Татьяна Корсакова - Печать василиска

– Егор в озеро не полезет, – Аля отобрала у Гришаева свою сорочку, сунула ее под подушку.

– Ну, кто ж его знает! – этнограф нацепил очки, посмотрел на нее поверх стекол. – Вдруг ему там что-нибудь подозрительное примерещится.

– Где – там?

– В озере. Я ж говорю, коварное озеро, с причудами.

– Егор плавает хорошо! – вообще-то она знать не знала, умеет ли Егор вообще держаться на воде, но не оставлять же последнее слово за этим выскочкой.

– А тут плавай – не плавай, – Гришаев хитро сощурился. – Тут силой ничего не сделаешь, по-другому нужно, по-умному.

– По-умному – это, простите, как?

– По-умному – это не бороться со стихией, а дождаться, когда водоворот утянет тебя на самое дно, а уж там, на дне, из водяного столба можно просто выйти, как из лифта. Ну, а дальше как повезет, – Гришаев состроил страшную рожу, – если хватит силенок и воздуха, чтобы выплыть на поверхность, – хвала тебе и честь, если не хватит – вечная память.

– Славная альтернатива, ничего не скажешь, – Аля поежилась.

– Зато есть хоть мизерная, но надежда на благоприятный исход, – Гришаев пожал плечами. – А если нахрапом да без ума – то финал может оказаться весьма печальным.

– Да что вы все каркаете! – разозлилась она. – Накаркали уже!

– А вот попрошу без обвинений! – Наконец-то она его уела! Вскочил на ноги, очами сверкает! – Я не каркал, я просто излагал факты.

– Вы сознательно нас всех пугали!

– Да, пугал! Потому что пуганые становятся более осторожными!

– А зачем нам быть более осторожными?! У нас здесь что – зона боевых действий?! Чего мы должны бояться?!

– У нас здесь не зона боевых действий. – Гришаев сбавил обороты, посмотрел на Алю как-то странно, она не успела разобраться, что же такое было в его взгляде, потому что он быстро отвернулся к окну. – Но, если верить преданиям, а не верить им у меня лично нет никаких оснований, очень скоро Мертвое озеро оправдает свое название. Вы, Алевтина, никогда не задумывались, почему оно Мертвое? – вдруг спросил он.

– Я здесь меньше суток, – буркнула она, – мне некогда было над этим задумываться. Мертвое, потому что не водится в нем ничего, – вспомнила она слова товарища Федора.

– Неправильно, – Гришаев покачал головой. – Мертвое оно потому, что народу в нем утонуло тьма. Причем люди не просто тонули, а исчезали бесследно. В стародавние времена утопленников никто особо не искал и учет специальный не вел, но вот позже, уже при советской власти, пытались утонувших со дна озера поднимать, водолазов посылали. И знаете что? Никого не нашли. За почти сто лет ни одного тела. В Великую Отечественную тут взвод немцев сгинул. Отправились фрицы на пленэр, свежим воздухом подышать да в озере искупаться – и все, кирдык! Ни один не вернулся. И уж можете мне поверить, искали их с пристрастием, прочесали весь берег – никого не нашли. А вы говорите – не водится в нем ничего. Может, оттого и не водится, что место настолько гиблое, что его даже зверье стороной обходит.

– Немцев могли партизаны уничтожить, – возразила Аля.

– Не могли. Потому что не было в этих краях партизан.

– Откуда знаете, что не было?

– Так из архивов и знаю. Не было здесь партизанского движения, а немцы все равно пропали. Вот и думайте, безопасное место Мертвое озеро или нет. А этот, – Гришаев махнул в сторону открытого окна, – поперся, не зная броду. Значит, дурак.

– А вы, стало быть, умный? – усмехнулась Аля.

– Я умный, я без особой надобности своей шкурой не рискую и необдуманные поступки в угоду хорошеньким дамочкам не совершаю.

Хорошенькая дамочка – это, стало быть, она. А любой, кто рискнет стать на ее защиту, стало быть, дурак. Замечательная логика, ничего не скажешь. А самое главное, как удобно собственную трусость оправдывать...

Общаться с Гришаевым расхотелось категорически. Никакого от него нет проку, только и умеет, что страху нагнать. А ей, может быть, и без того страшно. Она, может быть, после сегодняшней ночи последние жизненные ориентиры растеряла. Есть призраки – нет призраков? Опасно Мертвое озеро или все эти ужасы – всего лишь домыслы сбрендившего фольклориста?

Аля отвернулась от Гришаева, подошла к окну. Что-то Егора долго нет. Хоть бы и в самом деле не накаркал...

Точно в ответ на ее тревожные мысли, туман за окном ожил, сгустился и превратился в высокую фигуру.

– Ничего там нет, – Егор шагнул в комнату, озабоченно посмотрел на Алю, спросил: – С вами все в порядке, Алевтина?

– Конечно, со мной ведь Дмитрий Сергеевич, – она с неприязнью покосилась на этнографа.

– Я же говорил, что вы ничего не найдете, – Гришаев совсем не обиделся на ее выпад. – Бесполезное занятие. Чем за призраками гоняться, лучше бы помогли дверь на место установить, а то девушка даже уединиться не может.

– Так дверь, между прочим, не я ломал, – огрызнулся Егор. – Вы ломали, вам ее и чинить.

Кто ломал?! Аля в недоумении посмотрела на Гришаева. Этот ботаник недоделанный снес ее дверь? С ума сойти...

– В состоянии аффекта человек еще и не на такое способен, а вы так кричали... – Гришаев неспешно встал с кровати, подошел к двери. Несколько секунд он внимательно изучал дверной косяк, а потом заявил: – Нет, один я тут не справлюсь, и вообще, – он посмотрел на Алю, – лучше бы вам столяра вызвать. А еще лучше комнатку сменить. Как показала практика, эта не особенно надежна, хотя, – он взъерошил и без того дыбом стоящие волосы, – для призрака двери и окна – это сущий пустяк. Если она захочет, то найдет вас в любом месте. Оптимальным решением было бы уехать, потому что...

– Дмитрий! – уже не просто с укором, а с угрозой в голосе сказал Егор. – Еще одно слово – и я забуду о том, что слабых обижать нельзя. По мне, так это форменное скотство – пугать и без того уже смертельно напуганного человека. Алевтина, – он взял Алю за руку, – время еще очень раннее, ваша комната, сами видите, в каком состоянии, пойдемте ко мне, – он запнулся и тут же торопливо добавил: – Я уже все равно не усну, а вы, возможно, сможете немного подремать.

Скорее всего, Аля бы отказалась от этого, пусть и искреннего, но все же несколько двусмысленного предложения, если бы не многозначительное хмыканье Гришаева.

– Знаете, Егор, – она бросила быстрый взгляд на часы. – Если вас это не слишком затруднит, я, пожалуй, воспользуюсь вашим приглашением.

– Что вы?! – Егора, кажется, ее согласие обрадовало. – Я же сам предложил, от чистого сердца.

– Добрыми намерениями вымощена дорога в ад, – буркнул Гришаев.

– Еще одна легенда? – ехидно поинтересовалась Аля.

– Нет, всего лишь народная мудрость, – он неспешно встал, поддернул вытянутые на коленках штаны и, не говоря больше ни слова, вышел из Алиной комнаты.