Камерон Джейс - Безумие

— Будь осторожна со своими желаниями, Алиса, — говорит он. — Я один из немногих, о которых Льюис писал очень точно. То есть без грибов, кальяна и курева, где бы я был?

Он поднимается и начинает топать ногами по полу. Забавно видеть его танцующим и довольным. Будь он настоящим убийцей или просто претворяющимся им, он все равно меня озадачивает.

— Можно спросить, почему вы сейчас танцуете?

— Это не танец. Это бег по кругу. Ты так быстро бежишь, но все равно оказываешься на одном и том же месте, — говорит он, так поглощенный своим делом. — Это напоминает мне о том, что от судьбы не убежишь. Но довольно обо мне, Алиса. Какие у тебя ощущения от спасения Констанции сегодня?

— Ощущения… — я пожимаю плечами. — Очень хорошие. Душещипательные, но хорошие. Мне кажется, что, окажись я в нормальном мире, мне понадобится спасать чью-то душу каждый день, чтобы не сойти с ума.

Пиллар широко улыбается.

— Что значит эта улыбка на вашем лице?

— Ты сама сказала, — говорит Пиллар. — Единственный способ не сойти с ума в том мире это спасать чью-то душу каждый день. Как насчет того, чтобы сделать это еще раз? А потом, может быть, снова?

— Я думала, что меня выпустили, чтобы я могла доказать свою вменяемость. Я здесь для этого? Спасать людей от ненормальных и монстров Страны Чудес?

— Вопросы. Вопросы. Вопросы. Тебя разве не учили, что на вопросы никогда нет ответов, если только их не задаю я? — говорит он. — Вопросы — это способ ленивых учиться, когда единственный способ научиться, это не задавать вопросов.

— Тогда как же учиться?

— Жить, конечно, — он склоняет голову на бок. — Посмотри на меня. Не совсем, конечно, хороший пример для подражания, но я хороший пример бытия. Ты подумаешь, что я под кайфом и ветрен, но ты знаешь, что мои познания бесконечны. Это потому что я позволил себе прожить каждый момент.

— Ладно, — поднимаюсь я. — Я сказала, что это метафора. На самом деле не очень хочется спасать каждый день чью-то жизнь. Внешний мир слишком безумен для меня. — Я издала невольный смешок. — Думаю, я лучше останусь здесь. Кажется, вы обещали мне, что я получу назад свою Тигровую Лилию.

Я вижу ее у кресла. Кто-то ухаживал за ней. Она выглядит хорошо.

— Как хочешь, Алиса, — он толкает ко мне горшок. — Как хочешь.

Я беру горшок и чувствую, как он согревает мне сердце. Я заплатила большую цену, чтобы вернуть моего друга.

ГЛАВА 29

Палата в подвале. Психиатрическая больница Рэдклиффа, Оксфорд

Держа в руках свой драгоценный горшок, я прохожу мимо своих сумасшедших приятелей назад в свою комнату. Уолтруд шла за мной, пощелкивая своим шокером. Пациенты по обе стороны пристально на меня смотрели, гадая, где я была весь день. Будто в тайне они знали, что я была снаружи, и им любопытно, каково это было. Я улыбаюсь им, а они наклоняют головы на бок, думая, почему я сегодня улыбаюсь.

Я знаю почему. Я снова дома.

Уолтруд сообщает мне, что уже слишком поздно начинать шоковую терапию, но она обещает, что скоро мне будет очень больно. Она и Огир со мной еще не закончили, после того как я сбежала в прошлый раз. Я вижу на ее носу пластырь в том месте, куда я ее ударила. Какую бы боль они для меня не приготовили, она не будет сильнее, чем знать, что где-то там ходят убийцы, которые убивают маленьких девочек.

Я вхожу в свою клетку, ставлю цветок у стены, в которой есть небольшая трещина. Завтра он опять насладится солнечным светом на десять минут. Прежде чем лечь спать, я провожу пальцами по надписи на стене, там до сих пор написано четырнадцатое января и рисунок ключа под ней. Я точно знаю, что сейчас не январь. Сейчас середина декабря. Скоро Рождество. Понятия не имею, что значит эта дата. Почему четырнадцатое января?

Что же до ключа, без понятия, что он означает. Кто написал это на стене?

Устала от вопросов, ложусь спать.

Обычно в лечебнице мне снятся короткие сны, и в них нет смысла. В этот раз мне снится, будто я стою на автобусной остановке. Я выгляжу моложе, возможно, мне семнадцать. И я держу кого-то за руку. Думаю, это Адам Дж. Диксон. На нем капюшон, и я не могу видеть его лица. Мое первое впечатление, что это не Адам. А может быть, это Пиллар, который играет со мной в игры. Или того хуже, Чеширский Кот. Как бы то ни было, я не знаю, как выглядит Адам и Чешир. Как я могу забыть лицо того, кого любила?

Кого бы я ни держала за руку, он сжимает мою руку очень нежно. Это теплое сжимание, наполненное любовью и заботой. Я нуждаюсь в этом. Раньше я такого не чувствовала. Это не Чешир или Пиллар. Должно быть, это Адам.

К остановке подходят другие студенты и начинают ждать. Они все счастливы. Смеются. Здороваются с Адамом и разговаривают с ним. Они называют его Эй Джеем. Я боюсь, что меня они проигнорируют. Ни одно лицо мне не кажется знакомым, наверно, они мои одноклассники.

— Алиса! — приветствует меня девушка. А потом другая. Они поднимают руку, чтобы дать мне «пять». Колеблясь, я хлопаю ладонь в ответ. Они спрашивают, как у меня дела. Одна девушка шепчет мне на ухо, что она всегда засматривалась на Адама, но теперь, когда мы вместе, она желает мне удачи. Она говорит это по-доброму. Она счастлива за меня. Показывает на моих сестер, Лорину и Эдит, стоящих на остановке напротив нас. Они не говорят ни слова. Их глаза говорят все. Я им не нравлюсь.

Адам выше меня. Он наклоняет ко мне свою голову, которая все еще в капюшоне, и шепчет мне на ухо:

— Я это слышал, — его голос словно музыка, которую мне все хочется и хочется играть. — Они просто не знают, что счастливчик здесь я, — он снова сжимает мою руку.

Автобус приезжает прежде, чем я успеваю ему что-нибудь ответить или посмотреть на его лицо. Он тянет меня вперед, и мы садимся в желтый автобус. Атмосфера здесь легкая. Все на своих местах. Мне кажется, что даже небо в моем сне розоватое. Если такой была моя жизнь до лечебницы, тогда лучше мне сейчас умереть, без Адама и моих друзей.

Да, я знаю, что это сон, и, кажется, я единственная, кто знает, что это все в прошлом. Другие, они просто счастливы, рассказывают шутки. Должно быть, я провела с ними много времени, но я не помню ни одного лица. Автобус трогается, и я начинаю сомневаться, что мы едем в школу, иначе все не были бы так счастливы.

Адам продолжает болтать с другими, пока я занята мыслями. Мои сестры сказали, что я убила всех в автобусе. Может быть, в этом? Я поднимаюсь и иду по проходу, в поисках незнакомца в автобусе. У меня такое чувство, что здесь какой-то чужак. Я знаю, что я не сумасшедшая. Я не могла убить всех этих счастливых людей, которых я вроде как люблю. Зачем мне это?