Эдвина Нун - Наследство Крэгхолда

Но с Божьей помощью он увидел то, что видел. Летучую мышь. Черную летучую мышь. Одну из тех, что называют «детьми ночи», которыми наводнены страницы всех книг, прочитанных им с тех пор, как он начал интересоваться вампирами.

Но может ли такое быть на самом деле?

Даже Гай Вормсби при всей его образованности и вооруженности знаниями не мог ответить на это с уверенностью.

Глава 7

НОЧНОЙ КРИК

Стон, раздавшийся в ночи, — такой долгий и похожий на причитание по покойнику, — пробудил Энн Фэннер от неглубокого сна. Из-за волнения сон ее был неглубоким, так что она сразу же открыла глаза и насторожилась, напряженно вглядываясь в темноту; сердце ее громко стучало. Однако неприятный звук смолк, будто его и не было, но он сделал свое дело: Энн проснулась, и мысль, что можно уснуть снова, была бы теперь не только странной, но и слишком невероятной. Кто или что могло издавать этот таинственный, даже потусторонний звук? Напуганная, Энн быстро встала с кровати и подошла к окну. Видения нечеловеческих существ и воспоминания о красном свечении и ужасном призраке прошлой ночи еще волновали ее. Но, даже несмотря на это, она не стала включать в комнате свет, хотя бы пока.

Из окна абсолютно ничего не было видно.

Все было скрыто под почти непроницаемым покровом ночи, и, только напрягая зрение, она едва могла различить неясный силуэт сплошной стены деревьев и мрачные очертания наклонной крыши, примыкавшей к ее комнате под каким-то странным углом. Энн ждала, когда появится луна, но ее не было. Девушка уже совершенно проснулась и теперь, стоя у окна, пыталась своим живым и пытливым разумом снова осмыслить происходящее. Каким унылым и зловещим становится это место с наступлением ночи! Сама гостиница, несмотря на все ее мрачные атрибуты и атмосферу, в целом была приятной, но от всего остального просто мурашки бежали по телу. Энн подумала, что даже под охраной закаленного в битвах моряка она вряд ли смогла бы уснуть в Крэгхолд-Хаус после наступления темноты.

Энн решила прекратить свое бдение у окна — луна совсем скрылась из виду и, возможно, уже не появится всю ночь, а без ее света ничего не было видно.

Вздохнув, она побрела через всю комнату, чтобы включить свет. Где-то в чемодане у нее должны были лежать несколько романов в мягкой обложке, так что можно было читать хоть всю ночь напролет или хотя бы до тех пор, пока снова не захочется спать. На память пришла только какая-то «История любви», которую она купила на вокзале в Бостоне. Такой ночью не стоило читать мистические романы, приобретенные ею по случаю, — их она будет читать только днем! Эта простая мысль показалась ей довольно забавной. Зачем разжигать воображение?

Пройдя в темноте через всю комнату, Энн подошла к выключателю и протянула руку, чтобы нажать на него, и в этот момент внезапно с ужасом почувствовала, точнее, осознала, что в комнате, кроме нее, находится кто-то еще…

Эта мысль была словно удар в самое сердце.

Шаткая, покачивающаяся, пляшущая под ногами ступенька на краю пропасти полнейшего ужаса и безумия… За долю секунды темнота, нереальность ощущения и ужас от мысли, что это никакая не фантазия, что она сейчас в безопасности, помутили разум Энн, а сердце ее застучало в самом горле. В отчаянии она нажала на выключатель и повернулась в сторону, прислонившись спиной к стене у двери.

Комната мгновенно озарилась электрическим светом.

Широко раскрыв глаза, Энн Фэннер с изумлением посмотрела через всю комнату в сторону окна. В сторону ужаса.

И сердце ее остановилось.

Рот широко раскрылся, и от беззвучного крика напряглись все жилы на ее прелестной юной шее, но затем ее губы зашевелились, челюсти задвигались, и оцепеневший мозг ответил на то, о чем пытались рассказать глаза.

То, что стояло у окна и что ее глаза не желали, не могли воспринимать, поднялось во весь рост и, расправив широкие крылья, двинулось на нее. Оно шло медленно, сверкая глазами, выпустив когти и блестя острыми зубами, выступавшими из кроваво-красного, похожего на пещеру рта, зиявшего, словно ворота в ад. Ад безумия.

Энн Фэннер закричала.

Она продолжала кричать. Ее громкий, все усиливающийся, дребезжащий крик многократным эхом отозвался во всех коридорах и номерах Крэгхолд-Хаус.

Такой громкий, что мог разбудить всех живых.

И мертвых.

Когда они подбежали к номеру Энн, она жалобно кричала; крики эти были такими душераздирающими, что мужчины стали пытаться высадить плечами дверь, и каждый новый вскрик подстегивал их усилия. Гай Вормсби и Питер Каулз, одетые так, словно только что пробудились ото сна, ворвались в комнату, где у самой двери увидели Энн, сжавшуюся от ужаса, как ребенок, и громко рыдавшую, в совершенном потрясении глядя через всю комнату на запертое окно. Кроме нее, в номере никого не было, и не успели Питер и Гай обменяться недоуменными взглядами, как в комнату влетела встревоженная и взъерошенная Кэтрин. Пока она выкрикивала вопросы и слова сочувствия, «ее мужчины», подхватив Энн на руки, бережно отнесли ее и положили на кровать. Когда Энн взглянула на Гая Вормсби, лицо у нее было такое, будто она видела его впервые. В отчаянии она бросилась к нему, обняла и зарылась лицом в его руки, пытаясь спрятаться, как ребенок, испугавшийся темноты. Питер Каулз покачал головой; его обычно циничное выражение лица теперь казалось растерянным и полным раскаяния; он напоминал мальчишку, пойманного за руку, которую он запустил в банку с печеньем, или с измазанным вареньем лицом. Кэтрин Каулз стояла рядом, обхватив локти руками; ее трясло так, как будто в номере стоял страшный холод. Гай изо всех сил старался успокоить испуганную девушку, лежавшую на кровати:

— Все хорошо, успокойтесь, Энн. Мы с вами — все мы. Вы кричали, Энн. Что это было: ночной кошмар?

Он говорил тихим уверенным голосом, таким, как говорят с ребенком, который боится оставаться один в темной комнате. Энн в отчаянии качала головой, теребя манжеты пижамы. Рот ее шевелился, но, дрожа и запинаясь, она лишь могла произнести какие-то отрывочные слова:

— Нет… нет… я услышала шум… я встала… включила свет. У окна. Там… — Внезапно она замолчала и снова разрыдалась, пока Гаю не удалось уговорить ее успокоиться. Прекрасные глаза Кэтрин Каулз тоже наполнились слезами. — Только это был не человек… — продолжала Энн. — Он был скорее похож на… на… о господи! Это неправда! Это невозможно. Такого не бывает…

— Чего не бывает? — раздраженно спросил Питер Каулз из-за спины Гая Вормсби. — Ну же, леди! Что вы видели?

— Заткнись, Питер, — резко оборвала его Кэтрин. — Сейчас не время для твоей бесцеремонной прямолинейности. Ты что, не видишь: бедная девушка полужива от страха!