Ольга Михайлова - Быть подлецом

— Поедет Томас, поможет матери с похоронами, он сказал миссис Ревелл, что сестрам нечего делать в Уистоне.

— Но, мне кажется, матери поддержка дочерей была бы не лишней, — осторожно заметил Донован, но Патрик, погруженный в размышления, казалось, не расслышал его. — А как вы думаете, мистер Бреннан, что случилось с мисс Кэтрин? Мисс Шарлотт не знает, что могло произойти?

Этот вопрос живописца Патрик услышал.

— Нет. Она сама недоумевает. И Летти — тоже. Утром накануне она веселая была, смеялась. Я с ней говорил в парке — тоже ничего особенного не было. Может и вправду-то — несчастный случай?

Донован торопливыми мазками завершал портрет.

— А что, мистер Хэдфилд… был влюблён в мисс Кэтрин? — из разговора брата и сестры он знал ответ на этот вопрос, но хотел услышать и мнение Патрика.

— Да Бог его знает, — мрачно бросил Патрик, — но она его не жаловала, куда он не пригласи — отказывала, хоть, впрочем… — Он задумался. — Чёрт этих девиц разберёт. Может, просто кокетничала да цену себе набивала?

Донован промолчал, не зная, что сказать. Интересно, спросил он себя, а как мистер Патрик Бреннан оценивает поведение мисс Шарлотт Ревелл? По его мнению, она тоже набивает себе цену? Но Чарльз понимал, что на подобную тему с Патриком говорить глупо.

Наконец, заговорил снова, теперь — совсем о другом.

— А мисс Хэдфилд… Она дружила с сестрами Ревелл?

— Энн? — мрачно спросил Бреннан. — нет, эта гордячка никого, кроме себя, не видит. Хотя по началу, они вроде подружились, но скоро всё кончилось. Месяц или два вообще сквозь зубы с ними разговаривала. Особенно с Летицией.

Донован понял, что глупо спрашивать мистера Патрика Бреннана о причинах размолвки девиц: обвиняя мисс Хэдфилд в эгоизме, сам он ничем, кроме себя и своих дел, видимо, не интересовался.

— Мистер Джозеф тоже мало общался с племянницей?

— Джо? Он редкий прохвост. Все лебезит перед Райаном, подлизывается к племянничку да деньги клянчит. И перед Бесс выслуживается. Он знает, кто в доме хозяева. А до остальных ему дела нет.

Донована стал раздражать этот несносный человек, осуждавший всех вокруг за те пороки, коим в немалой степени был подвержен и сам. Чарльз торопился закончить портрет, тем более что надеялся после писать Райана, с лица которого намеревался сделать не менее десятка эскизов. Портрет Патрика не нравился ему самому: хоть сходство было уловлено точно, полотно несло печать отторжения живописца от модели, и бороться с этим Донован не мог.

По счастью, Патрик понимал в живописи не более чем в охоте. Он удовольствовался явным сходством и ничего больше не требовал.

Между тем на ланч семья не собиралась, миссис Ревелл, которую Донован увидел только из окна своей комнаты, уезжала. Томас должен был забрать тело сестры из полицейского морга, и потому он с подводой уехал раньше. Проводить миссис Лавинию Ревелл вышли ее племянник Райан и его мать, мисс Бесс, обе дочери миссис Ревелл и Патрик Бреннан. Донован заметил, что у окна на втором этаже появился Эдвард Хэдфилд, но вниз он не спускался. Мисс Энн нигде не было видно. Джозеф Бреннан тоже не удосужился попрощаться с сестрой.

После отъезда миссис Ревелл и её сына, в доме воцарилась тишина, все разбрелись по своим этажам, и только мисс Бесс зашла в комнату, где работал Донован. Несколько минут Элизабет рассматривала портрет младшего брата, потом проницательно улыбнулась.

— Патрик вам не очень понравился, не так ли?

Донован, уже имевший случай убедиться в уме леди, не стал лукавить.

— Он мало располагает к себе. Но кто следующий? Мистер Бреннан?

— Наверное. Завтра утром он должен съездить по делам с Лидсом, но во второй половине дня будет свободен.

Чарльз поднял глаза на Бесс Бреннан.

— Мисс Бреннан, а… почему, по-вашему, погибла эта девушка?

Элизабет его вопрос не обескуражил. На её лице не дрогнул ни один мускул, однако, когда её глаза встретились с глазами Донована, Чарльз почувствовал, что бледнеет. В глазах Бесс мелькнуло что-то змеиное: умное, ледяное, гипнотическое.

— Причиной безвременной гибели, мистер Донован, чаще всего бывает непростительная глупость. Реже — нелепая случайность. Порой — Божий промысел или даже рок. Но я полагаю, что в этой смерти ничего рокового нет.

Как и многие фразы Элизабет, эта звучала весьма двусмысленно, однако, в ней было и нечто пугающее.

— А это правда… — Чарльз опустил глаза, — что ваш брат хотел, чтобы девушки уехали? Мистер Бреннан сказал «будь проклят тот день, когда тетя Винни посадила нам на шею свой выводок. Хотел ведь отослать их, так нет же…» Он точно хотел их отослать?

Элизабет улыбнулась и мягко пояснила:

— Срок визита кузин оговаривался отцом с тетей Лавинией. Предполагалось, что они проживут у нас полтора-два месяца. Но когда отец умер, и мы полагали, что сестры Ревелл должны вернуться к себе. В доме был траур, нам было не до них. Но они… — лицо Элизабет стало непроницаемым, — выказали желание остаться. И братья… тогда на похороны приехали все, и Патрик, Мартин и Уильям не поддержали Райана. Мистер Бреннан не любит склок и ссор, и предпочёл уступить братьям.

— А вы тоже хотели, чтобы они уехали?

Элизабет кивнула.

— Да, мне тоже было не до гостей. Но, должно быть, кузинам несладко в Уистоне. Это ведь совсем захолустье.

— Поэтому они и сейчас не захотели возвращаться?

— Надо полагать.

Мисс Элизабет простилась с ним и вышла.

У Донована осталось странное впечатление от этой встречи, и когда он возвращался в Церковный дом, то долго вспоминал глаза Элизабет — умные и ледяные, несмотря на их тёплый цвет жженого сахара. Ему не показалось, что она лгала — скорее, Донована удивила её прямолинейная и жестокая искренность, которая, однако, импонировала ему куда больше себялюбивого равнодушия мистера Патрика Бреннана.

Глава 9. Медицинская тайна

Умные люди знают, что верить можно лишь половине того, что нам говорят.

Но даже они не знают, какой именно половине.

Однако это впечатление отнюдь не было последним в Кэндлвик-хаус. Уже уходя домой, Донован неожиданно снова увидел Патрика Бреннана. Рядом с ним стоял его брат Райан. Беседовали они тихо, стоя в круге фонарного света. Летний ветерок чуть покачивал крону росшего рядом ясеня, образуя на лицах братьев причудливые тени. Не похоже было, чтобы они ссорились, но Патрик был мрачен и насуплен.

— Это нелепость, причём тут мисс Хэдфилд? Она глаз с тебя не сводит, что, я не вижу, что ли?