Александр Варго - Полночь
– А с ним что? – глухо спросил Эд, кивая в сторону мальчишки. – Тоже в море?
– Он свидетель, Эд, – сказал Вячеслав, и Татьяна отшатнулась, не в силах поверить своим ушам.
– Боже, что ты несешь, Слава? Ты с ума сошел?!
– Это вы тут с ума посходили, целок из себя строите! – завопил Вячеслав. – Меня чуть не зарезали, а они рожи умные строят! Посмотрели бы, что у меня с рукой! А то только морали, бляха-муха, читать умеют, что один, что вторая!
Татьяна боялась приблизиться к нему, и Вячеслав буркнул:
– Не дрейфь… Забинтуй мне чем-нибудь, болит.
Пока она занималась раной мужа, Эд пытался успокоить рыдающего юношу. Кое-как ему это удалось, и он увел парня в рубку.
– Эд, – сказала Татьяна, стараясь, чтобы ее голос не дрожал. Она смогла остановить кровь Вячеславу, но теперь она увидела, что им грозит новая опасность. – Эд, ты слышишь меня?
Эдуард вышел из рубки.
– Как мы доберемся домой? – упавшим голосом прошептала Татьяна, обводя рукой океан.
Эд проследил за движением женщины. Они отплыли так далеко, что береговой линии с катера не было видно. А пока они гонялись за акулой, он и подавно забыл, в какой стороне земля. Он начал говорить с темнокожим юношей, но тот лишь испуганно озирался по сторонам и отрицательно тряс головой.
– Посмотри радио. В этой конуре должно быть радио, должны же как-то эти рыбаки общаться с сушей! – крикнул Бравлин.
– Нет там радио, можешь сам убедиться, – мрачно ответил Эдуард. – Я нашел только рацию, но у нее разряжен аккумулятор.
– Давайте позвоним по мобильнику, – не сдавался Вячеслав, пытаясь связаться со своими охранниками, но исходящий сигнал не улавливался.
– Мы что, так и будем болтаться в этом корыте? – вышел он из себя. Он подошел к борту и долго всматривался в даль, пока у него не заслезились глаза.
Эд посмотрел на багровое солнце, постепенно опускающееся за горизонт, и почувствовал, как по спине потек морозный ручеек страха. Скоро стемнеет, и если они не выберутся отсюда… Он даже не хотел думать об этом. Тот чумазый парень с серьгой, конечно, хватится их, но вряд ли он будет действовать быстро, так что перспективы у них не сильно радужные. Если запад в той стороне, то им нужно плыть в…
Под палубой что-то хрустнуло, и шум усилился. Эд подошел к трюму и нахмурился – вода прибывала. Насосы работали на предельном режиме, но все равно не справлялись с потоком воды.
– Так ты решил, куда нам плыть? – требовательно спросил Вячеслав. – Нужно завести это плавучее говно и двигать домой.
– Думаю, если нам и придется плыть, то не на катере, – как можно спокойнее ответил Эд.
– Что ты имеешь в виду? – подняла на него расширенные от страха глаза Татьяна.
– Мы тонем, – просто сказал он.
У Вячеслава отвисла челюсть, и он быстро-быстро заморгал, будто пытался избавиться от остатков какого-то тревожного сна:
– Эд, ты прикалываешься?
Эдуард даже не оглянулся в его сторону, но Вячеслав и сам уже видел, что их судно постепенно погружается в воду. Став мрачнее тучи, он нервно заходил по палубе, то и дело спотыкаясь о различные предметы.
Эд подумал, сколько у них в запасе времени. Судя по стремительно прибывающей воде, у них от силы полчаса, возможно, даже меньше. Уже сейчас было видно, что судно погрузилось в воду почти на метр. И, как назло, перед глазами замаячила недавняя картина – обезумевший мальчишка, беспомощно колотящий по воде обрубками рук, и огромный белый плавник, медленно чертивший смертельные круги вокруг жертвы.
Он уже хотел посоветоваться с друзьями, как вдруг застыл на месте. Он что, не ослышался? Кажется, из трюма доносятся какие-то крики…
– Кто там еще? – пробурчал Вячеслав.
Эд спросил у темнокожего юноши, есть ли кто-нибудь на катере еще кроме них, но тот, все еще пребывая в шоковом состоянии из-за смерти своего патрона, что-то невнятно бормотал.
Эд щелкнул затвором карабина и встал напротив лаза в трюм. Крик снова раздался, на этот раз более отчетливо. Кричал мужчина.
– Climb up![16] – жестко сказал Эд.
Снизу донеслись всхлипывания, после этого кто-то выплыл из темноты и стал торопливо карабкаться наверх по ступенькам.
– Этот Папаша что, держал у себя… рабов? – пробормотала Татьяна, убирая со лба прядь влажных волос. Она отошла на пару шагов назад, непроизвольно спрятавшись за спину Эдуарда.
Вылезшее наружу существо оказалось мужчиной лет сорока пяти, с тонким, бледным лицом. Несмотря на бледность, оно было почти без морщин, ровное и гладкое, словно кукольное. Темные точечки щетины говорили о том, что еще пару дней назад этот человек брился. Волосы светлого, соломенного цвета. Одет бедно – рваная гавайская рубашка и вылинявшие до белизны джинсы, на ногах стоптанные туфли, которые отчаянно просились в мусорный бак. При этом резко бросались в глаза его руки – узкие, почти как у женщины, с тонкими изящными пальцами, словно он всю сознательную жизнь играл на пианино.
– Who are you? Do you speak English? – спросил Эд. Мужчина непонимающе уставился на него и выдавил жалкую улыбку.
– Кажись, он не понимает тебя, Эд, – предположил Вячеслав.
Ту же самую фразу Эд произнес по-испански, затем на немецком, но реакция была аналогичной – мужик глупо улыбался, пуская пузыри. Глаза его были абсолютно чистые и ясные, как у ребенка или…
– По-моему, он ненормальный, – сказала Татьяна, тронув Эда за рукав.
– Се… Се, – вдруг начал с усилием выдавливать из себя мужчина. Голос у него был высоким и ломающимся, как у подростка в период переходного возраста. – Се… ма. Се-ма. Се-ма.
Словно в подтверждение этих слов, он с гордостью ткнул себя в тощую грудь своим хрупким пальцем.
– Тебя зовут Сема? – уточнил Эд. – Ты что, из России?!
– Др… дыр-быр, врррруу! – зашлепал губами Сема, словно он ехал на мотоцикле, энергично кивая при этом. Его взгляд упал на мертвое тело Папаши Дриппи, на распотрошенную акулу, безвольно свисающую с крана, но на ровном лице не дрогнул ни один мускул, на губах все та же идиотская слюнявая улыбка, словно так и должно было быть. – Дыр-пыр-тыр-мыр!
– Замечательно. У тебя есть какие-нибудь документы? Как ты сюда попал? – продолжал расспросы Эд. Он был совершенно сбит с толку и не знал, как поступить с этим чокнутым (мужик вроде и впрямь не притворялся), а кроме того, трюм продолжало неуклонно наполнять водой…
После трех минут бесплодных попыток разговорить странного незнакомца Эд повернулся к друзьям:
– Возможно, он как-то незаметно пробрался на катер и спрятался в трюме. А когда вода стала наполнять трюм, испугался и вылез.
Он говорил, боковым зрением замечая, как неожиданно меняется лицо Вячеслава. Сейчас оно было точно таким же, как в момент схватки с Папашей Дриппи.
– Я, кажется, начинаю понимать, кто ты, придурок, – выплевывая слова, словно скопившуюся от насморка слизь, прорычал он. Он подлетел к ничего не подозревающему Семе и схватил его за шиворот. – Ты следишь за мной? Это ты, сука, слал мне эти фотки все это время?! – шипел Вячеслав, тряся идиота. Наконец в глазах Семы промелькнуло что-то напоминающее страх, и он заискивающе залепетал какую-то абракадабру, впрочем, даже не пытаясь сопротивляться.
– Оставь его! – крикнул Эд, начиная разнимать мужчин, но Вячеслав словно с цепи сорвался.
– Кто тебя послал? – брызгая слюной, орал он. Голова Семы тряслась, как набитый ватой чулок, лицо стало багроветь, когда лапы Вячеслава сомкнулись на его тщедушной шее. – Что, думал закосить под шизика, ты, гребаный осел?! Что, думали так просто напугать Славку Бравлина? Хрен вам!! Мария Бравлина не рожала трусов!
Эд молча приставил к спине друга ствол карабина:
– Отойди от него.
Вячеслав с раздраженным недоумением уставился на Эда:
– Ты что, опупел? Не лезь не в свое дело!
– Минут через двадцать катер будет под водой, – отчеканил Эд. – Ты меня слышишь?!
Казалось, целую минуту Вячеслав осмысливал сказанное, потом его толстые пальцы нехотя разжались, выпуская перепуганного до смерти кашляющего мужчину.
– Я с тобой еще не закончил, – хрипло сказал Вячеслав Семе, но тот, оказавшись на свободе, тут же забыл о нем, взгляд его снова стал чистым и спокойным.
Татьяна неожиданно заметила, как кормовая часть катера начала медленно опускаться вниз, и ее сердце клещами сжала паника.
Эд между тем быстро обыскивал судно в поисках чего-то полезного. Вячеслав пытался было помочь ему, но все его движения были вялыми и заторможенными, будто его заставляли все это делать насильно.
– Я бы поджег это корыто, – сказал он, устав рыскать по каюте. – По крайней мере, огонь хорошо видно издалека.
– Ты будешь стоять на горящем катере и ждать помощи? – отверг это предложение Эд. Он все еще тешил себя надеждой отыскать сигнальный пистолет, но все поиски были бесплодны. Этот Папаша Дриппи или был настоящим аскетом, или просто слишком самоуверенным типом, вероятно, считавшим, что в океане с ним по определению ничего не сможет произойти.
