Энн Райс - Интервью с вампиром

– Господи! – прошептал юноша.

– Да, на вашем месте я сказал бы то же самое. Спотыкаясь о ребенка и что-то напевая, он в неистовой пляске таскал труп за собой по всем углам. Спутанные волосы женщины разлетались в стороны, голова откинулась назад, и изо рта полилась черная, омерзительная жидкость. Только тогда он выпустил ее. Я не выдержал этого кошмара, выскочил через окно и побежал прочь от проклятого дома. Он бросился за мной. «Ты что, боишься меня, Луи? – кричал он. – Ты боишься? Девочка еще жива, она еще дышит. Давай вернемся и превратим ее в вампира. Она пригодится нам, Луи. Подумай, мы будем покупать ей нарядные платьица и чудесные игрушки! Луи, подожди, Луи! Скажи только слово, и я вернусь за ней!» Он бежал за мной всю дорогу – по улицам, а потом по крышам, где я надеялся отстать от него. Добравшись до нашей комнаты, я прыгнул внутрь, повернулся и в ярости захлопнул окно перед самым его носом. Он ударился о него с разбегу. С растопыренными руками Лестат походил на птицу, пытающуюся пролететь сквозь стекло. Он тряс раму, а я в исступлении бегал кругами по комнате и придумывал способ прикончить его. Я представлял себе, как под солнечными лучами его тело сгорает и рассыпается в прах. Я обезумел. Он разбил окно и пролез в комнату. Между нами завязалась настоящая драка. Только мысль о преисподней остановила меня: мы, два существа, обреченные на вечные муки, сцепились сейчас в слепой ненависти друг к другу. Я растерялся, ослабил хватку и через минуту, поверженный, уже лежал на полу и смотрел на него. Лестат стоял надо мной, тяжело дыша, но взгляд его был холоден. «Ты дурак, Луи, – сказал он спокойно. Его хладнокровие отрезвило меня. – Уже восходит солнце». Щурясь, он посмотрел за окно. Прежде я не видел его таким. Он словно стал лучше – не знаю, драка тому причиной или что другое. «Полезай в гроб, – сказал он совершенно беззлобно, – а завтра ночью… мы поговорим».

Его слова поразили меня. Поговорим! Я не мог себе этого представить. Мы никогда по-настоящему не разговаривали. Впрочем, кажется, я достаточно ясно описал вам наши бесконечные ссоры.

– Ему нужны были только ваши дома и деньги, или он тоже боялся одиночества? – спросил юноша.

– Я и сам задавался этим вопросом. Мне даже иногда казалось, что Лестат хочет убить меня, но я не знал, как. Я многого не знал. Например, почему каждый вечер я просыпаюсь в определенный час, а иногда чуть раньше – словно кто-то заводит во мне часы и пробуждает от мертвого сна. Этого Лестат мне не объяснил. Сам он часто просыпался раньше меня. В технических вопросах он меня превосходил. В то утро я захлопнул крышку гроба со страхом: а вдруг не проснусь? Вообще говоря, так бывало всегда. Это все равно что засыпать под наркозом перед операцией. Случайная ошибка хирурга – и ты уже никогда не проснешься.

– Но как же он мог вас убить? Разве что вывел бы вас на солнечный свет. Но тогда он и сам бы погиб.

– Вы правы. Но можно было поступить иначе. Проснувшись раньше меня, он мог бы заколотить мой гроб гвоздями. Или поджечь его. В том-то и дело: я не имел представления на что он способен. А вдруг ему известно такое, чего я еще не знаю? Но делать было нечего. Солнце уже вставало, мысли о мертвой женщине и ребенке не давали мне покоя. Поэтому я не стал с ним спорить и улегся спать в предчувствии кошмарных снов.

– Вы видите сны! – изумился молодой человек.

– Довольно часто, – сказал вампир. – Чаще, чем хотелось бы. Долгие и очень отчетливые, а временами – чудовищные кошмары. До превращения я таких не видел. Поначалу они так захватывали меня, что я не хотел просыпаться; подолгу лежал в гробу и думал о том, что приснилось. Я пытался отыскать в них скрытый смысл, неуловимый, как и в снах людей. Например, мне снился брат, как будто он где-то рядом, но пребывает в странном состоянии между жизнью и смертью. Часто я видел Бабетту. И часто – да почти всегда – все происходило на фоне безжизненной черной пустыни, той бесконечной ночи, которую я увидел, стоя возле крыльца Бабетты. Люди во сне двигались и разговаривали, заключенные на необитаемый остров моей проклятой души. Не помню, что именно мне снилось в тот день, – потому, наверное, что следующий вечер слишком хорошо врезался в память. Я вижу, вам тоже интересно узнать, что произошло тогда между Лестатом и мной.

Я говорил, что накануне Лестат поразил меня своим вдумчивым покоем. Но на следующей вечер все стало как прежде. Я встал из гроба и в приоткрытую дверь гостиной увидел его в компании двух женщин. Немногочисленные свечи, расставленные по низким столикам и резному буфету, едва рассеивали полумрак. Лестат на кушетке целовался с одной из женщин, пьяной и очень красивой. Она была похожа на куклу. Аккуратно причесанные волосы спадали на обнаженные плечи и полуоткрытую грудь. Другая потягивала вино, расположившись за столом с остатками ужина. Значит, они втроем уже успели поесть. Лестат, конечно, притворялся… Не поверите, как легко вампиру обвести вокруг пальца обычных людей, сидящих с ним за одним столом, делая вид, будто он ест и пьет не меньше других. Я не мог себе представить, что Лестат задумал, кроме того, разумеется, что этих двух девушек он наметил нам в жертвы. Та, с которой он сидел, уже начала подшучивать над ним, приставала с расспросами: почему его поцелуи так холодны, почему у него нет не то что влечения, но даже и всякого интереса к ней. Ее подруга успела соскучиться, и мысль о том, что мне придется составить ей компанию, заставила меня отказаться от первоначального намерения войти в комнату. Она наблюдала за вяло обнимающейся парочкой черными, слегка раскосыми глазами и, казалось, получала удовольствие от происходящего. Когда же Лестат встал, подошел к ней и положил руки на ее неприкрытые плечи, она просияла. Наклонившись, чтобы поцеловать ее, он вдруг заметил меня за дверью. Секунду он смотрел на меня, но тут же отвернулся и продолжил беседу с дамами как ни в чем не бывало. Он подошел к столу и задул свечу.

«Здесь и так темно», – сказала первая женщина.

«Оставь нас одних, если тебе не нравится», – отозвалась другая.

Лестат уселся в кресло и жестом поманил ее к себе. Она подошла и устроилась у него на коленях, обняв за шею и поглаживая его золотистые волосы.

«У тебя ледяная кожа», – сказала она вдруг и отстранилась.

«Не всегда», – возразил Лестат, притянул ее к себе и прижался лицом к белой восхитительной шее.

Я смотрел завороженно. Я всегда знал, что Лестат жестокий и хитрый, но только теперь понял, как он умен и коварен: он вдруг вонзил зубы в шею девушки, надавливая на ее горло пальцами и крепко прижимая к себе. В считанные мгновения он утолил жажду. Другая женщина ничего не заметила.

«Твоей подруге не следует пить», – обратился он к ней и выскользнул из кресла, усадив безжизненное тело так, что казалось, будто девушка спит, подложив руки под склоненную на стол голову.