Виталий Вавикин - Дети ночных цветов. Том 1

Бадди затряс головой, стараясь унять разыгравшееся воображение и вернувшееся отчаяние. «Может быть, сесть в машину и вернуться в Милвилл? – он выглянул из окна, желая увидеть свое старое «БМВ». – Нет. Еще одной подобной поездки эта старушка не выдержит. Значит, остается только…» Бадди откупорил пробирку. Бледно-желтая жидкость пахла чем-то сладко-цветочным. Аромат был знаком Бадди, но он не мог вспомнить, где уже встречал нечто подобное. Какое-то растение, или фрукт, или…

Бадди замер, чувствуя, как что-то теплое растекается по всему телу, принося внезапный покой. Сомнения ушли, развеялись. Бадди поднес пробирку к губам и сделал небольшой глоток. Жидкость обволокла полость рта, проникла в пищевод, желудок. Голова закружилась. Мысли спутались. Бадди шумно выдохнул, отчаянно моргая затуманившимися глазами. Лицевые мышцы напряглись, породив десяток дьявольских гримас. «Мне нужно прилечь», – подумал Бадди, на ощупь пытаясь отыскать диван. Головокружение усилилось. Ощущение пространства стало зыбким. Бадди казалось, что он находится на корабле, а шторм за бортом усиливается с каждой новой минутой. Он вытянул вперед руки, надеясь, что идет в правильном направлении. Глаза окончательно перестали подчиняться ему. Черная пелена застлала мир – мгла, в конце которой Бадди разглядел слабые очертания чего-то очень знакомого. От усилия разглядеть этот далекий предмет по его щекам покатились слезы.

«Дверь! Это чертова дверь!» – понял Бадди, ускоряя шаг, потому что больше идти было некуда.

Все остальное превратилось в ничто, в пустоту. Бадди представил, как повернет ручку и выйдет на улицу, покинув дом, где стало невыносимо душно. Он шел и шел вперед, а его комната, которая давно должна была закончиться, тянулась вдаль, ничуть не приближая его к желанной двери. Лишь усилилась качка. Бадди опустил голову, пытаясь сосредоточиться на полу, чтобы не потерять равновесия, но под его ногами ничего не было. Он шел по пустоте. Его окружала пустота. И лишь дверь впереди была подобна маяку для корабля во время шторма. Но дверь была неподвижна. Все вокруг вздрагивало и сотрясалось, а она не двигалась, отчего приближаться к ней, сохраняя равновесие, становилось еще сложнее. Но за дверью была желанная прохлада и свежий воздух. За дверью было то, что сейчас больше всего хотел увидеть Бадди. Он представлял, как повернет ручку, выйдет на крыльцо своего дома, которое давно нужно было покрасить. Представлял, как окутает его изможденное, залитое потом тело свежий ночной воздух. Да, сейчас Бадди хотел этого больше всего на свете. Лишь бы добраться до двери.

Он вздрогнул, почувствовав, как вытянутые вперед руки наткнулись на что-то твердое – черная дверь в густой непроглядной тьме. Бадди не столько видел ее, сколько чувствовал. «Ручка. Где-то здесь должна быть ручка!» – подумал он, опуская голову. Сомнения и непонимание пронзили разум. Он видел дверную ручку, но его собственная рука… больше не была его рукой. Она принадлежала ребенку. Бадди сжал пальцы. Детские пальцы сжались в кулак. Бадди разжал пальцы. Детская рука разжалась. Бадди повернул руку ладонью вверх. Да, рука ребенка определенно принадлежала ему, подчинялась.

Бадди потянулся к дверной ручке. Детская рука замерла на несколько секунд, затем подчинилась. Бадди заметил, как белые тонкие пальцы сжали сталь дверной ручки. Прошло несколько секунд, и он почувствовал холод, почувствовал, что действительно прикоснулся к ручке, сжал в ладони. Восприятия отставали от реальности, и от проходящего голова начинала кружиться сильнее. Бадди закрыл глаза, стараясь не смотреть на чужую руку, которая вдруг стала принадлежать ему. «Сейчас главное выйти из темноты на свежий ночной воздух», – подумал Бадди, стараясь не ломать голову о смысле происходящего. Какая разница? Он все равно не сможет ничего понять. Лишь мрак, дверь, рука ребенка и сладкий цветочный запах. Бадди повернул ручку, приоткрыл дверь. Запах усилился.

«Ну конечно! – расплылся в улыбке Бадди. – Это цветы! Цветы возле моего дома!»

Он нахмурился, смутно вспоминая, что никаких цветов у его дома никогда не росло. Если только трава. И никаких деревьев, чтобы в их кронах могли поселиться птицы, пение которых он слышал. И пение это становилось громче по мере того, как шире и шире открывал он дверь. Десятки птичьих голосов очаровывали и завоевывали любовь. Бадди чувствовал, как сильнее начинает биться сердце. «Что это? Как это?» – он пытался вспомнить, когда подобные мелочи, как пение птиц, так волновали его. Даже ребенком он никогда не проявлял склонностей к романтике, а сейчас…

Бадди не смог сдержать желания распахнуть дверь. Что там за ней? Кто? Он остановился на пороге, не решаясь сделать шаг. Мир, который он видел, не принадлежал миру, в действительности находившемуся за стенами его дома. Хотя о каком доме можно было сейчас говорить?

Бадди оглянулся – темнота, мрак. Он пришел из сумрака в свет. В самый настоящий рай. Бадди с упоением вдыхал запахи нового мира. Он уходил из ночи, но сейчас перед ним был день, больше напоминавший нарисованную картину, нежели реальность. Бадди стоял во тьме, но яркий, залитый солнцем мир за открытой дверью ничуть не слепил его, напоминая рисунок, в многообразие красок которого готовился окунуться Бадди. Дивный холст, покрытый благоухающими цветами и спрятавшимися в кронах зеленых деревьев поющими птицами.

«Это все не реально. Это все не по-настоящему». – Бадди недоверчиво вытянул руку. Свою детскую худую руку. Рука помедлила пару секунд и подчинилась. Тонкие пальцы коснулись божественного рисунка. «Вот сейчас холст порвется, и чудесный мир рассыплется на тысячи осколков, которые превратятся в прах», – подумал со страхом Бадди, но его опасения не оправдались. Рука прошла сквозь картину, проникая вглубь нарисованного мира. Спустя пару секунд Бадди почувствовал тепло солнечных лучей, ласкавших кожу его новой руки. И рука… Больше это не была рука ребенка. Теперь она обросла мышцами, стала взрослой.

«Неужели у меня были такие руки?» – засомневался Бадди, но нарисованный мир тут же вернул его в прежнее зачарованно-восторженное состояние. Страх отступил, забылся. Единственным желанием было оказаться в этом дивном мире целиком, сделать робкий шаг вперед. Бадди затаил дыхание и подчинился, отправляя следом за рукой и все остальное тело. Свежесть и тепло. Чистота и безупречность. Голова закружилась, как будто он только что вдохнул порцию чистого кислорода. Мир вращался в диком хороводе, но карусель снижала скорость. Нужно было продержаться еще немного.

Бадди развел в стороны руки, пытаясь удержать равновесие. Казалось, вращается не только мир, но и звуки, и запахи. Все перемешивалось и становилось одним целым. Бадди похолодел, почувствовав, что и сам он становится частью этого мира, сливается с ним, словно чья-то рука, увидев несоответствие на картине, пытается придать ему надлежащую форму и вид, чтобы он смог стать частью этого рисунка.