Екатерина Неволина - Три цвета ночи

– Дим, – покосилась я на приятеля, – ты же материалы с тренинга сам монтировать собирался?

– Ага, – кивнул он.

– А можно я к тебе в гости зайду и посмотрю, что там отсняли?

– Конечно, заходи!

Мне показалось, или Фролов действительно обрадовался.

Мимо нас прошел Артур, окруженный стайкой девчонок. Он даже не посмотрел в мою сторону. У меня стало складываться впечатление, что он нарочно дразнит меня. Вот только интересно: зачем? Что вообще он от меня хочет? Чего добивается? И тот разговор во время танца… Был ли он на самом деле или я его придумала?..

Вопросов пока оказалось значительно больше, чем ответов. Ну ничего. В чем-то должен помочь отснятый на тренинге материал. Я внимательно посмотрю его и, вероятно, найду какие-нибудь зацепки. Не может быть, чтобы их совсем не оказалось. Хотя бы удостоверюсь, состоялся ли тот разговор между нами.

Оператор наверняка подходил близко к каждой из танцующих пар, чтобы зафиксировать для жюри их диалоги.

– Когда тебе будет удобно зайти? – спросил Димка на выходе из зала.

– Ну, давай сегодня, чтобы не терять времени. – Во мне уже проснулся журналист, требующий фактов. – Тебе как, нормально?

Фролов немного посопел.

– Нормально… Только у меня того… не убрано, – наконец выдавил он из себя.

– Это пустяки! – обрадовалась я. – Хочешь, я до компьютера пойду с завязанными глазами?

Димка улыбнулся:

– Не надо. Там не настолько все плохо.

И я принялась звонить маме, чтобы предупредить ее, что иду в гости и буду сегодня попозже.

Димка жил в новом доме, окруженном высокой металлической оградой. Мы вошли, поздоровались с охранником (здесь дежурил настоящий секьюрити, а не бабушка, как у нас), поднялись на шестой этаж и вошли в квартиру. Довольно большую, комнат, как понимаю, пять-шесть. Фролов попросил меня подождать минутку на кухне. Кухня оказалась красивая, совмещенная со столовой. Две зоны были отделены друг от друга барной стойкой, над которой висели бокалы на длинных ножках. Подсветка шла как-то хитро снизу, и всюду располагались панели и непонятные агрегаты. По-моему, дом Димки был просто напичкан всякой техникой. Теперь понятно, откуда у него к ней такая любовь.

Пока я оглядывалась, появился Димка и позвал меня в свою комнату. Обстановка у него оказалась достаточно минималистской. И главное место, конечно же, занимал огромный стол, на котором размещалось целых два огромных монитора. Возле стола стояли бесчисленные стойки с дисками и огромное черное кресло, как при пульте управления полетами.

Не знаю, какой беспорядок Димка экстренно устранял в эти три минуты. Но комната, как мне показалось, была во вполне приличном состоянии. Компьютер оказался включен. Меня немного удивило, что у Димки на рабочем столе нет никакой картинки – просто обычный синий экран. Я спросила его об этом, а он почему-то очень смутился и пробормотал нечто неразборчивое типа: «А мне и так нравится».

Разумеется, смущать его еще сильнее я не стала, а села в предложенное кресло и ждала, пока Димка подключит камеру.

– Хочешь чаю с пирожными? – предложил он, когда все было готово к просмотру. – У меня, правда, сегодня нет твоих любимых… Но я могу сбегать.

– А ты знаешь, какие мои любимые?

– Да, ты как-то говорила, что колечки с творогом. – Фролов опять покраснел.

Кажется, я сегодня только и занимаюсь тем, что вгоняю его в краску. Может, зря я пришла к нему в гости?..

– Нет, не стоит. Давай что есть, – согласилась я. – Пошли, помогу.

Мы вместе заварили чай, положили на блюдечко пару пирожных (корзиночки с фруктами и взбитыми сливками – тоже очень вкусно), вернулись в комнату и сели просматривать записи.

Пашка оказался весьма неплохим оператором. Однако камера в его руках почему-то меня не полюбила, и почти все мои контакты с Артуром так и остались за кадром.

Вот Артур в образе князя Анатоля подходит ко мне, кланяется, и… камера переезжает на его «отца» князя Василия в исполнении Матвея и Димку…

До сцены бала я не увидела ничего особенно интересного. Виола была неплоха, хотя, на мой взгляд, несколько напыщенна для этой роли. А вот Натали оказалась как раз на месте. Из нее получилась прекрасная Элен. Артур… Весьма хорош был и Артур. Несколько раз камера ловила его неподражаемую усмешку, и мне вдруг показалось, что он старше всех нас и смотрит на действо не серьезно, а как на детскую забаву, в которой сам участвует из странной прихоти.

А вот и бал. Я придвинулась к экрану и приготовилась смотреть внимательней.

Заиграла музыка. Закружились в танце пары. Так, первый танец можно промотать – ничего интересного. Переходим ко второму.

Не может быть! В зале танцевали только три пары. Элен-Натали с Николаем-Мишкой, Виола-Наташа с Андреем-Олегом и мадмуазель Бурьен – то есть Галя с князем Василием – Матвеем.

Вон скучающий Димка у стены…

Вот так дела! А где же Артур и я?

– Димка, – окликнула я приятеля, – а ты видел, как я на балу с Артуром танцевала?

Фролов задумался.

– Наверное, видел, – не слишком уверенно произнес он, – я тогда о чем-то задумался и, кажется, не обратил внимания.

А что, если я просто сошла с ума и вся сцена на балу мне померещилась? Нет, не может быть.

Я отмотала немного назад и стала просматривать все заново.

Ага! Вот, кажется, что-то есть. Эти силуэты на заднем фоне, будто окутанные туманом, наверное, мы с Артуром. Но почему Пашка близко снял каждую пару, каждую, кроме нашей. Ерунда какая-то, честное слово!

– Полина, – отвлек меня от размышлений Димка, – я уже давно хотел кое о чем с тобой поговорить.

– Так говори, – буркнула я, по-прежнему занятая своими мыслями.

– Ты, конечно, заметила, что ты… – Димка запнулся, – что ты очень мне нравишься. Может быть, мы могли бы попробовать… Встречаться…

Приехали! На мгновение меня охватила злость. Ну зачем он так? Зачем он все испортил?! Да, мне было хорошо с ним. Да, я считала его своим другом. А теперь… теперь все не может быть как прежде! Уж лучше бы он промолчал!

Но злость на Димку тут же сменилась злостью на себя: ведь видела же я, что ему нравлюсь. Что уж скрывать, мне это было приятно.

Я потрясенно молчала. Лучше бы его слова все-таки никогда не прозвучали. Что бы я ни ответила, возможно, потеряю сегодня друга. И это будет одна из самых тяжелых потерь в моей жизни.

– Я понял, – сказал Фролов, глядя в пол, – извини, что я это сказал.

– Димка! – Я схватила его руку и заговорила быстро-быстро, будто боясь не успеть: – Ты очень мне дорог! Ты мой самый лучший друг, и у меня не было человека, который бы так меня понимал. Только ты и мои родители! Пойми, ты очень важен для меня! Я не хочу тебя терять!