Хидеюки Кикути - Ди, охотник на вампиров

Ответ последовал незамедлительно:

— Замолчи! Не помню, чтобы разрешал тебе объявляться! Убирайся!

Сердитый оклик явно принадлежал самому Ди. Тогда кто же заговорил первым? И что означали странные фразы юноши? И главное, почему обычно ледяное спокойствие изменило ему, пусть даже на мгновение?

В то время как горизонт впитывал последние отблески заката, а Дорис продолжала ждать Ди, к дому девушки подкатили дрожки доктора Ферринго. Обескураженная Дорис попыталась отвадить старика. Врачи во Фронтире слишком ценились, чтобы подвергать одного из них такой опасности. В конце концов, это её, и только её, бой. За обедом она подмешала в тарелку Дэна успокоительное, и мальчик давно уже крепко спал. Ничего лучше Дорис не придумала: преследующий жертву аристократ даже не глянет на того, кто не стоит у него на пути.

— Гм, док, я сегодня немного занята по хозяйству, — предупреждающе крикнула с крыльца Дорис.

На что доктор заметил:

— Ничего, не страшно. Я тут ездил по вызову, нельзя ли мне попросить стаканчик воды? — И, взмахом руки отметая возражения, доктор взлетел по ступенькам, распахнул дверь, прошествовал в гостиную и уселся на диван.

Это был друг её почившего отца, он присутствовал при рождении Дорис и Дэна: его руки помогли им явиться на свет, а после смерти родителей и до сего дня доктор бессчётное число раз помогал осиротевшим детям. Поэтому Дорис не могла просто так выставить доктора — за ушко, как говорится, да на солнышко. Тем более что старик отчего-то пустился в пространные воспоминания о своих юношеских приключениях, расписывая, как сражался со сверхъестественными существами — или «проклятыми тварями», как он их называл, — и Дорис ничего не оставалось делать, кроме как сидеть и внимательно слушать. Доктор не мог не знать, что аристократ, весьма вероятно, явится за Дорис прямо сегодня, так что девушка лишь удивлялась, отчего это старый друг отца решился под вечер составить ей компанию.

С каждой минутой ночь подступала всё ближе, а Ди всё не возвращался. Солнце клонилось к закату, и Дорис решила: она будет биться в одиночку. Оборонные средства и ловушки, разбросанные по периметру фермы, были проверены и перепроверены, только вот бояться девушка не перестала, страх лишь усиливался. Ведь теперь приходилось тревожиться не только за себя, но и за доктора.

«Не важно, что случится со мной, я должна защитить дока любой ценой. Пожалуйста, не дай ему напасть, пока док тут». Беззвучная мольба Дорис полетела к небесам, но тут новая тревожная мысль пробилась в её сознание.

Как это не важно, что случится? Нельзя так думать. «Если граф сделает меня одной из них, что станет с Дэном? Как мальчик будет жить дальше, зная, что его единственная сестра превратилась в вампира? Слишком тяжёлая это ноша. Нет, Дорис, этот номер не пройдёт. Пускай тебе оторвут руки и ноги, но победить ублюдка ты обязана».

Девушка собрала всю свою храбрость в кулак, но пальцы, образно говоря, тут же разжались, и напускное мужество утонуло в пучине страха. Выпестованный веками ужас жертвы перед губительными клыками аристократа был так силён, что семнадцатилетняя девочка, пусть она даже и была отличным бойцом, не могла не поддаться ему.

Когда стрелки часов показали половину десятого, Дорис наконец решилась перебить гостя:

— Ну, док, мне уже пора ложиться.

«Так что, пожалуйста, поскорей отправляйся домой» — вот что на самом деле подразумевала девушка, но доктор Ферринго, кажется, вовсе не собирался уходить. Вместо этого он произнёс слова, потрясшие её до глубины души:

— Полагаю, тебе скоро должен нанести визит опасный посетитель.

— Верно, док, так что тебе лучше…

— Да, милая, — взгляд пожилого врача был полон безграничной любви, — не будь так сурова со мной. Семнадцать лет назад я собственными руками перерезал твою пуповину и услышал твой первый крик. Ты всегда была мне как дочь, верно? И вот теперь этот старый дурак не желает стоять в стороне, пока одна юная леди будет сражаться с демоном, вылезшим прямо из ада. — Глаза застывшей у дверей Дорис заблестели от слёз. — Не вешай носа, — почти весело продолжал старик. — Может, я и не похож на героя, однако… не кто иной, как твой покорный слуга, научил вашего отца кое-каким приёмам охоты на оборотней.

— Знаю. Просто…

— А если знаешь, к чему эти слёзы? Впрочем, иногда любопытно посмотреть, как плачет такая маленькая злючка. Да, кстати, где этот молодой человек? Ты наняла его для защиты, а он дал дёру, едва спустилась ночь? Он явился как привидение, а оказался простым бродягой, а?

— Нет! — До сих пор Дорис молча кивала, тронутая словами доктора. Её внезапный возглас заставил старика подпрыгнуть как ужаленного. — Он не такой человек… то есть, я хочу сказать, он не поступил бы так. Нет, сэр. Его сейчас здесь нет, потому что ещё засветло он отправился в замок графа. Один. И пока ещё не вернулся. Я просто… Я уверена, с ним что-то случилось…

Странный огонёк вспыхнул в глазах доктора Ферринго.

— Значит, вы… Ясно, ясно… Я не знал, что ты к нему так относишься.

Дорис поспешно вытерла слёзы; самообладание вернулось к ней.

— Что ты имеешь в виду? Я не… То есть…

Врач усмехнулся, поскольку на щеках юной девушки расцвёл густой румянец, и развёл руками.

— Ладно, ладно. Я ошибся. Если ты считаешь, что он верен слову, думаю, нам нет нужды беспокоиться. Уверен, он скоро вернётся. А пока, как ты относишься к тому, чтобы выработать дерзкий план пленения графа?

— Хорошо отношусь, — весело кивнула Дорис и вдруг с нескрываемой тревогой спросила: — Но каким же образом?

История не знала случая, чтобы человек захватил в плен вампира-аристократа. Сражения между двумя расами обычно сводились к выбору: убивать или быть убитым. И исход таких битв, особенно когда они велись ночью, в родной стихии знатных лордов, да ещё с учётом оружия и способностей сторон, был вполне очевиден.

— Да вот таким… — Престарелый доктор извлёк из верного медицинского саквояжа маленькую стеклянную бутылочку, под горлышко забитую желтоватыми гранулами.

— И что же это, чёрт побери? — В голосе Дорис смешались надежда и дурные предчувствия.

Доктор Ферринго вместо ответа достал из того же саквояжа мятый конверт, вытащил из него лист бумаги, развернул и протянул его Дорис.

Едва девушка взглянула на бурые строчки на потёртой бумаге, её потрясённый взгляд метнулся к врачу.

— Почерк… Это писал мой отец…

Седой старик согласно кивнул:

— Твой дорогой отец часто писал мне из путешествий, в которых он оттачивал боевое искусство, задолго до того, как родились ты и твой брат. Но это письмо — одно из последних. Прочти его: там говорится о стычке твоего отца с вампиром.