Ивановка - Юлия Михалева
Откашлявшись, старушка завелась. Бензобак полон наполовину: значит, и не за топливом ушел водитель. Закрыв окно и дверь, Илья попробовал проехать назад и вперед – машина абсолютно точно не застряла в ловушке. Что тогда?..
«Тебя посадят за угон», – сказал себе Илья.
Но бросать машину так, как ее и нашел, – как-то не по-человечески. Дождавшись, когда она как следует прогреется, Илья отъехал немного в сторону от центра дороги. А вдруг каким-то чудом тут поедет трактор? Вынул ключ и положил его в подстаканник. Вряд ли старушка при закрытии дверей сама ставится на сигнализацию… Нет ведь? Нет. Оставив чужую машину, – бородач с лопатой или кто бы то ни было так и не объявился – Илья с неясным чувством побрел дальше, к деревьям впереди.
Как и обещала Мохнатая Бровь, дом, или скорее хозяйство с комплексом построек за не слишком высоким забором, вынырнуло прямо из-за них. Основное строение стояло ближе всех – большое, бревенчатое, серо-коричневое, сложенное из явно местных деревьев, с крышей, покрытой чешуйками рыжей черепицы, выглядывавшей из-под снега. Оно выглядело одновременно и добротным, и каким-то скособоченным.
Не найдя звонка, Илья стукнул в калитку – и та просто открылась, отступила назад, приглашая войти. Он и зашел, беспокойно оглядываясь, – необъяснимая тревога, одолевшая в лесу за деревней, здесь, в бездвижной тишине, захватила окончательно.
Собака не залаяла, да Илья и не видел ни цепи, ни конуры. Но во дворах всех деревенских, кроме него самого – но он ведь и не деревенский, да? – жили собаки. Как могли обходиться без охранника в лесу?
Рама двери непонятной постройки в отдалении и ветви дерева у забора были украшены красными лентами, как и в деревне. Но от мысли заглянуть в строение без ведома хозяев Илья почему-то аж поежился. Постояв с минуту на месте, он поднялся на крыльцо большого дома. Позвонить опять некуда. Он толкнул дверь – она отворилась, показав темный коридор, заставленный по одну сторону мешками и бочками.
Коридор заканчивался еще одной дверью, даже более крепкой на вид, чем первая. Илья постучал.
– Заходите! – откликнулся хриплый старческий голос.
Невысокий потолок у входа – будь он немного выше, Илья ударился бы головой – резко уходил ввысь. Комната с белеными стенами заставлена деревянной мебелью, которая казалась грубой и самодельной. Шкафы с банками, книгами и бутылками. По центру перед печью – дощатый стол. За ним боком ко входу сидела старуха. Смуглая, горбоносая, морщинистая, она куталась в белый пуховый платок. Цепким и тяжелым, как и у ее внучки, взглядом она молча окинула Илью. Но самой Вари в комнате не было.
А что сказать-то? Илья об этом заранее не задумался, а вопрос-то ведь непростой. Отношения в этой семье далеко не дружные: девушка точно подвергается насилию. И участковый просил не привлекать к себе внимания.
Пока Илья молчал, на стол запрыгнула трехцветная пыльная кошка. Да это же она – та самая, которая заставляла сомневаться в своем разуме, не появляясь на фотографиях.
– Ваша кошка? – не нашел ничего лучше Илья.
Усмехнувшись, от чего сотни морщин сделались еще глубже, старуха погладила кошку по маленькой круглой голове. Та вытянула шею и потерлась об руку.
– Нет, не моя. Она сама по себе.
Безумная идея захватила настолько, что Илья уже запустил руку в карман и только в последний момент удержался. Явиться в чужой дом и, ничего не сказав, фотографировать кошку? Да он точно не в своем уме – даром, что не напился.
Животное спрыгнуло со стола и юркнуло в дверной проем за шкафами. Там, видимо, другие комнаты.
Старуха выжидательно смотрела на Илью. Теперь не слишком-то добрые глаза улыбались.
– Я встречал ее в деревне, – оправдался он. – Вашу кошку. И в лесу встречал.
– Она такая, – кивнула старуха. – Любит погулять. А ты присаживайся, что ж стоять? Чаю будешь? Замерз ведь, да?
Такое по-деревенски фамильярное обращение по-прежнему раздражало, а полоса препятствий в лесу заставила начисто забыть о морозе. Чего, пожалуй, хотелось теперь – так это просто воды.
Хозяйка предложила Илье свой стул и налила в кружку ковшом из ведра на полу. Еще меньше месяца назад Илья, наверное, поразился бы до глубины души и побрезговал, но теперь у него самого стояло что-то подобное. И дом старухи если и удивлял, то в другом направлении: теперь на его фоне жилище Ильи выглядело поганым до невозможности. Здесь – в лесу! – светила электрическая люстра, а он по-прежнему обходился керосиновой лампой.
Вода отдавала железом. Илья пил медленно, думая, что еще сказать. Старухе же было точно не занимать терпения: она хранила молчание.
– Илья? – услышав тихий шершавый голос за спиной, он так вздрогнул, что едва не выронил кружку. – Вы наконец зашли к нам! Мы рады. Да, баба Даша? Это наш новый сосед.
Варя села рядом с ним. Серая шаль, все та же самая. А правая щека расцарапана, глубоко и до крови – та самая кошка?
– А, так это ты! – добродушно улыбнулась старуха, присаживаясь рядом с внучкой. – Я-то думала, городской погадать приехал. Ну, здравствуй, Илья. Варя про тебя говорила.
Вот как? И что же? Против воли Илья спросил это вслух. И как так получилось?
– Рассказывала, что в старом доме Макарыча, этого бирюка Дудникова, ты поселился. Озадачил всех в Ивановке, сынок. Кто ж в здравом уме в такую глухомань приедет, да еще и выберет себе худшую халупу из всех?
Впервые Илье так прямо пересказывали его собственные мысли. Выходило, он не ошибался и не нагнетал – так о нем все и думали. Да и пусть! Он вдруг разозлился.
– Зато тишина и покой, – заступилась Варя.
– Я Дарья, – представилась старуха. – В деревне по-разному называют, да и ты, как знаешь, зови.
Ведьмой? И что будет, если на самом деле так к ней обратиться?
На столе лежала большая колода карт с однотонной черной рубашкой. Старуха накрыла ее ладонью.
– Погадать?
– За пять-то тысяч, баба Даша? – снова вмешалась Варя. – Как-то нехорошо так разорять нового соседа. Да и гадали мы уже на вас.
– И что получилось? – спросил Илья.
– Дурак, – спокойно ответила Варя.
Видимо, он опешил настолько очевидно, что она рассмеялась. Улыбнулась и гадалка:
– Это карта такая, сынок. Обычная карта. Значит, что ты отчаянный человек и на решительный шаг отважился. Но тут и к гадалке ходить не надо – как вспомню дом Макарыча…
Что-то вздохнуло в доме. Как будто сами стены. Илья огляделся, пытаясь понять, откуда шел звук.
– Ветер, –
