Роман Янкин - Подарок тьмы

– Да ты у меня прямо мисс Марпл и Шерлок Холмс в одном флаконе! – льстиво произнесла я.

– Вот видишь, – улыбнулась бабуля, – а ведь многие считают, что представителям гуманитарных профессий не свойственна логика!

– Дураки, вот и считают! – заявила я, справедливо рассудив, что пришло время переходить к делу, и с заговорщицким видом посмотрела на бабушку. – Бабуль, а что это за таинственные слухи ходят по школе?

– Какие слухи? – уточнила та и едва заметно напряглась.

– Ну, об исчезновении какого-то учителя… – пожала я плечами. – Говорят, что он куда-то пропал прямо из класса, и его будто бы так до сих пор и не обнаружили! Это правда?

– Во-первых, не из класса, а из своей мастерской… – уклончиво начала бабуля.

– Да какая разница! – нетерпеливо перебила я. – Исчез ведь? И картины его исчезли! Только один этот холст с подозрительным черным пятном остался… Кстати, почему эта мастерская до сих пор пустует? И почему такой большой и, по-моему, почти новый холст уже полгода стоит с этим пятном? Вы там мемориал пропавшего преподавателя устроить решили?

– Перестань говорить ерунду! – недовольно ответила бабушка. – Какой еще мемориал? Пустует помещение просто потому, что сейчас там нечего размещать… С холстами у нас в школе тоже нет особого дефицита, к тому же эту черную краску до сих пор не удалось загрунтовать. Это пытались сделать дважды, но она все равно проявляется… Впрочем, я вижу, что ты и так достаточно хорошо обо всем осведомлена.

– Ни о чем я не осведомлена! – возразила я. – Это все так… Школьные страшилки! Никто из ребят толком ничего не знает…

– А с чего это ты решила, что мне известны какие-то подробности? – удивилась бабушка.

– Да с того, что ты директор лицея! – воскликнула я и с недоумением посмотрела на нее. – Ты что, думаешь, я так легко поверю, будто ты действительно ни о чем не знаешь?

– Прежде всего меня очень интересует, почему тебя так волнуют какие-то нелепые сплетни? – произнесла бабушка с сердитыми нотками в голосе, и тогда я поняла, что пора пускать в ход решающий аргумент.

– Нелепые сплетни меня волнуют по той простой причине, что мне как-то не очень хочется учиться там, где постоянно наблюдаются какие-то аномальные явления! – провозгласила я.

– Какие еще аномальные явления? – опешила бабушка, на которую мое заявление, как я и предполагала, оказало очень даже эффективное воздействие. – Если ты имеешь в виду эту странную историю с пропавшим учителем, то ничего аномального, как ты сейчас изволила выразиться, здесь, по-моему, нет. Насколько мне известно, у него постоянно – как говорится, по поводу и без повода – возникали многочисленные конфликты с прежним руководством школы.

– Какие еще конфликты? – заинтересовалась я.

– Послушай, зачем тебе все это нужно? – страдальчески проговорила бабушка.

– Интересно. – Я пожала плечами и выжидательно посмотрела на нее.

– Честно говоря, мне не очень хорошо известны подробности, – сказала бабушка, и я поняла, что она говорит чистую правду. – Но после того, что я услышала об этом человеке, я бы нисколько не удивилась, узнав, что вся эта история с его исчезновением является мистификацией! Впрочем, только это можно ожидать от педагога, который на уроке по истории живописи постоянно уходил от темы и пускался в странные рассуждения о праве выбора между добром и злом. Еще подозрительные картины, над которыми он работал в своей мастерской после занятий…

– Какие картины? – словно предчувствуя, о чем сейчас услышу, я даже затаила дыхание.

– Судя по рассказам тех, кому случайно удалось их лицезреть, просто горючая смесь постмодернизма и примитивной мистики: какие-то ноги, черепа, вазы с глазами, – неуверенно проговорила бабушка. – В любом случае, думаю, мне очень повезло, что я получила предложение возглавить школу уже после того, как все эти неприятности закончились…

Бабушка встала и принялась собирать со стола посуду, а я сидела, тупо смотрела перед собой. Перед глазами у меня стояли картины, виденные мной в зловещем магазине рядом с кладбищем.

Все-таки интересно, в очередной раз подумала я, что в моей ситуации лучше: поверить в реальность всего происходящего или смириться с каким-нибудь печальным диагнозом типа обширного повреждения серого вещества? Честно говоря, ни один из вариантов мне не нравился. Потому что, с одной стороны, мириться с тем, что привычный мир неожиданно оказался таким пугающе-безысходным, не хотелось. Но, с другой стороны, записывать себя в пациенты психушки тоже как-то не очень улыбалось…

– Спасибо, бабуль! – запоздало поблагодарила я бабушку за ужин, встала из-за стола и направилась к себе в комнату.

В это время задребезжал телефон. Я метнулась к нему и ухватилась за тяжелую трубку, как утопающий хватается за соломинку.

– Кто это? – выглянула из кухни бабушка.

– Бабуль, это меня… – ответила я, с облегчением услышав на другом конце телефонного провода голос Антона, и тут же, быстренько распутав длинный шнур, прошмыгнула в свою комнату.

– Интересно, – задумчиво протянул Антон, когда я, выдав на одном дыхании все, что мне удалось узнать, сделала паузу. – Конечно, все эти разговоры про исчезнувшего учителя мне уже приходилось слышать… Прошлой весной у нас вся школа на ушах стояла! Кто что говорил… А вот то, что тебе удалось разузнать о картинах из его мастерской, которые ты обнаружила в том магазине… Это уже не просто совпадение! Это вообще бомба!

– Знать бы только, где она рванет! – донесся до меня ироничный возглас Луизы, которая, судя по всему, разговаривала по параллельной трубке. – Представляете, получается, что эти картины после исчезновения из школы как-то очутились там, где ты их видела! Я уже вообще ничего не понимаю… Кстати, Тоха сегодня заскочил к Костылю и взял у него тетрадку по истории живописи. Помнишь, мы говорили тебе, что этот учитель у них в классе пару раз занятия проводил, когда Маргошу на какой-то семинар, или куда-то там еще приглашали…

– Не помню, – призналась я.

– Ну, не помнишь, и ладно! – откликнулась Луиза. – В общем, нам просто по чистой случайности повезло, что Костыль эту тетрадь не успел в гараж оттащить! И знаешь почему?

– Почему? – окончательно растерялась я, изо всех сил пытаясь сообразить, для чего Луиза решила рассказать мне про Костыля и его тетрадь, да к тому же еще и прошлогоднюю.

– Да потому, что в этой тетради Костыль и Тоха эскизы новых идей для граффити набрасывали! – принялась втолковывать мне Луиза. – Теперь понятно?

– Не очень, – честно сказала я и вздохнула, представив, что сейчас подумала обо мне Луиза.

– Слушай, Лу, кончай пуржить! Рада же по этому поводу вообще не в теме была! – вновь раздался голос Антона. – Короче, фишка состоит в том, что наш прилежный Костыль, пока ему не надоело, весь бред этого типа честно записывал… Ну, я сейчас по-быстрому сгонял к нему и попросил эту тетрадку вроде бы для того, чтобы наши наброски просмотреть. Там, между прочим, действительно классные сюжеты для граффити имеются…