Анастасия Бароссо - Притяжение страха

— Los da, Antonio![8]

Антонио с минуту смотрел на них. Потом опять — на нее. И вдруг закричал изо всех сил, надрывно, даже несколько истерично:

— Нет!!!

Все еще закрывая ее своим телом, он задрожал так, что Юлии на миг показалось — у него какой-то нервный припадок.

— Promethas… — с угрозой загремел чернорукий. — No hagas el еггогне![9]

Теперь стало окончательно ясно, что дело плохо.

— Нет!!!! — зарычал Антонио, сдавив ей запястье до онемения.

Даже слишком ясно. И эти ребята не шутят. У Юлии гулко стучало в голове, она даже не заметила, как опять одеревенела спина. Что они от него хотят?! А, не все ли равно — тут явно какой-то криминал… ну, точно. Угораздило же связаться с наркоманом. А эти, небось, дилеры. Она застонала мысленно, проклиная себя и собственную дурость. О, Боже…

А Антонио… Он опять, как недавно на концерте, застыл, словно парализованный. Что толкнуло ее? Инстинкт самосохранения? Или привычка не терять самообладания, говорить, что приходит в голову — лишь бы говорить — когда настает пора обороняться в темных московских дворах от пьяных хулиганов? Выдернув руку из окаменевших пальцев Антонио, она вышла вперед.

— Так, родные, вам чего надо?!

Голос звонкий. Уверенный. Даже самую малость вульгарный. Словом, такой, как нужно.

— Здесь руссо туристо, между прочим! Меня сейчас будут искать — и родственники, и посольство, и полиция… Договоримся по-хорошему, или вам же хуже будет.

Кажется, сработало. Тот, что стоял впереди, дернулся, было, к ней. Но второй, непонятно по какой причине — не ее же, в самом деле, испугался? — вдруг остановил его, властно положив тому руку на плечо, закрытое черным плащом.

Либо сейчас — либо никогда. Юлия попятилась, тесня спиной стоящего сзади Антонио. Не отрывая взглядов от черных фигур, они сделали несколько медленных, трудных шагов назад… И, резко развернувшись, помчались через всю арену к противоположному ее краю, к той двери, через которую сюда попали.

Они неслись так отчаянно, тем более, потому что показалось — черный капюшон кинулся за ними со скоростью, не оставляющей никаких шансов. Дыхание куда-то ушло. Они летели, взявшись за руки, с немыслимой силой перебирая ногами, то и дело, поскальзываясь на сыпучем песке арены. Однако их никто не догонял.

Оглянувшись, она увидела только, что главный — а она почему-то не сомневалась, что один из них, тот, что стоял позади, был главным, — все еще держит другого. Они, кажется, даже пытались бороться. В этот момент капюшон его соскользнул назад. И она увидела, что лицо у него тоже черное… Тьфу ты. Да ведь это просто негры. А смотрится так странно оттого, что волосы светлые. Да мало ли негров с крашеными волосами?

Они были уже у двери, когда у Антонио что-то выпало из заднего кармана. Остановившись, он дернулся назад за этим чем-то. И Юлия увидела в свете луны, что это шприц, наполненный мутной белой жидкостью.

— Куда?!!

Юлия рявкнула это, сама безгранично поразившись яростным повелительным ноткам в собственном голосе. И так дернула Антонио за руку, что чуть ее не оторвала.

Когда им удалось выбраться на улицу, светящую огнями фонарей и шумящую машинами, все это показалось нереальным кошмаром или, скорее, безвкусной дурацкой шуткой. Вернее — показалось бы. Если бы она не видела, как страшно побледнел Антонио. Не заметила бы крупной испарины у него на лбу и отчетливой дрожи в пальцах.

Они перебежали дорогу, чуть не угодив под колеса белого пикапа. Влетев на газон, он развернул ее к себе и стал трясти за плечи, словно это она, а не он, была в невменяемом состоянии.

— Donde tu hotel?!! — кричал он, хмурясь и что-то требуя от нее. — Tu hotel??!

— Отель? Тосса де мар «Дон Жуан»…

— Donde tu hotel aqin?! En Barcelona?[10]

Наконец, до нее дошло. Она полезла в сумку. Нервно порывшись там, достала адрес отеля, что написал вчера Хуан на буклете «Мерсе».

— Bien, — сказал он, прочитав бумажку. — Es рог una serie.[11]

Потом, были минут пятнадцать почти бега, по темным дворам и переулкам. У Юлии горело горло, когда, наконец, они взлетели, задыхаясь, по узкой лесенке двухэтажного отельчика без лифта и балконов. Антонио гораздо быстрее объяснился с сонным портье, чем смогла бы она.

Прежде чем подняться, он схватил в пустом нижнем баре бутылку «Блек Джек». И, ворвавшись в темный номер, пахнущий средством для мытья туалетов, не зажигая света, припав спиной к захлопнутой двери, жадно хлебнул прямо из горлышка.

— Ну, понятно… — вздохнула Юлия. — Так и думала. Она, тоже привалившись к стене в узкой прихожей, взяла у него из руки бутылку. И тоже сделала большой обжигающий глоток. Только потом спросила:

— Кто это был?

— Que?[12] — прохрипел он.

Ах, ну да! Она и забыла, что они не говорят на одном языке…

Она очень хотела спросить, кто это был. И чего они хотели от него, и что с ним случилось. И даже, наверное — как ему помочь. Он тоже хотел спросить ее о многом. Слишком о многом. Но искать крохи, оставшиеся в голове от школьного английского, сейчас, после всего этого, не было ни сил, ни желания.

А потому они просто смотрели друг на друга, шепча каждый свое, когда лежали на покрывале жесткой кушетки. И, прихлебывая из горлышка виски, курили и гладили друг другу лица и целовались, как одержимые.

— Ayuda… Ayuda… Me Salva! Me Salva![13] — Шептал Антонио.

— Кто ты такой? Зачем, ты мне нужен?! Зачем… — шептала Юлия.

Все это время, его болезненно, не переставая, трясло. Но потом алкоголь сделал свое дело, и после очередного исступленного поцелуя он уснул.

У Юлии тоже слипались глаза — после всего, что случилось сегодня… и вчера… и позавчера… это было немудрено.

Антонио спал тревожно, временами вздрагивая и начиная часто, неровно дышать.

Она смотрела на его утомленное и, несмотря на оливковую кожу, бледное лицо. На складку меж красивых бровей, глубокую даже сейчас. Во сне он вжимался в Юлию с отчаянной доверчивостью, как спасшийся после кораблекрушения вжимается в твердую почву.

Она смотрела на почти незнакомого парня и понимала, что все ее выводы, решительные и суровые, вместе с глубокомысленными сентенциями, кажется, пошли прахом.

«Быстро, однако! — горько усмехнулась Юлия. — Это называется — недолго мучилась старушка…» Она провела ладонью по его лбу, и глубокая складка немного разгладилась.

Она стала уже засыпать, как вдруг ей пришла в голову одна мысль. Аккуратно высвободившись из его объятий, она взяла левую, здоровую руку Антонио. Осторожно перевернула тыльной стороной к себе. Ну, так и есть! Можно было даже и не проверять.