Антология - Монстры Лавкрафта (сборник)

– Иногда приходится делать исключения, – объяснил Эсковедо и, не моргнув, продолжил: – Мне действительно хотелось бы сказать это вам менее жестко, но, прежде чем разглашать увиденное, хорошенько подумайте. Если вы это сделаете, ваша жизнь будет разрушена. Во-первых, вам все равно никто не поверит – над вами просто посмеются. Во-вторых, потеряете свое шоу на телевидении. Потеряете доверие, заслуженное перед многими людьми. Кроме того… мне перечислять дальше?

Тэбби – эта мысль мелькнула у нее первой. Даже не просто первой, а единственной. Они позаботятся, чтобы у нее забрали Табиту. Три года назад тяжба за право опекунства сказалась весьма болезненно. Мэйсон резко изменил свою точку зрения и пытался использовать против Керри то, что когда-то считал в ней привлекательным, чтобы она выглядела некомпетентной и неуравновешенной. «Она разговаривает с животными, ваша честь, и считает, что они ей отвечают».

– Я всего лишь посредник, – заметил полковник Эсковедо. – Это понятно?

Керри хотелось быть более готовой к подобным разговорам. Да и к разговорам вообще. Не бояться, смотреть ему прямо в глаза, давая понять, что ее не так-то просто запугать. Найти правильные слова, чтобы показать ему, что он не такой уж особенный, – будто перед ней простой школьный хулиган.

– Я полагаю, вы слышали о заливе Гуантанамо на Кубе? Знаете, для чего он используется?

– Да, – тихо ответила она. Так это последнее предупреждение. Если она скажет что-нибудь не то – исчезнет из Монтаны или Лос-Анджелеса и появится там, в тюрьме, из которой уже не выйти.[40] Только она и 160 заключенных, подозреваемых в терроризме.

Глаза полковника немного сузились, будто от улыбки.

– Постарайтесь не выглядеть такой испуганной. Угрозы закончились до того, как я упомянул Гитмо.[41]

Разве это было настолько очевидно? Должно быть, она неплохо позабавила его в этот прекрасный, дождливый день.

– Место, куда мы направляемся, – это старая версия залива Гуантанамо, – продолжил Эсковедо. – Пристанище для боевиков, заключенных на самый долгий срок среди всех, кто когда-либо сидел в Штатах.

– Насколько долгий?

– Они содержатся под стражей с 1928 года.

Керри пришлось просто принять это как факт. Можно было только догадываться, чем она могла оказаться там полезной. Она всегда обожала животных. А не военнопленных. И меньше всего ей нравились те, которые отбывали срок почти со времен Первой мировой войны.

– Вы уверены, что выбрали нужного человека? – спросила она.

– Керри Лаример. Звезда телешоу «Говорящая с животными» – довольно скромное, но меткое попадание на канал «Дискавери». Сейчас снимается четвертый сезон, который вы получили, получив репутацию специалиста по поведению экзотических животных обеспеченных людей. Вы похожи на нее.

– Тогда ладно, – сдалась Керри. Они знали, кто им нужен. – И сколько там заключенных? – ей было интересно, остался ли там хоть кто-нибудь за столь долгое время.

– Шестьдесят три.

Все это по-прежнему не укладывалось у нее в голове.

– Тогда сейчас им должно быть более ста лет. Какую опасность они могут представлять? Как можно оправдать такое…

Полковник поднял руку.

– Соглашусь, звучит отвратительно. Но с этого момента вы должны понять, что независимо от того, как и когда они родились, теперь их сложно назвать людьми.

Он достал из своего чемодана айпэд и передал его Керри. Это был переломный момент, после которого мир навсегда изменится. Достаточно было только одной фотографии. Их было больше – Керри пролистала, наверное, около десятка, но на самом деле было достаточно и одной. Разумеется, это были не люди. Это были пародия на людей. Они представляли собой эволюционные изменения, вызванные телесными повреждениями.

– С этим вам придется работать, – сообщил полковник. – Вы когда-нибудь слышали о городке под названием Инсмут, штат Массачусетс?

Керри покачала головой.

– Не думаю.

– Да вам это и незачем. Небольшой городишко с морским портом, чей расцвет закончился еще до начала Гражданской войны. Зимой 1927/28 года ФБР, армия и флот провели там серию совместных рейдов. По официальным данным – помню, тогда еще действовал сухой закон, – рейды проводили, чтобы остановить бутлегерство – махинации по привозу виски на побережье из Канады. Но правда в том, что… – он забрал планшет из обессиленных рук Керри, – лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

– Вы не можете с ними разговаривать. В этом все дело? – спросила Керри. – Вы не можете с ними общаться и думаете, что я смогу.

Эсковедо улыбнулся. До этого момента она думала, что он просто не умеет этого делать.

– Судя по всему, вы это умеете. В конце концов, вы же экстрасенс.

– Они не могут говорить или не хотят?

– Нам так и не удалось это выяснить наверняка, – ответил полковник. – Те, которые еще более-менее походили на людей, когда их взяли под стражу, могли разговаривать и разговаривали. Но они изменились. В смысле, перестали быть людьми. Так действует мутация, – он постучал по айпэду. – То, что вы видели – это результат изменений, которые происходили десятилетиями. Большая часть заключенных уже были такими. Остальные превратились постепенно. И эти изменения касаются не только внешности. У них изменилась гортань. Внутри. Возможно, из-за этого они не могут говорить так, чтобы мы с вами их понимали. А может, намеренно притворяются, что не могут говорить, потому что они все заодно. Они общаются друг с другом – это несомненно. Их разговоры активно записывали, а потом до изнеможения анализировали и пришли к заключению, что у них есть свой синтаксис. Так же как у птиц. Только не такой приятный для слуха.

– Если они находились там все это время, значит, они почти столетие прожили вдали от культуры, которую знали до заключения. У них больше нет никаких знаний о мире. Он настолько изменился с тех пор, что они его даже не узнают, – заметила Керри. – Вы занимаетесь не наукой, а национальной безопасностью. Но я не понимаю, почему вам так важно общаться с ними спустя столько времени.

– Все изменения, о которых вы говорите, не распространились за пределы этого побережья. Забросьте этих заключенных в океан, и они почувствуют себя как дома. – Он убрал айпэд обратно в чемодан. – Что бы они ни сказали в 1928 году, это не имеет значения. Как и в 48-м. Или в 88-м. А то, что нужно узнать сейчас, нам крайне необходимо.

Как только вертолет приземлился на острове, Керри, даже не выходя из кабины, поняла, что никогда еще не бывала в более печальном месте, чем это.

Скалистый и побитый дождями остров, расположенный в нескольких милях от материка, страдал от ветров, хлеставших то с одной стороны, то с другой. От этого растущие здесь сосны, не зная, где спрятаться, сгибались так, что казалось, они злобно глядят на людей.