Ольга Морозова - Веер (сборник)

«Ради бога, простите нас, — начала она, — я вижу, у вас горе, но поверьте, меня к вам привело не праздное любопытство. Мой сын, Марио, вчера не вернулся в отель. Я слышала, у вас есть дочь. Возможно, они вместе? Как вы думаете?»

При этих словах Елена, а это была она, подняла голову и посмотрела на гостью.

«У вас пропал сын? — удивлённо воскликнула она. — Боже мой, а у меня пропала дочь. Вчера она сказала, что пойдёт к подругам в соседний посёлок, и там останется, так как не хочет возвращаться ночью. Мы, конечно, разрешили. А что такого? Девочка взрослая, ей необходимо общение. Мы не можем запереть её дома. Она и так почти никуда не выходит. Так вот, сегодня, когда она не пришла утром, мы позвонили в соседний посёлок, к подруге, и та сказала, что Марина не приходила. Но теперь я, кажется, начинаю кое-что понимать», — и Елена опять зарыдала.

«О, ради бога, не плачьте, — остановила её Кристина, — лучше расскажите поподробнее, всё, что вы знаете. Вы знали, что они встречались?»

«Господи, ну конечно, нет, — ответила Елена, — хотя Марина всегда делилась со мной, но тут, видно, решила промолчать. Не знаю, почему. Да кто вы, в конце концов? Садитесь, — пригласила она, — муж нальёт нам соку».

Кристина и Антонио сели за стол.

«Нет ли у вас фотографии дочери? — спросила Кристина. — Хотелось бы посмотреть, в кого, может быть, так сильно влюбился мой сын, — и тут же добавила: Мы отдыхали в соседнем отеле, здесь, неподалёку, сегодня должны были уехать, но…»

Аристотель принёс сок, а Елена встала из-за стола и ушла в комнату Марины. Что-то подсказало ей, и она сунула руку под подушку. С изумлением достала она оттуда рисунок, изображавший молодого человека. Она взяла рисунок, фото Марины, и вернулась к гостям.

«Вот, смотрите, — протянула она снимок, — это наша доченька. Правда, красавица? А это, — она отдала портрет Кристине, — я нашла у неё под подушкой. Это ваш сын?»

Кристина взяла в руки портрет: «Да, это Марио. Очень похож. Теперь я не сомневаюсь, что они встречались. Но он мне тоже ничего не говорил, может, из-за Луизы?» — она повернулась к Антонио.

Муж пожал плечами. Он понимал сына, и не осуждал его, после того, как увидел фотографию девушки. Кристина, собственно говоря, тоже.

«А кто эта Луиза?» — спросила Елена, утерев слёзы.

«Невеста сына, она отдыхала здесь, с нами. Но мы не знали, что он встретит вашу дочь. Скорее всего, он ей ничего не сказал. А, впрочем, они с Луизой всего лишь помолвлены. Не берите в голову. Я всегда чувствовала, что они разные люди. Я знала, что сына ждёт большая любовь, — Кристина взяла мужа за руку и пожала, — мы бы никогда не стали мешать, если бы он действительно полюбил. Ему нечего было бояться. Мы с мужем никогда не ставили интересы бизнеса превыше любви. Правда, Антонио?»

Антонио кивнул в знак согласия.

Вдруг Аристотель очнулся и произнёс громко: «Но что же мы сидим?! Пойдёмте, поищем их на берегу. Возможно, они ещё там».

И родители отправились на берег. Они бегали по песку и камням, кричали и звали детей, но никто не отозвался. И вот, когда они уже устали от поисков, Елена наткнулась на небольшую бухточку, где вчера сидели влюблённые. Она увидела на песке остатки пищи, и сразу узнала бутылку, в которой Марина принесла вино. Крабы уже устроили пир, и, неловко крадучись, отщипывали кусочки сыра и фруктов.

Все спустились вниз, на небольшой пляжик, и молча уставились на остатки трапезы. Ни одежды, ни обуви рядом не было. Они обыскали каждый камушек в окрестностях, но ничего не нашли. Они были в отчаянии.

«Неужели они пошли купаться и утонули? — в растерянности бормотала Елена, — но Марина плавает, как рыба. Боже, они ведь выпили. Не может быть, не может быть…»

Кристина обняла её за плечи, и слёзы полились у неё сами собой. Теперь она поняла, что потеряла сына навсегда. Она больше не сомневалась, что никогда его не увидит. В бессилии женщины опустились на песок, и дали волю горю. Мужчины тоже сели рядом. Аристотель взял в руки бутылку, и вертел её во все стороны, как будто она могла ему рассказать, что здесь произошло. Антонио закрыл лицо руками и тоже как будто заплакал. Он любил сына, который был к тому же единственным его наследником и надеждой. А теперь всё рухнуло, и он не мог понять, зачем морю понадобился его сын? Убитые горем, они не заметили двух дельфинов, которые выпрыгивали из воды невдалеке, и что-то трещали на своём языке.

Сколько все так просидели, неизвестно, но начало темнеть, и они побрели обратно. Нужно было сообщить в полицию и оформить необходимые документы. Обратно шли молча, хоть общая беда и сблизила их. Дельфины наблюдали, пока они не скрылись из вида.

Так как было поздно, ночевать решили в доме Аристотеля, а утром заняться необходимыми формальностями. Елена постелила им в комнате дочери, но сама не могла уснуть. Она позвала Кристину, и шепнула, чтобы мужчины не слышали: «Я не хотела говорить при мужьях, вряд ли они поймут, но тебе скажу. Все наши девушки ходят гадать к старой цыганке, она живёт на краю села. Может, и Марина ходила? Пойдём сейчас, спросим её. Может, она что знает? Я не верю, что они погибли. Пойдём?»

Кристина с трудом заставила себя подняться. Она знала, знала наверняка, что сын потерян для неё, но всё же пошла.

Рада открыла сразу. По лицам она поняла, что что-то случилось: «Входите, мои дорогие, входите, — пригласила цыганка, — чем могу помочь? Вижу, беда вас привела, доченьки. Рассказывайте старухе, ничего не утаю».

Первой начала Елена: «Прости, Рада, что прошу раскрыть тайну, но моя дочь и её сын, — она кивнула в сторону Кристины, — пропали вчера. Может, Марина приходила к тебе погадать? Что ты ей сказала?»

Рада всплеснула руками: «Ой, ей, пропали! Да как же так? Да, Мариночка приходила ко мне позавчера, просила погадать, но всё было хорошо. Хотя… — тут она задумалась, — была одна странность в гадании, и я не смогла её разгадать. Я скажу вам, а вы уж понимайте, как знаете. Я видела их вместе, а потом шар помутнел, и я увидела бескрайнее море и двух дельфинов. А потом всё исчезло. Вот так, — тут цыганка помолчала немного, а потом добавила, — но я не увидела, что они утонули. Это бы шар показал. Он никогда не врёт».

Кристина с Еленой переглянулись. Старуха не сказала им ничего нового. Они не очень верили в шар, поэтому к словам гадалки отнеслись скептически. Поблагодарив за помощь, они отправились домой. По дороге, обсуждая гадание, они сошлись во мнении, что море и дельфины как раз и значат, что дети утонули. По приходу домой Елена схватила с полки статуэтку Посейдона и швырнула об стену: «Злой бог! Ты посмеялся надо мной! Зачем ты дал мне её?! Чтобы отнять?! Я ненавижу тебя!» — и Елена упала без чувств на пол. Аристотель подбежал к жене, и поднял её. Он по-прежнему любил её больше всего на свете, но потеря дочери подкосила и его. Руки у него тряслись, он никак не мог налить воды в стакан. Ему на помощь пришла Кристина. Она налила вина и влила прямо в рот Елены. Женщина очнулась. Её перенесли на кровать, и она забылась в бредовом сне.