Юлия Аксенова - Проклятие тангеры

Заметила. Налетела. Ксения по-прежнему не появлялась. Виталий вздохнул и повел Дарью поближе к аргентинцу-преподавателю, чтобы ничего не пропустить из движений, которые тот покажет.

Только начали отрабатывать новый элемент, не замедлила проявиться проблема сегодняшнего вечера номер один. Виталий встретился взглядом с Оксаной, подчеркнуто вежливо кивнул. В ответ получил очередной выброс черного пламени, не долетевший, впрочем, до цели, и Оксана, гордо вздернув голову, отвернулась. Нажил врага. За что?!

Дарья старалась вести оживленную беседу. Виталий с трудом поддерживал разговор, отвечал невпопад: ему хватало других забот! Лишь одна тема вызвала у него такой живой отклик, что он вовсе перестал двигаться и отвел горе-партнершу к стеночке, под одно из полотен Травкина.

– Ты уже знаешь страшную новость про Рому?

– Какого Рому? – ответил Виталий заранее заготовленной фразой.

– Такой полненький, с хвостиком. Он же в нашу группу ходил. Разве ты не помнишь?!

– А что с ним случилось? – пустил он в ход еще одну домашнюю заготовку.

– Господи, его же убили!

– Откуда такая информация?

– Сегодня к Измайлову приходили из милиции. Расспрашивали. Не долго. Валя сказал: похоже, это была пустая формальность, потому что и так все ясно.

– Что ясно-то?

Далее Виталий выслушал – с некоторыми купюрами и вариациями – историю, которую знал с раннего утра. Итак, о гибели Романа теперь знают или узнают в ближайшее время все, кто хоть отдаленно понимает, о ком идет речь.

Короткий истошный и будто ликующий визг перекрыл музыку. По внутренностям пробежал морозец.

Дарья с огромными зрачками испуганно огляделась. На глаза бойкой женщины навернулись слезы. Она, как и следовало ожидать, спросила дрожащим голосом:

– Что это?!

Виталий не стал глядеть по сторонам: он смотрел на картину, висевшую тут же на стене. Ничего в ней больше не менялось.

– Да ничего, – пожал он плечами, успокоившись, – аппаратура ба…

Новый вопль – протяжный и еле слышный, на грани ультразвука, – сотряс тело. Виталий видел, будто в замедленном воспроизведении кинозаписи, как застыли в причудливых позах ученики аргентинского мэтра. И сам мэтр оставался неподвижным. И Дарья, казалось, не только не шевелится – не дышит. А внезапно размазавшиеся фигуры женщины и мужчины на картине Сергея Травкина будто оплывали.

Виталий тряхнул головой. Ну, вот и все ясно! Надо срочно проверить глаза: похоже, зрение опять село.

– Аппаратура барахляная! – сообщил он очевидное уже и так просветлевшей лицом Дарье.

И повел плечами, чтобы выгнать из-под лопаток последние отряды ледяных мурашек.

Вскоре объявили смену, и Сметанина неожиданно переметнулась к Николаю, озорно шепнув: «У него усы пышнее!» Наверное, хотела успеть и с тем обсудить жуткую новость. Виталий огляделся. Остальные знакомые партнерши, оставшиеся свободными, совсем не дотягивали по уровню, чтобы успешно осваивать содержание урока. Виталий выбрал симпатичную моложавую незнакомку. Больше смену, к сожалению, не объявляли. Незнакомка повисла на нем, как куль с овощами, охотно и легко подхватывала любой его шаг, но пространства для маневра не оставляла вовсе: ни развернуться, ни мимо себя ее повести, ни, тем более, разомкнуть объятия!.. Виталий обливался потом. Он просто устал таскать женщину на себе!

Во время очередного долгожданного перерыва Виталий, тяжело дыша, тупо наблюдал, как аргентинец показывает новые шаги и связки, которых с этой дамой все равно не удастся воспроизвести, но не мог сосредоточиться на объяснениях, зло размышлял о своем.

Два главных принципа танго для партнерши: ведись, на что ведут, и превращай легкий посыл партнера в сильное, яркое движение. Вот так и следует поступать настоящей женщине: подхватывать любую, едва уловимую инициативу мужчины и развивать ее. Не начинать движение первой, но развить любой импульс партнера в полноценное и красивое па.

Беда большинства женщин в том, что они желают вести сами, они не ведутся! Но те, кто ведется, виснут на партнере и напрочь забывают о собственной активности, в самый ответственный момент перестают вообще хоть как-то шевелиться. Такую раскачивать замучаешься. Тут жить осталось два понедельника – совсем не интересно кого-то раскачивать!

Так и маешься, понимая, что все в жизни уже было, стремясь для разнообразия поднять планку выше санатория, но обнаруживая, что там, в вышине, обитают женщины, не способные правильно танцевать танго – ни горизонтально, ни вертикально, потому что голова мешает им расслабить ноги… И не только ноги.

Подобные мысли звучали бы весьма пошло и недостойно светлой головы Виталия Рогова, если бы они не описывали верно и общепринятыми в танго-сообществе терминами секреты мастерства исполнения этого сложного и красивого танца. Пошлость закралась только одна: когда он мысленно опрокинул танго в горизонталь. Но тут Виталий совсем уж не виноват: это же из истории про английскую королеву! Якобы та, впервые увидев новомодный танец, воскликнула: «Неужели это исполняют стоя?!» И еще кто-то известный сказал: «Танго – вертикальное исполнение горизонтальных желаний». Знаменитая фраза, Виталий тут ни при чем!

К концу недешево оплаченного мероприятия он почувствовал себя таким несчастным и утомленным, что быстренько переобулся и ушел; даже ненадолго не задержался на милонге.

В прокуренном зале сизый дым поднимался клубами, колыхался плотной завесой, стоял стеной, служил надежной вешалкой для нескольких десятков топоров. Короче, делал все, что может делать дым, бесконтрольно вырывающийся из множества сигарет, сигар, трубок, переполненных им ртов, пропитанных им легких. Здесь живой оркестр громко играл джаз, лица курильщиков выглядели интеллигентными и интеллектуальными, даже несмотря на их красноту и нездоровый блеск в глазах от выпитого за вечер.

Удивительно, что в том помещении, из которого девушка только что пошатываясь вышла, отодвинув всего лишь плотную темно-красную гардину, она не улавливала и намека на эту разрывающую уши музыку, на этот разъедающий легкие дым. Или сама она пребывала в слишком сильном угаре от других сладостных ядов?

Девушка медленно брела среди угарного газа от одной колонны до другой. Опершись о колонну, она могла сделать два-три шага несколько более уверенно. Мимо сновали официантки с подносами. Она огорчалась оттого, что всем мешается. Наконец, последняя опора осталась позади.

Новая темно-красная штора – следующий зал. Здесь оглушила тишина, и радостно расправились легкие. Здесь в тусклом свете яркими пятнами выделялись лишь столы зеленого сукна с белыми шарами, слышались только звонкие щелчки кия да приглушенные возгласы. Девушка с тоской посмотрела на диваны темно-красной кожи по стенам и пошатываясь побрела мимо. Здесь, в чопорной тишине, ей смутно подумалось, что вещь, которую она держит в руке, смотрится, пожалуй, несколько неприлично. Но к этому моменту она уже миновала бильярдную и оказалась в узком, извилистом коридоре, где людей не встречалось вовсе. Тут она вновь полностью сосредоточилась на единственной проблеме: дойти. Каким чудом ей удастся преодолеть весь долгий путь, лежавший впереди, в самом начале которого она находилась, девушка не представляла. Она просто упорно переставляла ноги.