Далия Трускиновская - Темная сторона города (сборник)

– Может, к родным поехала? Где родня у нее, не знаете?

– Нет, откуда ж… Она то ли из Бреховичей, то ли из Гробовичей. Кто ж в таком сознается. Горожанку из себя строила, а на самом деле… Хорошее воспитание всегда видно, если оно есть, конечно.

– А вы ее вообще откуда знаете?

– А она до меня снимала у Полторацкой, но Полторацкая приревновала ее к сыну. То есть, я хочу сказать… Началось у них что-то там с сыном, и Полторацкая ее быстро выставила. А у меня как раз… временные затруднения.

– Временные затруднения. Ясно. У нас Вермеера украли, весь город на ушах стоит, а вы тут со своей жиличкой, – сказал он укоризненно. – Ну почему вы думаете, что с ней что-то случилось? У нее были недоброжелатели?

– Еще бы. Девки из цветочной лавки. Она управляющим крутила как хотела, они и завидовали. Потом, опять же, эта шуба. И еще кто-то в красной машине.

– Вы, насколько я понял, одна живете? Семьи нет?

– А, ну да. Меня, конечно, нельзя сбрасывать со счетов. Зависть – страшная штука. Но вот, скажем, сын Полторацкой. У них что-то было, а потом нате вам, красный автомобиль! Ревность – тоже страшная штука. Зеленоглазое чудовище.

– Что? – он вздрогнул и опасливо отодвинулся от стола. Может, подумал, что она, Ивана, сейчас на него бросится?

– Шекспир, – успокоила Ивана, – Много шума из ничего. Потом, собственно, сам этот Ладислав. Никто о нем ничего не знает. Красная машина. И все. И главное, он ничего ей не покупал. Понимаете?

– Нет.

– Я тоже не понимаю. Но – странно, согласитесь. Если он ее замуж звал, ну ладно, не замуж… если она к нему на содержание пошла, почему она сама себе шубу купила, в долги влезла? Мужчина, который из всех возможных автомобилей выбирает красный, должен быть склонен к широким жестам.

– Вы вообще что читаете? – спросил он с усталой покорностью. – Агату Кристи?

– Ага, – согласилась Ивана. – Вот, мисс Марпл, скажем. Все ее уважают, а она ведь, в сущности, просто старая сплетница. Но живет полноценной жизнью в этой своей дыре… Хотя есть, конечно, натяжка – вокруг нее все время что-нибудь увлекательное случается. То одного убьют, то другого. В жизни так не бывает. Хотя вот надо же… А вот иронические детективы не люблю, нет. Не понимаю, чего тут смешного, в убийстве.

Она покачала головой и опять нахмурилась.

– Ладно уж, – он понял, что от Иваны проще всего отделаться, если пойти ей навстречу, – пишите заявление. Разберемся.

– Вот и разбирайтесь. – И Ивана написала на чистом листе бумаги своим аккуратным бисерным почерком, что она, Ивана такая-то, такого-то года рождения (последнее – с большой неохотой), проживающая по такому-то адресу (улица Аптекарская, 5, на самом деле), просит расследовать исчезновение своей жилички, Анастасии такой-то, вышедшей из дома в сырой сиреневый предвесенний вечер и никогда больше не возвратившейся домой. Число, месяц, подпись.

– Ну-ну, – он мельком проглядел бумагу и положил ее в папку.

– Будете расследовать? – настырно спросила Ивана.

– Ну… – опять сказал он и задумался. Поглядел на Ивану, и Иване стало неловко, потому что он уже знал ее, Иваны, год рождения. Возраст – как неприличная болезнь, подумала она. Стараешься его скрыть, стараешься, а он вылезает при всяких неудобных обстоятельствах. – А вы о последствиях подумали? Потому что если найдут неопознанный… ну, тело, в общем… опознавать ведь придется. А весной неопознанных много. Снег сходит.

– Вот уж спасибо. – Ивана встала, и перчатки, которые она забыла на коленях, упали на пол возле стула, и ей пришлось нагнуться, чтобы их подобрать. – Вот порадовали.

– Хотите забрать заявление? – с надеждой спросил он.

Это он мне мстит за то, что я ему кофе попить спокойно не даю, подумала Ивана.

– Нет, – сказала она, сжала перчатки в руке и выпрямилась, – пускай побудет. А опознавать, что ж… ладно уж.

– Что ж, пани, – он приоткрыл папку и заглянул в заявление, – Ивана. Спасибо за бдительность. Ну, вообще спасибо. Я вас извещу, если что.

Ивана с достоинством кивнула, аккуратно натянула перчатки, так, чтобы каждый палец без морщин и складочек, и удалилась.

Весна проявляла себя робко, но толстый голубь, выпятив грудь, уже ходил вокруг своей подруги. Ивана поглядела на него мрачно – вообще-то она птицам, скорее, благоволила и даже щедро сыпала им крошки после особенно сильных снегопадов, но сейчас ей вдруг ни с того ни с сего захотелось обрызгать голубя водой из лужи, чтобы не ворковал так громко. Но постеснялась прохожих, к тому же было жалко начищенных ботиночек. Впрочем, голубь и так был мокрый, и перья его торчали во все стороны.

На углу Парковой и Променада поставили новую статую – в последнее время городской совет увлекся малой пластикой, – этой еще не досталось от голубей, как той бронзовой торговке семечками у рынка… Сияющая чистой бронзой, в шляпке, пушной и пышной накидке, чей бронзовый мех лежал волосок к волоску, и с бронзовым, тонкой работы, букетом в руках…

Наверное, из-за букета да еще из-за этого мехового бронзового жакетика Ивана с навязчивой, хотя и невнятной тревогой опять подумала об Анастасии… Шуба, надо же. У нее, у Иваны, никогда не будет такой шубы.

Чтобы отвлечься, она остановилась у витрины галантерейного магазина и, оглядев себя в стекле, поправила шляпку, потом вспомнила, как презрительно глядел на нее дежурный в участке, и опять расстроилась. К тому же пан Йонас словно нарочно выставил в окне швейную машинку с ножным приводом – черную, с золотыми сфинксами и вензелями, с чугунной, тоже черной, в завитках и финтифлюшках станиной – и посадил за нее манекен, вернее, восковую персону, и эта персона, одетая в старомодную, белую с воротником-стойкой блузку и длинную черную юбку, отчетливо напоминала саму Ивану.

Ивана, однако, восковую персону решила игнорировать, аккуратно вытерла ноги о коврик у входа и, немного поразмыслив, попросила у пана Йонаса полтора метра вон того кружева цвета топленого молока, а заодно – корсажную ленту, поскольку запасы ее уже подходили к концу.

– Говорят, жиличка ваша пропала?

Йонас ловко орудовал метром и одновременно разговаривал. Ивана вздохнула.

– Все знают. Только в полиции ничего не знают. И знать не хотят.

– А вы что, в полицию обращались? – неприятно удивился пан Йонас.

– Обращалась. Не люблю, когда люди пропадают ни с того ни с сего.

– И что, будут искать?

– Будут, – уверенно сказала Ивана, – этот молодой человек из полиции был со мной очень мил. Очень.

– Приятно слышать. А то сейчас такая неделикатная молодежь пошла, никакого уважения к старшим. (Ивана мысленно поморщилась: сегодня словно все как сговорились.) Но это вы зря, что обратились. Только лишние хлопоты. Она, наверное, сбежала с тем, в красном авто. Я как-то видел, оно стояло у цветочного магазина, это авто. И он сидел, ее ждал.