Эдуард Катлас - Создатели

Филателистом дилера звали не напрасно. Он действительно и всерьез увлекался марками. Настоящими. Всегда носил с собой целый альбом. И, насколько мог судить Павел, некоторые из марок в этом альбоме действительно были и старыми, и редкими, и дорогими. А некоторые продавались в случае чего прямо из альбома и шли очень хорошо, хотя в их художественной ценности Павел сильно сомневался.

Приятели застали дилера там, где и можно было его найти в это время дня, — в тихой кафешке недалеко от дороги. С чашкой кофе на столе, аккуратно поставленной рядом с газетой. Сам Филателист в это время нежно переворачивал страницы своего альбома, рассматривая то ли марки, то ли… марки.

— Случилось что? — беззаботно спросил дилер, противореча своим тоном своему же вопросу. Тон показывал, что у него настолько все повязано, что случиться ничего не может в принципе.

— Да нет, — присел рядом Павел, — ты отбанкуешь сегодня?

— Как всегда? — расслабленно поинтересовался дилер.

— Нет, — мотнул головой Павел. — Тех «серферов», последних, у тебя много еще? Хочу все забрать.

— Что, экспонат такой хороший оказался? Или хочешь сам за реализацию взяться?

— Да так и не скажешь. Просто в душу легло. Сам знаешь, как это бывает. Чувствую — это мое. Боюсь потерять. Так как, скинешь?

— Почему нет? Забирай. С собой у меня три полоски по три. Хватит?

— Ты не понял, Филателист. — Павел наклонился вперед и понизил голос. — ВСЮ партию. А эти, я, конечно, сейчас и заберу. Когда подгонишь остальное?

— Скидку хочешь?

— Конечно, хочу. Но жать тебя не буду.

— Ну есть еще… десятка два полосок. Эта партия мне вообще случайно залетела.

— Заберу, — кивнул Павел. — Подвози. И узнай все же, что да как и можно ли раздобыть еще, на будущее.

— Ты как агент под прикрытием прямо, — ухмыльнулся Филателист. Ухмыльнулся расслабленно, но глаза его при этом стали колючими.

— Ты же знаешь, что мой папа делает столько денег, что я в жизнь на мелочь размениваться не буду. Просто говорю — в душу легло. Поговори. Я лишнего не спрашиваю, готов все брать через тебя.

— Ладно, вечерком подбирайтесь. Туда, — Филателист неопределенно махнул рукой в сторону. Место знали все. Покопался у себя в альбоме и положил на стол конверт. — На это цена та же. На остальное — пять процентов сброшу.

Павел убрал конверт со стола, переждал, пока подошедший официант унесет пустую чашку из-под кофе, и отдал деньги. Поднялся с места.

— Не волнуйтесь, я расплачусь, — благосклонно попрощался Филателист.

Павел пожал плечами. С учетом того, что они так ничего и не заказали, Филателист был безумно щедр.

Уходя, Сергей поднял руку, сжатую в кулак, в извечном приветствии всех борцов этого мира, и вместо «no pasaran» произнес:

— Turn on, tune in, drop out![1]

— Детский сад, — пробормотал Павел. Тихо, так чтобы Сергей его не услышал. А вслух добавил: — Ты просто современная Долорес Ибаррури. Далеко пойдешь.

Сергей смущенно улыбнулся. Павел никогда не забывал зарабатывать дополнительные очки лидерства. Лишними не будут.

Когда они садились в машину, в его голове бился один-единственный вопрос: зачем все-таки ему такое количество замечательных «серфингистов»?

Часть вторая

Армии снов

— …Если б он не видел тебя во сне, где бы, интересно, ты была?

Глава 1

Лекс

Когда стемнело, светлячки облюбовали дуб. Странные такие светлячки, летающие вокруг дерева, водящие вокруг него свои незамысловатые хороводы. И совсем не обращающие внимания на все остальное вокруг.

Пока что их не привлекала ни вода из реки или рва, ни осенняя трава, ни нагретые только что ушедшим солнцем стены замка. Лекс сидел на парапете одной из смотровых башен, сложенном из камня, и точно мог сказать, что затея с согревающим солнцем была ненапрасна. Сидеть на теплом парапете было значительно приятней, чем на холодном.

В жизни бы такую красивую и ласковую осень! С такими яркими цветами, теплым, но нежарким, солнцем, с чистотой и сухим проселком, уходящим вдоль реки в холмы. Булыжник на дороге лежал лишь до первого холма — только там, где во время дождей дорогу могло сильно размыть. Дальше камни, почти полностью ушедшие в землю, поросшие травой, уступали дорогу простой пыли.

Спать Лексу не хотелось совсем. Возможно, здесь и не надо спать? Было бы здорово! Но он бодрствовал уже слишком долго, и его сознание начало понемногу туманиться. В мыслях не было прежней ясности, а в образах — отточенной изначально красоты, которая оказалась бы достойной того, чтобы воплотиться в этом мире. Мирах…

Поэтому мальчик просто сидел на теплых камнях и смотрел, как по его желанию, замыслу, совмещенному с реализацией, медленно заходит солнце, темнеет. Наступает ночь, как полагается, со звездами, с полной луной, освещающей долину не хуже дневного брата.

А потом появились светлячки. Чужие. Не его задумка. Лекс им обрадовался, потому что именно в этот момент размышлял о том, как сейчас ведет себя его собственное тело. Сколько раз за это время он сходил под себя? Плачет ли мать у кровати? Ругается ли с врачами отец? Алексей наверняка где-то в больнице, возможно, даже очень неплохой, раз до сих пор жив. Но это не меняло того факта, что он не имел ни малейшего контакта со своим телом. Не мог послать никакой весточки о том, что не просто жив, но и чувствует себя на самом деле прекрасно.

Сколько таких, как он, разбросано по стране? По миру? Все ли они здесь или только некоторые? Есть ли шанс вернуться назад? Наверняка есть. Но есть ли шанс вернуться, запомнив все произошедшее в этом мире?

Его тело должны переворачивать? Иначе ведь он опухнет, затечет и все равно умрет. Какая-нибудь медсестра должна убирать за ним испачканные простыни, или ему надели подгузник? Неприятно. Но он бы предпочел подгузник. Все-таки тогда за ним было бы попроще следить…

Светлячки прилетели вовремя, оторвав Лекса от невеселых мыслей. Сначала появился один, робко вспыхнул между холмов, понемногу приблизился и сел на ветку дуба. Посидел, а потом заплясал среди деревьев. За ним появилось сразу несколько, в разных местах долины, начиная сиять, словно только родились.

Или только что умерли.

Несложно было понять, кто это. Те самые огоньки, упомянутые Михаилом. Умершие, которых надо собирать, чтобы стать сильнее.

Но Лекс не торопился. Ему нравилось наблюдать за их мерцающим, хаотичным движением. Он решил подойти поближе лишь тогда, когда вокруг дерева их собралось с полсотни, не меньше. Рассмотреть, что представляют собой светлячки вблизи.