много разбитых окон, которые выходили на заросший бурьяном двор, отгороженный от цивилизации дремучими неухоженными деревьями и кустарниками словно стеной. В общем Гарри подумал, что для исполнения его плана, эта комната подойдет. И тогда он вытащил из кобуры свой ругер и взвел курок. От щелчка Уэйд вздрогнул. Он прекрасно понял, что задумал его друг, и вполне его понимал. При подобном развитии событий вряд ли можно поступить иначе. Тем более Гарри не видел парня в перчатках, не слышал его слов… так что всё правильно.

Уэйд уже хотел, было, повернуться к нему и попытаться убедить дать ему еще немного времени, чтобы обследовать дом, как вдруг откуда-то из глубин фермы полилась музыка…. Что-то вроде дудочек или флейт. Какие-то духовые. Очень слаженно и нежно, но от этих звуков у обоих затрещали от натуги жилы.

– Пойдем. – сказал Гарри. – И приготовь пистолет, который я дал тебе ночью.

Уэйд совсем и забыл про него. Вальтер лежал в одном из многочисленных карманов его брюк. С оружием на изготовке они крались на звук. Поднялись на второй этаж. Мелодия стала значительно громче, если конечно это можно назвать мелодией. Поднялись на третий и, да, это место находилось где-то здесь. Сердце барабанило что есть силы у обоих. Было действительно страшно. Вспомнились суеверия, и слухи, сопряженные с этим домом. Демоны, призраки, пропавшая девочка. Но Гарри и Уэйд не останавливались, потому что оба чувствовали свою близость к чему-то нереальному. Они миновали сеть просторных переплетенных между собой комнат и уперлись в закрытую дверь, на которой было написано: ИНДИ и приколоты несколько детских рисунков. Музыка совершенно точно доносилась из-за нее. Гарри положил ладонь на ручку и выжидающе посмотрел на Уэйда. По его лбу стекал пот. Всё это было выше его понимания, за гранью того, что мозг действительно мог принять. И вроде интересно, но Гарри чувствовал опасность для себя лично, и впервые за все эти дни он вспомнил о Рут и Джинни. О том, что у него, в конце концов, есть семья, о которой ещё надо заботиться.

– Ну что? – он крепко сжал револьвер.

Уэйд пожал плечами, облизнул пересохшие губы и открыл дверь…

Мир № 3

Ослепляющий свет ударил в глаза, и воздух, источавший пряный аромат, наполнил легкие. От неожиданности Уэйд и Гарри зажмурились, с трудом подавляя необходимость палить, во что не поподя. Наконец оба проморгались и могли теперь беспрепятственно увидеть то, что служило источником столь яркого света в доме.

– Что за черт… – тихо и испуганно произнес Гарри. Степень удивления, казалось, перескочила за максимальную отметку.

Уэйд был удивлен не меньше, хотя, по сути, подобное с ним уже происходило. Дом исчез. В том числе и комната Индианы, куда они вроде бы открыли дверь. Перед ними предстал какой-то красно-оранжевый мир. Рассветный мир, но без солнца. Раскинувшееся непостижимое небо было потрясного цвета… насыщенного яркого. Смесь гренадина с апельсиновым соком, и она окутывала всё вокруг, делала лучащимся: и Уэйда, и Гарри, и то, что лежало перед ними. Исполинские деревья из страны великанов, и не иначе, чиркали небо голыми верхушками. Основание каждой ветви у подножья доходило до семи метров в диаметре, а наверху – до двух. Деревья не имели листвы и коры – голые, скользкие и возможно белые, хотя из-за красно-оранжевого всего это оставалось не ясным. На них росли плоды – каждый размером с годовалого ребенка, и более всего походили на гигантские помело. Сочные и радужные. Вокруг кружили насекомые, превосходящие по размеру фрукты втрое. Хотя, кружили – не совсем правильное слово. Более всего они походили на пузатых до неприличия шмелей, но не таких пушистых. Тяжеловесы на маленьких крылышках. Как они удерживали себя в воздухе, оставалось загадкой, но одно было ясно – эти насекомые не в силах подлетать к плодам и удерживать свой вес на одном месте. Они могли только лететь каким-то чудом вперед.