Людмила Белякова - Темная арена

— А вот и неправда твоя. Это как подойти. Изо всего денежку сделать можно. — Тут Юрасик достал и пустил в ход Катины изыскания.

— Да, Юрий Петрович, сказала я вам при нашей первой встрече, что человек вы уникальный…

— Не отказываешься от своих слов?

— Да нет.

— Ну, тогда подключайся — помогай Андрюшке делать номер с дедовыми цацками. Сестру твою тоже привлечем. Те ребята, с которыми я сегодня говорил, своих старых работников кликнут, которые после пожара разбежались.

— Да ведь Андрей хотел один фокусами заниматься…

— Пусть занимается, если его эти палки-махалки слушаются! Ты профессионально его консультируй. Вы только делайте что-нибудь, а не жальтесь наперед, что ничего не получится. У этих из погорелого цирка запала больше, чем у вас! Знаешь, как они загорелись, когда я им финансовую помощь обещал! Огонь старики — о-го-го!

Лена была скучна, но обещала подумать о степени сотрудничества.

Утром в офис к нему завалился некий человек, приславший через Катю свою визитку, на которой было написано: «Заслуженный деятель искусств Виссарион Виссарионович Юркевич». Не дождавшись приглашения, деятель ворвался в кабинет и застал Юрасика за разглядыванием визитки с тяжкой думой на челе.

— Юрьпетрович, чтобы сразу прояснить ситуацию, — затараторил гость, — я бывший старший администратор цирка на Вернадского, сейчас на пенсии, но мечтаю и могу вернуться в лоно любимого искусства…

«А, это, наверное, тетя-акробатка разыскала», — догадался Юрасик и протянул деятелю руку.

— Что ж, подготовленные люди нам нужны, — выдал Юрасик нейтральную фразу, пожимая гостю руку.

Юркевич кого-то живо напоминал Юрасику и поэтому даже понравился, хотя Юрасик недолюбливал евреев, которым тот, безусловно, был. Но его темные выпуклые глаза были Юрасику знакомы, только вот откуда?.. На вид Юркевичу перевалило за шестьдесят, над обширной лысиной вились пегие кудерьки, но он явно был из числа тех бойких старичков, что и его цирковые товарищи.

— Ну, вот вы… э-э…

— Можете звать меня Василь Василия, — добродушно улыбаясь, проворковал лупоглазый.

— Да, отлично, Василь Василии. Вы того… составьте мне типа разблюдовки… что и почем… аренда торговых площадей…

— В смысле — зрительный зал? — радостно уточнил Юркевич, ничуть не смутившись специфической Юрасиковой терминологией.

— Да-да, персонал, оборудование — ну, вы все отлично понимаете — я такими мелочами заниматься, по моему статусу, не могу…

— Разумеется, великолепный господин Краснов! Каждый должен заниматься своим делом. Я на цирке собаку съел!

Юрасик представил, как Юркевич, с вилкой и ножиком, в салфетке вокруг шеи, кушает жареную собачью тушку, и окончательно развеселился.

— Так что жду вас, Василь Василич, с пакетом документов, в самое ближайшее время.

Юркевич исчез так же быстро, как и появился, оставив Юрасика в некотором замешательстве. Сколько можно вложить в это предприятие, чтобы в случае коммерческого провала не остаться без штанов?.. Он был уверен, что дело выгорит, но и осмотрительность не помешает…

«В той тряпичной палатке приличного дела не провернешь, — с сомнением соображал Юрасик, вспоминая первые суматошные годы своего обогащения, когда он сам развозил ящики с мороженой рыбой «по точкам» — лоткам под полосатыми тентами. — Зимой покупа… зритель мерзнуть в шапито на два часа не пойдет. А за одно лето затраты не окупятся — народ на огородах осядет, и детишки на каникулах… Нерационально».

До конца дня Юрасик успел провернуть пару хороших дел и с удивлением обнаружил, что все, что он с этого поимеет, он уже где-то глубоко в душе решил пустить на свое новое детище.

Уже почти в пять вечера, когда за окном смеркалось, Юрасику позвонил заведующий филиалом в ближнем пригороде и осторожно напомнил об одном деле, о котором Юрасик постыдно, непростительно забыл.

Зав спрашивал, принял ли Юрасик решение по продаже ненужного фирме ангара, чудовища из рифленого металла, который Юрасик получил по дешевке, за банкротством хозяина, и хотел устроить в нем оптовый склад. Но для склада было далековато, и Юрасик отложил решение, да так, что и позабыл об ангаре вовсе.

— Слушай… — тут некая мысль заворочалась в Юрасиковой усталой голове, — а у тебя параметры этого обалдуя есть, ну там высота, кубатура.

— Да есть где-то спецификация. А что? Вам надо?

— Сбрось на факс сюда, в офис. Я тебе на неделе отмашку дам, что с ним, болезным, делать.

На следующее утро Юрасик поехал к циркачам. Ехал он без звонка, чтобы, если застукает их на безделье, дать хорошего разгона. Но он застал там и седую тетеньку, и того счетовода, и даже Юркевича, что-то жарко обсуждавшего с каким-то рабочего вида мужиком в спецовке.

Юрасик пожал всем руки, сел за стол и веско спросил:

— Так что у нас на сегодняшний день?

Его новые сотрудники что-то промямлили про финансы, а Юрасик строго, как на крутой разборке, буравя Юркевича взглядом, сказал:

— А вот как только Василь Василич представит мне расходную смету и ТЭО, начнется постепенное вливание капитала в предприятие.

Это здорово прозвучало — и ТЭО, и вливание. Словно Юрасик пришел оживлять умирающего дистрофика.

«Капельницу вам в жилу, с глюкозой, мыши вы белые», — подумал Юрасик.

— Пока артисты репетируют бесплатно… — жалостно произнесла Майя Константиновна, имя-отчество которой он неожиданно вспомнил.

— Что ж, и насчет помещения я уже почти решил вопрос…

— Правда?! — радостно всплеснула худыми жилистыми ручками старая гимнастка.

— Да… И об организации небольшого буфета для сотрудников распорядился.

Это была ложь, но Юрасик решил, что завтра же велит привезти этим бедолагам ящик быстрорастворимой лапши, пепси, еще чего-нибудь…

— А теперь я хотел бы пройти на точку, то есть на манеж. Хочу понаблюдать процесс репетиции.

Все циркачи, производя озабоченное шебуршение, бросились вон из закутка, кто впереди, кто позади него, а Юрасик, большой, красивый и уверенный, пошел по длинному, тускло освещенному переходу к залу, откуда слышались хлопки, вскрики и щелканье кнута.

На арене, тоже неважно освещенной, скакали одни гимнасты, другие лежали вверх ногами на странных кушеточках с задранными изножьями и ловили других прыгунов то на ноги, то на руки. Кто-то жонглировал булавами, рабочие натягивали какие-то веревки, многократно перевинчивая сетчатые конструкции.

Юрасик поднялся почти на самый верх и присел там. Циркачи приземлились воробьиной стайкой у него за спиной, напряженно возясь и чирикая. Снование и прыжки на арене Юрасику понравились — он любил рабочую обстановку. Он посидел так, наблюдая за броуновским движением на тарелке арены, и решил, что пора говорить.