Вестники - Маргарет Петерсон Хэддикс
«Зря я позволила Коне бросить его. Надо было обращаться с ним осторожней…»
И тут Эмма поняла, в чём дело.
– Это же просто краска, – сказала она с огромным облегчением. – Толстенный слой краски или лака! – И она принялась счищать краску.
На поверхности рычага показались какие-то узоры. Вроде тех, что были на монетке, лежащей в её кармане.
– Снова шифр? – спросила Эмма и присмотрелась внимательнее. – Нет, это сплошь монетки!
Глава 27
Чез
– Чез! Финн! Рокки! – позвала Эмма. – Рычаг весь сделан из монеток! Если он сломался, мы можем собрать из наших монеток другой рычаг! Мы спасены!
Чез ошеломлённо моргнул. Эмма и Кона подбежали к мальчикам. Эмма говорила очень быстро – значит голова у неё работала ещё стремительней, чем обычно.
Финн вскочил и обнял Эмму и Кафи.
– Я знал, что ты нас выручишь! – воскликнул он, хотя минуту назад лежал на полу в полном отчаянии.
– Зря я в тебе сомневался, – сказал Чез, у которого немного отлегло от сердца.
– Ну, Кона тоже молодец, – признала Эмма с непривычной скромностью. – Это открытие мы сделали благодаря ей. Смотрите! – Она протянула рычаг, с которого отчасти уже сцарапала краску. Внутри плотным слоем лежали монетки – то ли склеенные, то ли сплавленные.
Чез понимал, что план Эммы не без изъянов. У них на всех было лишь десять монеток – точнее, одиннадцать, считая монетку, лежащую в комбинезоне Кафи. А в рычаге их десятки: он полностью состоял из монет. Хватит ли одиннадцати штук? И если нет, где взять ещё? И как их соединить? Но идеи и теории Эммы не раз выручали Грейстоунов во время прошлого путешествия в другой мир. Может, нужно просто успокоиться и поверить в то, что и в этот раз они тоже как-нибудь выпутаются?
– Мы не стали сдирать всю краску, потому что, может быть, рычаг нам ещё понадобится, – сказала Кона. – Но посмотрите, монетки здесь, внутри, уже расшифрованы… или переведены? Тут написано «УСЛЫШЬ НАС, НАЙДИ НАС, ПОМОГИ НАМ…».
– Как на тех, к которым прикоснулась Натали, – произнёс Чез, доставая свои монетки.
Финн выложил свои на пол и принялся поочередно на них нажимать.
– Мои не работают, – пожаловался он.
– Потому что они адресованы Натали и госпоже Моралес, а не тебе, – объяснила Эмма. – Это как зашифрованная эсэмэска.
– Но всё-таки кое-что понятно, – сказал Финн, взяв с пола одну из монет. – Тут пять значков, потом пробел, потом ещё три. Наверное, тут написано «НАЙДИ НАС».
– Ничего себе, Финн, ты догадался раньше меня! – похвалила Эмма.
– Но если эти сообщения предназначены для других и мы не можем их прочитать – какая разница, о чём там говорится? – спросил Рокки.
Чез ждал, что Эмма взорвётся: «Это же ШИФР! Это важно! Нельзя оставлять загадки неразгаданными!» Но тут Кафи потянулась вперёд, схватила с пола две монетки и мгновенно сунула их в рот.
– Нельзя! – крикнула Кона и отняла монетки у сестры.
Кафи оглушительно зарыдала.
– У неё же есть своя монетка, – сказала Эмма. – Значит, она расстроилась не из-за бомб-вонючек?
– Просто она маленькая, – ответила Кона. – Малыши вечно плачут. И наверное, она хочет есть.
– Я её прекрасно понимаю, я тоже хочу есть, – заявил Финн, ласково поглаживая Кафи по спине.
Чез встал:
– Ну, эту проблему можно решить. Вон там кухня. Сейчас найду что-нибудь. – Он старался не вспоминать, как ему страшно было в этом доме в прошлый раз.
Но они провели в гостиной самое малое полчаса и совершенно не старались вести себя тихо. Кафи вопила во всю глотку. Если бы в доме кто-то был, их бы, конечно, уже обнаружили.
«И я знаю, что мэр не здесь, а в другом мире», – с мукой подумал Чез.
Он на цыпочках шёл по коридору, отмечая всё необычное. Дверь в кабинет судьи была наполовину сорвана с петель, люстра в коридоре тоже висела криво.
Что же тут произошло? Почему напали именно на этот дом?
К счастью, никто не вышел из тени, не зашипел и не закричал «Кто здесь? Что тебе тут надо?».
У последнего поворота перед кухней Чез прижался спиной к стене и внимательно прислушался. Из гостиной доносились голоса остальных и плач Кафи, которая постепенно успокаивалась. Но в кухне стояла тишина.
Не давая себе времени испугаться, Чез вбежал на кухню.
Впереди блеснула яркая вспышка.
«Опасность!»
– …полное уничтожение, – громко сказал кто-то.
Когда он понял, в чём дело, у него от облегчения подкосились ноги: это включился огромный телевизор, который стоял на кухонном столе. Звук был включен на полную мощность. Когда с экрана раздался грохот взрыва, Чез буквально ощутил его всем телом.
– Что там такое? – с тревогой крикнул Финн из гостиной.
– Просто телик, – ответил Чез. – Наверное, он включается автоматически.
Но зачем настраивать телевизор таким образом, чтобы он включался каждый раз, когда кто-нибудь заходит на кухню? И зачем показывать страшный фильм про войну?
Люди на экране бежали, вопили и падали и, возможно, даже умирали.
Чез протянул руку, чтобы найти пульт и выключить телевизор. А если бы Кафи последовала за ним на кухню и увидела этот ужас? Или Финн?
Но пульта нигде не было. И вдруг Чез понял, что стоит слишком далеко от телевизора. И его рука протянулась вовсе не в сторону пульта. Чез просто вытянул её и перевернул ладонью вниз.
А потом разжал кулак.
На пол посыпались монетки.
– Всё в порядке, это фильм про супергероев, – крикнул он остальным.
В фильмах про супергероев всегда показывают толпу, которая бежит и кричит от страха. А потом появляется супергерой и всех спасает.
Прямо сейчас Чез не отказался бы от появления супергероя.
– Эй, вы любите фильмы про суперогероев? – крикнул он. – Я – да! – Почему-то казалось очень важным сообщить про это остальным.
Беготня и крики на экране всё продолжались. Отчего-то происходящее казалось знакомым. Может быть, Чез уже видел этот фильм?
В промежутках между клубами дыма и мечущимися людьми он заметил густые живые изгороди и высокие ветхие заборы, покрытые выцветшей краской. Такие знакомые. Очень-очень знакомые.
Он знал эту улицу. И изгороди. И стоящий за забором дом (хотя сейчас это был всего лишь силуэт в дыму).
В этом доме, двойнике того дома, в котором он прожил последующие восемь, не зная правды, Чез провел первые четыре года своей жизни, и даже теперь он оставался для него родным.
Потому что Чез принадлежал этому миру.
Чез услышал позади шарканье. И звон монет, упавших на пол.
