Митрофан Лодыженский - Невидимые волны

– Какая ты счастливая, – говорила своей крестнице Таиса, принесшая ей радостную весть о предстоящей поездке в Виндреевку. – Он сам тебя из многих выбрал… Но только вот что, милая Машенька, чтобы тебе быть у него, ты должна вперед принять на себя обет, дать, как положено, клятву… Тогда только тебя в наш корабль примут, и ты в Виндреевку поедешь… И это твое принятие назначено в пятницу в нашей моленной. Для этого там все будут в сборе, и ты должна приготовиться…

При этих словах лицо Машуры сделалось серьезно.

– Какие же это клятвы? – с тревогой спросила она.

– Да вот, Машенька, – отвечала Таиса, – клятва прежде всего такая, что коли ты принимаешь нашу веру, стало быть, тебе никогда от нее не отступить. Потом ты должна держать втайне от посторонних, что на наших радениях увидишь… И о всех наших порядках лишнего другим не болтать. И еще должна ты обещаться блюсти целомудрие, и если найдешь себе мужа, то только духовного, нашей же веры… Должна ты сохранять себя в чистоте.

– А если я паду во грехе? – решительно и смело сказала Машура.

– Падение, милая моя Машенька, не есть еще большой такой грех, коли ты со страстями своими борешься, – успокаивала крестницу Таиса. – Падение бывает и против воли нашей… Ведь без падения, Машенька, нет и покаяния, а без покаяния и спасения нет…

Кончились эти уговоры тем, что Таиса убедила Машуру начать готовиться к принятию ее в истинную веру. И надо сказать, что Машура готовилась старательно. Таиса читала ей, кроме молитв, акафисты, а после акафистов Машура с четками Максима Васильевича в руках усиленно клала свои земные поклоны.

Настал день, в который должно было состояться принятие Машуры в святой «круг», как выразилась Таиса.

В этот день вечером, когда все уже вернулись с работ, уставщица Ксения со своими помощницами принялась за приготовление моленной. К иконам были подвешены новые паникадила, были зажжены лампады и свечи. В назначенный час раздались на паперти удары в «било». Так называлась в обители большая чугунная доска, висевшая на толстой перекладине, врубленной в стену моленной. И по этому благовесту начали собираться «божии люди» на службу, собираться на чин принятия в корабль посвящаемой девицы Марии.

Услыхав благовест, Таиса сказала Машуре: «Это наши собираются; подождем немного, пока все соберутся».

Машура в этот день была торжественно настроена. Она с Таисой в ее домике молилась очень усердно.

Наконец духовница сказала своей крестнице: «Теперь пора. Все собрались… Надо идти…»

Когда они вышли из домика, уже было темно. Таиса и Машура быстро шли по переулку к моленной. Машура увидала через окна, что внутри моленной было ярко освещено. Она сознавала, что это все для нее делалось. Она была сильно возбуждена.

Они вошли на паперть. Таиса открыла дверь.

– Входи, Машура, – сказала она. – Не бойся… Благодать Божия над нами.

Вступив в моленную, Машура увидала перед собой большую, длинную комнату. Противоположная стена комнаты была вся освещена рядом лампад, висевших перед верхними иконами. Перед нижними иконами были паникадила с массой зажженных свечей.

На правой стороне в углу моленной, на небольшом возвышении, восседала богородица Манефа. Она была одета в белую рубаху. Ноги были босые. Рубаха была подпоясана золотым поясом. В руке богородица держала большую восковую свечу. Направо от нее у стены, увешанной иконами, стоял стол, покрытый белой скатертью. На столе лежал медный крест и еще белый сверток, перевязанный тесьмой.

По бокам моленной на длинных скамьях сидели сестры и братцы. Последних было немного. Они сидели на правой стороне ближе к Манефе. Остальные места занимали сестры. Все они, и мужчины и женщины, были одеты в длинные белые рубахи, что и у богородицы, но подпоясаны были не золотыми, а черными кушаками. Каждый из них держал в руках по зажженной восковой свече.

Когда Таиса ввела Машуру в моленную и остановилась посреди комнаты, присутствующие запели церковный стих «Приидите поклонимся». Напев этого стиха был тот же, что и в церквах. Люди божии пели его в унисон, тянули в одну ноту.

Но вот отделилась от правого ряда уставщица Ксения. Она взяла за руку Машуру и подвела ее к богородице. Таиса в это время отошла в сторону. Пение прекратилось. В моленной воцарилась полная тишина.

Богородица, взглянув на Машуру, торжественно обратилась к ней со словами:

– Зачем пришла ты к нам, в наш круг святой?

Машура, наученная Таисой, как ей себя вести, громко сказала:

– Я пришла сюда спасать свою душу.

Богородица проговорила:

– Хорошо душу спасать! А кого дашь за себя порукой?

Машура отвечала:

– Самого Христа, Царя Небесного.

Тогда богородица сказала:

– Смотри же, чтобы Христос от тебя поруган не был!

После этих возгласов богородица обратилась к уставщице с приказанием:

– Ксения, прочитай, какие девица Мария должна дать обеты.

Уставщица начала говорить эти обеты, а Машура повторяла их за ней слово за словом.

– Обещаюсь, – начала повторять за уставщицей Машура, – приняв святую веру, никогда от нее не отступать.

– Обещаюсь, когда буду причащаться и исповедоваться у священника, ему про нашу святую веру на исповеди ничего не говорить.

– Обещаюсь блюсти себя в чистоте, и если буду брать себе мужа, то только духовного; в законный же брак обещаюсь не вступать.

– Обещаюсь, если случится за свою веру пострадать, не бояться мне ни тюрьмы, ни ссылки, и никому не сказать, какое Божие дело будет мне открыто, ни отцу, ни матери, ни родным… А ежели Божия дела не сохраню, то да победит меня Господь в сем свете и в будущем веке.

Эти обеты Машура говорила без смущения. Таиса сумела приготовить свою крестницу. Видно было, что посвящаемая решилась твердо отдаться новой жизни, что она нашла свою веру.

По окончании провозглашения обетов богородица громко сказала Машуре:

– Во всем том, в чем ты обещалась, целуй крест Христов.

Машура подошла к столу, на котором лежал медный крест. Уставщица взяла его со стола и дала Машуре приложиться.

– А теперь, – сказала Манефа, – облеките сестру Марию в белые ризы.

Вышли вперед две женщины из числа присутствующих. Это были помощницы Ксении. Они взяли со стола белый сверток. Там оказалась приготовленная для Машуры белая широкая рубаха. Рубаху эту они надели на Машуру и подпоясали ее черным поясом. Во время этого облачения все присутствующие пели молитву Господню.

После того как Машура была облачена в новую одежду, Ксения повела ее вокруг всей залы. В это время «божьи люди» пели тропарь: «Во Иордане крещающуся Тебе, Господи». Так Машура была обведена кругом залы три раза.