Джесс Невинс - Мистические города

Она никогда не спрашивала других Девочек, хранят ли они такой же секрет. Возможно, они проливали кровь напрасно. Она — нет.

Трибады и в самом деле избили ее до крови перед огнем, рычавшим в металлической жаровне. Раскаленное железо светилось, словно горящий взгляд, в темноте летней ночи. Кожа сходила узкими красными полосками, а сестры орали на нее: «Как тебя зовут? Кто ты? Зачем пришла сюда?»

— Девочка, — повторяла она, пока шевелился язык. Это было единственное слово, которое она произносила, независимо от того, о чем ее спрашивали. Она не доставила им удовольствия. Напротив, запомнила каждый удар, на будущее.

А потом Сестра Наставница сбила ее с ног и закинула себе на шею, как кусок мяса. Они тащились вдоль залитых лунным светом улиц, встречая на своем пути нищих, проституток, мусорщиков, и никто из них не поднял лица, темного или бледного, и не узнал Девочку, смотревшую на мир снизу вверх налитыми кровью глазами.

Дальше начались лестницы. Лестница за лестницей. Лестница за лестницей. Они взбирались к Садгейту — огромному, чудовищному, пустому замку, примыкавшему к юго-западной стене Бессмертного города. Он нависал над рекой, кварталами бедноты и опутанным виноградными лозами лесом, который спускался дальше на юг. Можно было по запаху пыли понять, куда они попали: она чувствовала холодную крошку камней, рассыпавшихся от старости, вместо взвеси из грязи, частиц кожи и пыльцы, доносимой свежим ветром из-за стен города.

Даже если бы Сестра Наставница ничего не сказала, она бы все равно догадалась, где находится. Тогда и всегда.

На крыше (точнее, на одной из крыш, поскольку Садгейт, как некий дворец мечты, разветвлялся в разные стороны и был окружен рвом) лунный свет казался почти фиолетовым. Зловоние жира и дерьма, исходившее из Садгейтских кварталов, копошившихся где-то внизу, смешивалось с испарениями, которые испускали Салтус и ручьи, сбегавшие с Гелиограф-Хилл и от дворца Лаймрок. Сестра Наставница опустила Девочку на землю, и теперь они стояли на узком выступе, глядя назад, на северную и восточную части Бессмертного города, и пронизывающий резкий ветер разрывал их обеих на клочки.

Самым заметным строением, располагавшимся посредине открывшегося перед ними пространства, был огромный дворец Лаймрок, состоящий из множества зданий. В свете луны поблескивали позолоченные и черепичные своды Темпл-Дистрикт. В северной части города на горизонте вырисовывался Рагмейкейрс-Кьюпола, чьи белые в полоску стены производили сейчас впечатление тени на тени. Дымовые трубы, фабрики, особняки, коммерческие постройки заполняли Бессмертный город. Забравшись почти на самую высокую точку Садгейта, они оказались практически на одном уровне с верхушками холмов и самых высоких зданий.

Сестра Наставница назвала имя. Знакомое имя, какое носят сотни младенцев женского пола в Бессмертном городе. Имя, вплетенное в рукоять ее плети. Девочка ничего не сказала, даже не моргнула, даже не повернулась навстречу полузабытому звуку.

— Ты выше сваи? — спросила Сестра.

Тут Девочка повернулась, чтобы посмотреть. Длина ее собственных ног ничуть не увеличилась за последний день или два.

— Ты выше сваи?

Как всегда, не было и намека на то, что Сестра Наставница подразумевала на самом деле. Она ставила задачи, задавала вопросы, предъявляла требования и осуществляла наказания. Когда Девочка просыпалась утром, это уже само по себе было наградой, поскольку означало, что у нее есть будущее.

Это было больше, чем имели некоторые, в переулках, ночлежках и грязных чердаках той части города, где она когда-то жила.

— Ты выше сваи?

Ни один вопрос никогда не задавался больше трех раз.

— Я выше Бессмертного города, — ответила Девочка.

Сестра Наставница улыбнулась:

— Тогда ты свободна, если сможешь улететь.

Нечто новенькое. Нечто за пределами боли и обычных заданий. Девочка посмотрела на черепичный скат крыши, круто сбегавший вниз от того выступа, на котором они стояли. Так круто, что под таким углом недостающие кусочки черепицы были практически незаметны. Расстояние до мостовой переулка, который тянулся вдоль стены, больше чем в сто раз превышало человеческий рост.

— Но мне не дали крыльев, — прошептала Девочка.

— Значит, мы потерпели с тобой неудачу.

Секунда понадобилась Девочке, чтобы понять смысл сказанного. Не она потерпела неудачу, а Сестра Наставница и трибады потерпели неудачу с ней.

«Я не отступлю», — произнесла она мысленно. Девочка раскинула руки, подняла глаза к бледной луне, постояла так мгновение, потом, прошептав имя, кинулась в пустоту воздуха, в щербатую пасть каменной мостовой далеко внизу.

— Сделай это еще раз, Младшая Серая Сестра, — подначивала ее Сестра Архитектор.

Она взвесила ситуацию. Ребенок шевелился в животе, превращая ее в тяжелую неуклюжую кипу хлопка. К тому же боль в паху создавала серьезную угрозу. Она не могла потерять ребенка, но и свое положение тоже потерять не могла.

Младшая Серая Сестра окинула взглядом свою партнершу по этому заданию. Другая крыша, другой вечер, другая трибада, — однако она очень хорошо помнила ту ночь, когда получила новую жизнь.

— Ведь речь не о доверии, — сказала она. — И не о том, чтобы избавиться от меня.

— Нет, — улыбнулась Сестра Архитектор, и ее глаза сверкнули в бледном лунном свете. — О гордости, я полагаю. Ты уже достигла своей цели.

Цель в данном случае была такова: пробраться по крышам через квартал, от булочной на Четвертой улице до Камбитс-Холл на Мальдорор-стрит, а потом забраться на фальшбашню старой канцелярии Водного управления, прыгнуть на другую сторону улицы и добежать до края южной стены дворца Лаймрок. А оттуда уже было предельно просто перелезть через крепостной вал и проникнуть в здание. Главная трудность заключалась в разбеге и прыжке — элементах паркура, которые в общине трибад выполнялись Серыми Сестрами с беспощадной точностью. Фальшбашня представляла собой одно из двух или трех тяжелейших препятствий, преодолеваемых Сестринской общиной.

Залезать на фальшбашню за несколько дней до рождения ребенка особенно тяжело. Это был труднейший вариант прохождения трассы. Никто не мог взобраться наверх, прыгая с обычной скоростью и точностью, в то время, когда живот наполняла и раздувала плескавшаяся там жизнь.

А Младшая Серая Сестра могла. Она добыла тайную печать Третьего Советника, чтобы это доказать. Не ради самой кражи (трибады имели собственную копию печати, тщательно выполненную до мельчайших деталей, таких как потертости по левому краю и три зазубрины на нижнем лепестке розы), а ради достижения цели.