Риданские истории II - Виктор Александрович Авдеев
Я закашлялся, вернул воротник халата обратно, прикрыв вымазанный остатками переваренной пищи рот. Поводил свечой из стороны в сторону, пытаясь осветить побольше пространства перед собой. Я увидел каменные колонны, что подпирали несущие части таверны, и деревянные балки под потолком. Но не увидел пола. Везде, куда только хватало глаз, я видел мертвые разлагающиеся тела людей и животных. Ни единого каменного прогалка между ними. Горы трупов. Смердящий гнилым мясом склеп. Мужчины, женщины и даже дети.
Вдалеке я различил журчание грунтовых вод. Должно быть, эта самая вода, пронизанная трупным ядом, попадала в колодец. Оттого в нем и стояла такая вонь и заражение. И тогда, пытаясь держаться на трясущихся от ужаса и нестерпимой вони ногах, я понял две вещи. Первая: Джим не вернется. Его тело покоилось где-то здесь, среди груды падали и человеческих останков. Кулон, что носил Джим, он НИКОГДА бы не отдал незнакомой служанке ни за какие грехи. Я помню, как эту вещь Джим получил от нашей ныне покойной матери, как старший из ее сыновей. Этот кулон был нашей фамильной ценностью, талисманом, что передавался по наследству. Выходит, Джим мертв. Тодд и Майя наврали о его возвращении, чтобы… задержать нас здесь с Алисией? И вторая: нужно скорее вернуться за Алисией в комнату и убираться из этого гиблого, пропитанного дьявольщиной места. Пешком, не важно. Но как до нее добраться? Крышка подвала захлопнулась надо мной словно крышка гроба, и не без чьей-то помощи! Хотя… Что, если шаги пригрезились мне в потемках кухни? Может быть просто старые петли не выдержали тяжести досок и опрокинули мне на голову этот люк? Нужно проверить, заперт ли он?
Ободренный размышлениями, я с надеждой бросился к лестнице. Огарок в моей руке почти догорел, а вся моя ладонь превратилась в деталь восковой куклы.
Я почти поднялся наверх, когда услышал шум снаружи. Шлепок, потом удар и глухой стук о пол. Через мгновение люк над моей головой распахнулся, и в свете поднятой кем-то лампы я увидел… привидение! Призрак утонувшего мистера Бломба! Он глядел на меня холодными глазами, сжимая в другой руке двуствольное ружье. Он раскрыл темный рот и прохрипел:
— Не дурите, мистер Ларсон! Скорее поднимайтесь, иначе вы не спасете Алисию!
— Вы… вы… — у меня путались мысли в голове, и я не мог вымолвить ни слова.
— Что вы там мямлите? Как будто мертвеца во мне увидели!
— Именно это я и хотел сказать, — наконец выговорил я, выбираясь в кухню.
— А-ну, помогите мне. Да скорее же! — гаркнул мистер Бломб, отставив в сторону ружье и лампу. Он пытаясь поднять с пола что-то тяжелое.
И тут я увидел недвижимую Майю, повисшую тяжелым грузом на его руках. Спадающие длинные волосы заслонили почти все ее лицо, но на щеке довольно-таки явно виднелся круглый кровоподтек.
— Подтолкните ко мне стул, мистер Ларсон, — приказал мистер Бломб.
Я сделал это. Старик усадил Майю, а затем привязал ей ноги к деревянным ножкам. Руки так же обвязал хитрым узлом, скрестив их за спинкой стула.
— Позже мы решим, что с этим дерьмом делать. А теперь за мной. И прихватите с собой хотя бы пару ножей подлиннее.
Я снова повиновался, рывком схватив два кухонных ножа с разделочного стола. Мы тихими шагами направились к выходу. Меня несколько удивило то, что мистер Бломб прекрасно справлялся с шагом. Он больше не хромал и вообще управлялся без трости. Он оставил лампу у двери и выскочил на улицу.
Мы завернули за угол таверны. Проходя мимо того места, где еще утром на рукоятке вил покоилась голова нашего Рогзи, я невольно поморщился. Сейчас ее, конечно, не было. Тодд сдержал обещание и убрался…
Я шел нога в ногу за мистером Бломбом. Он держал наперевес ружье, направленное в сторону свинарника. Из-под двери выбивалась наружу полоска тусклого света. Стало быть, Алисия внутри, иначе из кухни мы сразу бы направились в нашу комнату. Я хотел об этом спросить старика, но не решился отвлечь его. А еще меня охватил дикий страх за Алисию…
Шагов за двадцать до свинарника мы приглушили свою поступь, стараясь двигаться как можно тише. Мы остановились возле двери, и мистер Бломб пояснил мне простыми жестами, что я должен сделать. Я все понял. От меня требовалось резко распахнуть дверь и убраться в сторону.
Когда мистер Бломб встал напротив двери и подал мне знак, кивнув головой, я сделал свое дело. Раздался громкий выстрел из ружья и вслед за ним грохот в свинарнике. И дикий женский крик. Но, к счастью, не моей жены. Я выглянул из-за плеча мистера Блобма и увидел скорчившегося на земляном полу у низкого табурета Тодда с окровавленной грудью. Рядом с ним лежал разделочный нож и опрокинутый таз с кровью и мясом. Мистер Бломб ворвался внутрь и направил ружье куда-то вправо. Я с осторожностью вошел вслед за ним, все еще поглядывая на Тодда. Хозяин таверны дернулся три раза, выплескивая наружу горловые булькающие хрипы, и замолчал. Я направил взгляд вглубь помещения, и волосы на моей голове встали дыбом. Я увидел Алисию, подвязанную за руки к верхней балке крыши свинарника. За ее спиной виднелись темные заграждения, внутри которых с неистовым хрюканьем двигались темные силуэты. А к горлу Алисии был приставлен нож, крепко зажатый сухим кулаком озлобленной миссис Фаринджер. Она прятала свое тело за моей женой так, что мистер Бломб как бы ни старался, но не смог бы поразить ее из своего ружья. Для меня застыло время. Я думал, что это конец…
— Ты! — выпучив глаза на Бломба, выдохнула Фаринджер. — Ты должен был сдохнуть в топи, старик!
— Одна поправка, ведьма. Я хотел, чтобы вы так думали! Потому и скинул свою трость на болоте. Наживка для твоей собачонки Майи, будь вы трижды прокляты, кровососы!
— Ха-ха! — театрально хохотнула та. — Мы совершенны. Тебе не понять, как это, возвыситься над жалкими, слабыми людишками. Встать на вершину пищевой цепочки! Наслаждаться вашими никчемными жизнями, разливая по тарелкам!
— Заткнись, ты…
— Нет, Бломб, это ты закрой свою пасть и брось ружье к моим ногам. Иначе я пущу кровь этой дохлой свинье, — и она еще сильнее прижала лезвие ножа к горлу Алисии. Та застонала, а по щекам потекли капельки хрустальных слез.
У меня свело в желудке. Я ощутил, насколько крепко сжимаю ножи в своих руках. Почувствовал, как натянулась побелевшая на костяшках пальцев кожа, готовая вот-вот лопнуть
