Адам Нэвилл - Ритуал. Часть 1

Лицо Дома так напряглось, что из под сжатых губ показались зубы. — Да, не верим! Поэтому прекрати водить нас за нос!

— Что-то здесь не так, — тихо сказал Люк, будто сам себе.

— Ты о чем, мать твою? — требовательно спросил Дом.

— Ни о чем. Но в той перегнившей каше — Люк указал на заброшенную часовню, — полно человеческих останков. И они в том еще состоянии.

— Что? — Даже под грязью было видно, как побледнело лицо Дома.

Хатч покачал головой. У него был такой вид, будто он собирается сообщить какие-то плохие новости. — Здесь произошло нечто ужасное. Рискну предположить, что те люди плохо кончили.

— Плохо кончили?

— Они разорваны на куски. Головы разбиты. Как после бомбежки.

Фила затрясло еще сильнее. На этот раз Дом промолчал.

— Как? — спросил Фил Хатча. В его вопросе звучала и мольба и любопытство.

Хатч сглотнул. — Слава богу, что мы не пошли в те два здания. Бьюсь об заклад, что там мы нашли бы нечто подобное.

— Что это, Хатч? — умоляющим тоном спросил Фил.

— Не знаю, дружище. И не уверен, что хочу знать. — Он поднялся на ноги. — Колдовство. Черная магия. Какой-то древний культ. Шведы очень религиозный народ. Я просто не знаю. Нам тут морочат голову, ребята. Это просто нехорошее место. Вот оно нас и доканывает. Ты видел какое-то животное, Фил. Лося или оленя. В этой части страны они повсюду. Вот и все. Мы просто нервничаем. И это естественно. Но давайте успокоимся. Просто немного подождем. — Он бросил в сторону Люка жесткий взгляд. — Давайте держать себя в руках, хорошо?

Люк тоже встал и посмотрел на деревья. — Сейчас два часа. Нам нужно принять твердое решение, если хотим выбраться отсюда до наступления темноты. Волевое решение. Вернуться и попытаться выйти тем же путем, которым мы вчера сюда пришли?

— Это значит, снова проходить мимо того гребаного дерева, — сказал Дом. Его страх обернулся злостью.

— И мимо дома, — сказал Фил, и снова ушел в себя. По его голосу было слышно, что он чуть не плачет.

— Либо, — сказал Люк, поднимая руки с вывернутыми ладонями, — попытаем счастья с другой стороны просеки и просто прибавим шагу.

Дом посмотрел на него как на конченого идиота. — Как мы можем «просто прибавить шагу» в таком состоянии?

— Сделаем все возможное. Я достану тебе костыль.

— Не нужен мне гребаный костыль. Мне ничего от тебя не нужно.

Хатч закрыл обеими руками лицо и застонал. Он продолжал стонать, пока они не замолчали. Не говоря ни слова, он поднял свой рюкзак и просунул руки в лямки.

— Новая земля? — спросил Люк примирительным тоном.

Хатч кивнул.

— Класс. Если у кого-нибудь есть вода, я был бы очень признателен за глоток.

— У меня кончилась, — сказал Фил, судорожно нащупывая свой рюкзак, будто испугавшись, что другие собираются оставить его одного.

Хатч протянул Люку бутылку. Она была заполнена наполовину. Последняя вода.

26

Ютясь под крошечным навесом у входа в палатку, Хатч и Люк сидели и смотрели на огонек, дрожащий над камфоркой газовой печки. Моросил дождь. Серый сумеречный свет рассеивался под натиском ночи. С каждой минутой, пока они ждали появления пузырьков на темной поверхности супа, становилось все труднее видеть собственные ноги, ни то, что тарелки и кружки. Земля была слишком сырой для костра, как и валежник, который мог бы пойти на растопку.

В дальней части заброшенного погоста заросли берез, карликовых ив и кустов терновника были не такими густыми, но их мобильность все равно была ограничена. Во-первых, из-за акров папоротника, росшего из болотистой почвы и доходившего до пояса, а во-вторых, из-за скользких от лишайника, серых скалистых образований. В одном месте Дому потребовался почти час, чтобы перебраться через торчащие из земли валуны. После каменистой почвы они снова оказались в густых зарослях папоротника. С тех пор как они покинули церковь, сквозь полог листвы проглядывали лишь кусочки водянисто-серого неба.

В семь часов Хатч объявил конец их медленному и нерешительному продвижению через лес. До наступления темноты оставался еще час, или даже полтора, но Фил с Домом исчерпали уже все свои ресурсы. Дом дважды молча садился в лесу, не в состоянии или в нежелании идти дальше. Движения Фила стали неуклюжими и нескоординированными, как у пьяного. В некотором смысле он был опьянен изнеможением.

Темнота в лесу всегда наступала раньше обычного. Они даже проверили часы. Поднесли к ушам и послушали. Даже в четыре часа дня под древним пологом листвы казалось, будто наступила ночь.

За весь день они прошли всего шесть, может быть, семь километров. Лесная почва вокруг их лагеря была настолько усеяна обломками деревьев, что палатки удалось поставить с огромным трудом. Они трепетали на ветру, провисшие, как сброшенные парашюты. Сперва пришлось расчистить площадку. Хатч исцарапал себе все пальцы, разгребая в стороны валежник и папоротник. Теперь общими с Люком усилиями две палатки были установлены. Они провисали, прижатые друг к другу. Под подстилками было столько корней, крапивы и шишек, что лежа спать там было невозможно.

Хатч предчувствовал, что ночь ему придется провести сидя или свернувшись калачиком в углу двухместной палатки. По крайней мере, внутри будет сухо. Что-то вроде этого Хатч пообещал остальным. Все насквозь промокли по пояс. Из-за джинсов у Фила началось сильное раздражение на коже. Ему удалось медленно стянуть сырые штаны до колен, но потом он понял, что обратно ему их не натянуть, поэтому оставил их спущенными наполовину. Внутренняя поверхность его бедер блестела в слабом свете от пахучей мази. Завтра ему придется втиснуться в пару грязных верхних брюк, которые Дом носил первые два дня похода. Фил молча лег в палатку, поверх своего спального мешка.

На чехле от спальника Хатча были разложены остатки запасов продовольствия. Впереди их ждал голод. Дом потребовал существенного обеда. В результате, в маленьком металлическом горшочке на туристской печке оказалась последняя еда, которую они смогли приготовить из двух оставшихся пакетов с сухим супом, упаковки соевого фарша, щепотки сушеного пряного риса, и последней банки сосисок для хот-догов. После этого каждому досталось по четыре энергетических батончика, один шоколадный на всех, немного леденцов и жевательная резинка. Сегодняшний ужин состоял из кружки супа, приготовленного на прокипяченной болотной воде, и двух сосисок с соевым фаршем. Все настолько устали, что могли лишь сидеть и смотреть, как содержимое горшочка доходит до готовности.

У периметра каменистых образований Люк нашел ручей. В трех разных местах из земли пробивался коричневатый ручеек. Основной канал, похоже, проходил под землей. По крайней мере, эта мутная вода находилась в свободном доступе, была прохладной и свежей. Десять минут они сидели и насыщались в тишине. Потом наполнили водой пластиковые литровые канистры и фляжки. После этого Хатч почувствовал головокружение и тошноту. Но это не помешало им вдоволь напиться свежей водой, впервые за последние два дня.