Чистые души - Рина Эм
Она промолчала и спустя несколько мгновений тихо произнесла:
— Было очень страшно… и всё равно ничего не вышло. Говорю же — я его не знаю. Просто лицо. Человек… лет тридцать.
— Опиши его лучше. Подумай. Где-то ты встречала его. Вспомни. Сосредоточься, Марфа.
Она пожала плечами и болезненно сморщилась:
— Я его знаю, но я не знаю!
— Чего ты не знаешь?
— Не знаю. Я видела его… ты прав! Видела около отца Максима. Он как-то связан с… или он…
— Нет, я не знаю! — воскликнула она. — В голове будто туман, я его не помню потому, что не обратила внимания. Он точно не из наших. Он не колун даже, вот что!
— Этого не может быть, — отрезал Семен. — Не колдун не может проклясть! Ты же знаешь, люди могут прочесть все слова любого наговора, но толку не будет потому, что дело не в словах, нужна особая сила!
— Да, ты прав… — проговорила она. — Но я раньше не встречала его. Это либо кто-то совсем новый, либо… нет, я не знаю такого колдуна! Я ничего не понимаю, Семен!
— Ладно, отдыхай. Всё это из-за маеты. Ничего, всё наладиться, как только снимут проклятье.
Семен вышел в кухню. Ра стояла у раковины, ее трясло.
— Страшно?
— Да, господин. Эта тень похожа… на тех! Тех, что приходили за нами… тогда.
— Я знаю. Выпей живого солнца и приляг. Тебе нужно отдохнуть. Утром отвезешь Марфу к Инфариту, — кивнул он и налил в чашку немного сока, а сверху — каплю живого солнца. Передал пузырек Ра, а сам с чашкой вернулся к Марфе.
Марфа прошелестела:
— У меня совсем нет сил.
— Ты останешься тут. Утром Ра отвезет тебя к Инфариту. Я уже разговаривал с ним. Всё будет хорошо. Выпей это.
— Живое солнце?
— Да. Выпей и спи.
— А ты?
— Что — я?
— Ляг рядом, — вдруг попросила она.
— Если хочешь, — он лег позади, осторожно прижал к себе, накрыл её простыней и погасил свет. Марфа глубоко вздохнула.
— Больно?
— Уже нет. Хочу спросить… Семен… ты хочешь меня? Сейчас?
Он помолчал немного. Потом сказал:
— Я бы не отказался. Но если я буду с тобой, как думаешь, другая девушка, с которой я сейчас, расстроится из-за этого?
Она попыталась отодвинуться:
— Ты такой… такой…
— Какой?
— Моральный урод. Вроде того.
Несколько секунд они пролежали в темноте. Марфа вдруг сказала:
— Ты ведь знаешь, у меня было много мужчин. А по кому я тоскую до сих пор ты хочешь знать?
— По Гришаточке? — предположил он.
— По тебе. После тебя такого уже не было. Знаешь… ты будто всегда знал, чего я хочу и давал мне сполна. В постели, в жизни. Тебе самому ничего не было нужно, ты только отдавал, отдавал, отдавал…
— Я брал твои чувства. Грелся от твоего сердца — ведь своего у меня нет. Тебе было со мной холодно.
— Мне было страшно, что я для тебя одна из сотен. И тебе нет разницы кто с тобой.
— Марфа! Не надо. Ты заплачешь сейчас.
— Почему ты такой ужасно бесчувственный и такой нежный одновременно?! — она и правда заплакала. — Почему нельзя быть с тобой, почему ты не можешь полюбить хоть капельку!
— Марфа, что ты, говоришь! Если б я мог любить, у меня было бы сердце и я ничем не отличался бы от всех остальных! Давай-ка спи.
Он прижал к груди ее затылок и погладил по голове.
— Все эти мысли из-за ритуала. И проклятье не дает покоя.
Она шмыгнула носом:
— Да нет, с тобой рядом оно молчит.
— Тогда спи.
Она ничего не ответила и некоторое время он думал, что сейчас Марфа уснет, но она заплакала снова и прошептала:
— Если тебе дорога та девушка, оставь ее. После тебя она уже не сможет быть счастливой. Никогда.
— Мне никто не дорог. Спи, — проговорил он.
Наутро Ра отвезла Марфу к Инфариту, а затем, измученную, но исцеленную — домой. Очищение от порчи прошло не просто, Инфарит сам был едва жив когда они с Марфой наконец вышли. Ра отвезла её домой и позвонила Семену.
— Господин, Инфарит сказал, что надеется на снисхождение в будущем.
— Что так?
— Проклятье едва не убило его, он лишился всех сил и даже его дар истончился. Вы бы видели их, господин… будто мертвецы.
— Кто?
— Инфарит и Марфа, оба. Вышли, держась за стены… Инфарит дал мне амулет. Он говорит — тот колдун скоро поймет, что вы идете по следу и может быть возьмется за ваше окружение. Мне надеть его?
— Надень и носи, Инфарит знает своё дело.
Положив трубку, Семен снова открыл сайт Росреестра и принялся рассматривать план дома, где они встречались с Марфой в первый раз. Как официальный памятник архитектуры, его план был задокументирован и доступен гражданам. Спустя мгновение раздался ещё один звонок — Марфа хриплым, умирающим голосом попросила его помочь сыну Ракиса, её клиента. У неё у самой нет ни на что сил. Вообще ни на что.
Напоследок она обещала, что предупредит охрану насчет него и отключилась.
Выходит, она так и не сняла маету с парня. Это плохо. Надо посмотреть, в каком он состоянии. Может уже всё?
Семен подъехал к особняку, оставил машину, перешел в тени и так миновал и охрану, и дверь. Оказавшись внутри, он вернулся в реальный мир и поднялся на второй этаж. В той комнате, где в прошлый раз лежал парень произошли большие изменения. Теперь она была превращена в больничную палату.
Максима переложили на кровать с подъемным механизмом, из его рук и рта исходили теперь трубки, а рядом попискивали аппараты.
Медсестра дремала на стуле, возле постели под их мерный писк. Семен не стал будить её и шагнул к кровати. Дела Максима были плохи — синюшные тени вокруг глаз, желтизна кожи и другие признаки говорили, что осталось ему не много.
Семен вышел в коридор. За поворотом, опершись рукой на стену, беззвучно плакал мужчина, копия Максима, только гораздо старше. На ловца и зверь бежит. Когда Семен завернул за угол, он выпрямился и утер рукой глаза.
— Кто вы?
— Я помощник Марфы, — вежливо ответил Семен.
— Да? И где же она, ваша Марфа?!
— Она болеет.
— Ах болеет! Она болеет! — воскликнул мужчина. Тряхнув головой. — Так вот! — его голос окреп и поднялся
