Лиза Смит - Дневники вампира. Дневники Стефана. Книга 1. Истоки

— Мы боролись за тебя, — сказал Деймон лениво, не утруждая себя вставанием на ноги. В этот момент топот конских копыт прервал нас. Альфред спешился и склонил голову перед каждым из нас. Должно быть, это было то ещё зрелище: Деймон лежал на траве, закинув руки за голову, как будто он просто отдыхал, я лихорадочно пытался стереть пятна от травы со своих штанов, а Кэтрин стояла между нами и радостно улыбалась.

— Простите, что отвлекаю, — сказал Альфред. — Но господин Джузеппе хочет поговорить с господином Деймоном. Это срочно.

— Конечно это срочно. У отца всегда всё срочно. На что держишь пари, что это очередная нелепая теория, которую ему нужно обсудить?

Кэтрин подняла свой зонтик с земли.

— Я тоже должна идти. Я вся растрёпана, а я договорилась с Перл посетить аптеку.

— Идём, — сказал Альфред, жестом приглашая Деймона запрыгнуть на спину его лошади. В то время как Альфред и Деймон умчались верхом, мы с Кэтрин медленно пошли обратно на каретный двор. Я хотел снова поднять тему Бала Основателей, но обнаружил, что боюсь сделать это.

— Тебе не нужно подстраиваться под меня. Возможно, тебе стоит сохранять дружбу с братом, — посоветовала Кэтрин. — Похоже, твой отец лучше всего преуспел в лишь в вас двоих, — заметила она. Её рука слегка задела мою, и она обхватила моё запястье. Затем она поднялась на цыпочки и позволила своим губам коснуться моей щеки. — Приходи увидеться со мной сегодня ночью, милый Стефан. Мои комнаты будут открыты.

С этими словами она внезапно сорвалась на энергичный бег.

Она была похожа на жеребёнка, свободно несущегося галопом, и я чувствовал, как моё сердце несётся вместе с ней. Не было сомнения: она чувствовала то же, что и я. И знание этого заставляло меня чувствовать себя более живым, чем когда-либо в моей жизни.

Глава 15

Как только спустились сумерки, я прокрался вниз по лестнице, открыл заднюю дверь и на цыпочках вышел на траву, уже увлажнённую росой.

Я был особо осмотрительным, поскольку поместье окружали горящие факелы, и я знал, что отец был бы крайне недоволен, что я рискнул выйти на улицу после наступления темноты.

Но гостевой домик был лишь на расстоянии брошенного камня от моего дома — около двадцати шагов от крыльца.

Я крался через двор, оставаясь в тени, и чувствовал, как сердце вырывается из груди.

Я совсем не беспокоился о нападениях животных или о творениях ночи.

Я больше заботился о том, что буду обнаружен Альфредом или, ещё хуже, отцом.

Но идея того, что мне не удастся увидеть Кэтрин этой ночью наводила на меня истерику.

В очередной раз густой туман покрыл землю и взвился к небу, такие причудливые изменения в природе вероятнее всего были вызваны сменой времён года.

Я убеждался, что никто меня не видит, оглядываясь по сторонам, пока бежал от ивового дерева к лошадиной тропе и вверх по ступеням крыльца домика для гостей.

Я задержался перед побелённой дверью.

Шторы на оконных стеклах были плотно задёрнуты, и я не видел никакого света от свечей, просачивающегося под окнами.

На секунду я испугался, что пришел слишком поздно.

Что если Кэтрин и Эмили уже легли спать?

Всё же я слегка постучал костяшками пальцев по деревянному дверному косяку.

Дверь со скрипом открылась, и рука сжала мое запястье.

— Заходите! — услышал я резкий шёпот, и меня затащили в дом.

Позади меня я услышал щелканье замка и понял, что стою лицом к лицу с Эмили.

— Сэр, — сказала Эмили, с улыбкой делая реверанс.

Она была одета в простое синее платье, и ее волосы падали темными локонами на плечи.

"Добрый вечер," сказал я, мягко поклонившись.

Я осматривал маленький дом, позволяя глазам привыкнуть к тусклому свету.

Красный фонарь пылал на грубо высеченном столе в гостиной, отбрасывая тени на деревянные перекладины потолка.

Гостевой домик находился в запущенном состоянии годами, с тех пор как мама умерла, и её родственники перестали гостить у нас.

Но сейчас он был обитаем, и по комнатам разливалась тепло, которого мне не хватало в главном доме.

"Что я могу сделать для вас, сэр?" спросила Эмили, ее темные глаза не мигали.

— Ээ…я здесь, чтобы увидеть Кэтрин, — запнулся я, внезапно смутившись.

Что бы подумала Эмили о своей хозяйке?

Конечно, подразумевается, что горничные умеют молчать, но я знал, как болтают слуги, и я решительно не хотел, чтобы достоинство Кэтрин было скомпрометировано, если Эмили окажется типичным представителем тех, кто участвует в праздных сплетнях прислуги.

"Кэтрин ожидает вас," сказала Эмили с искоркой озорства в глазах.

Она взяла фонарь со стола и повела меня вверх по деревянной лестнице, остановившись перед белой дверью в конце коридора.

Я скосил глаза.

Когда мы с Деймоном были маленькими, мы по неопределённым причинам боялись лестниц гостевого домика.

Может быть, это потому что слуги говорили, что дом населён привидениями, может, потому что каждая половица в доме скрипела, но что-то в пространстве останавливало нас от слишком долгого пребывания в этом месте.

Теперь, когда Кэтрин была здесь, и несмотря ни на что, не было другого места, где мне было бы лучше находиться.

Эмили повернулась ко мне, приложив костяшки пальцев к двери.

Она постучала три раза.

Затем она толкнула открытую дверь.

Я опасливо зашёл в комнату, половицы скрипели, пока Эмили удалялась в глубину коридора.

Сама комната была обставлена просто: чугунная кровать покрыта незатейливым зелёным одеялом, в одном углу гардероб, в другом — умывальник, позолоченное отдельно стоящее зеркало — в третьем.

Кэтрин сидела на кровати лицом к окну и спиной ко мне.

Её согнутые ноги были спрятаны под короткой белой ночной рубашкой, и длинные кудри свободно ниспадали на плечи.

Я стоял там, наблюдая за Кэтрин, и затем наконец прокашлялся.

Она обернулась с выражением веселья в её тёмных, похожих на кошачьи, глазах.

— Я здесь, — сказал я, переминаясь с одной обутой ноги на другую.

— Я и так вижу, — усмехнулась Кэтрин.

"Я видела как ты шел сюда.

Ты боялся выйти из дома после наступления темноты?

— Нет! — сказал я оборонительным тоном, смущённый тем, что она видела, как я метаюсь от дерева к дереву, словно излишне предусмотрительная белка.

Кэтрин изогнула дугой тёмную бровь и протянула мне руки.