Абель Шевале - Зверь из Жеводана

И в Нормандию был отправлен курьер с указом, в коем господину д'Энневалю предписывалось как можно скорее отправляться в Жеводан со своими конюшими, доезжачими, псарями, борзыми и слугами, причем ему предлагалось воспользоваться услугами королевской почты, то есть ехать на почтовых лошадях и менять их на королевских почтовых дворах, что было неслыханной честью. К тому же господину д^нневалю было разрешено не жалеть ни лошадей, ни возниц, ехать на перекладных и загнать столько коней, сколько потребуется, с тем условием, чтобы непременно прибыть в Жеводан к началу марта. Сейчас я прерву свой рассказ, ибо я должен буду перейти к повествованию о новой стадии борьбы со Зверем.

До сих пор на театре военных действий были только горцы и драгуны, то есть уроженцы нашего дикого края. И вот теперь в бой с неведомым врагом должны были вступить чужаки, приехавшие из далекого далека. Представьте себе состояние умов людей, прибывших с плодородных долин Нормандии или из королевских охотничьих угодий под Версалем и попавших в страну скал, глубоких ущелий, каменистых склонов и заболоченных долин. В первые минуты им, вероятно, показалось, что они попали в какую-то жуткую пустыню и оказались среди дикарей. Они, хотя и были отважными охотниками, но все же были людьми своего времени, а потому горы внушали им священный, мифический ужас. Для них они были всего лишь беспорядочным нагромождением огромных каменных глыб, царством смерти, владениями дьявола. И вот они попали сюда, в то место, где все осталось таким, каким была, по их мнению, Вселенная, когда в ней царил первозданный хаос. Они вынуждены блуждать среди скал, рискуя каждую минуту провалиться в пропасть или быть погребенными под оползнем; они бродят по голым плато, исхлестанные ветрами, дождями, мокрым снегом и градом, где их может поразить молния. День за днем они преследуют неуловимого врага, который словно издевается над ними и лишь понапрасну гоняет по горам, выматывая все силы. К тому же эти чужаки, привыкшие к вкусной и обильной пище, на привалах вынуждены довольствоваться лишь вонючей похлебкой и спать на жалких охапках соломы, мечтая о том, чтобы оказаться в Сен-Шели или в Мальзие, где в тавернах есть хотя бы теплые постели... Как было бы хорошо задержаться там подольше! Возможно, они там и задерживались несколько дольше, чем следовало... Кстати, господин де Лафон кое о чем догадывался, ибо в письме от 19 марта 1765 года он писал интенданту Лангедока следующее: «Полагаю, господа охотники представляли себе наш край несколько иначе, когда дали согласие на участие в этом предприятии. Они не ожидали увидеть такие высокие горы, такие густые леса, такие топкие болота и столь глубокие снега. Не были они готовы и к тому, что Зверь способен за короткий срок преодолевать столь большие расстояния». Так вот, повторяю еще раз, что охотники из Нормандии были детьми своего века и людьми своего века. Они с презрением относились ко всяческим суевериям, а оказались среди крайне суеверного населения.

В Жеводане и по сию пору религия и суеверия очень сильно переплетены. А уж в те времена жители Жеводана считали духов всемогущими. Состояние умов в нашем краю было таково, что люди постоянно жили в ожидании либо чуда, либо трагических известий. Разумеется, с самого начала многие были склонны видеть в Звере воплощение дьявола. Все только и говорили о том, что наш край почтил своим присутствием Лукавый. Были и такие, которые утверждали, что видели его лично. Однажды женщины из деревни Эскюр, что в приходе Фурнель, отправились к мессе. По дороге их догнал какой-то мужчина, молчаливый, странный, загадочный, с заросшей густыми волосами грудью и с очень волосатыми руками. Женщины ужасно испугались и со страху все принялись дрожать. А мужчина вдруг чудесным образом исчез, когда они оказались на церковной паперти. В тот же день около этой деревни видели Зверя. Неподалеку от Сога несколько женщин направились на мулах к перевалу, причем некоторые взгромоздились на мулов. У самого перевала внезапно появился какой-то мужчина с заржавленным мушкетом. Он сказал, что собирается убить Зверя. В это время одна из женщин начала сползать с крупа мула и закричала. Мужчина поддержал её, и она ощутила, что по ее телу шарит наглая волосатая рука, столь горячая, что обжигает ей кожу. Женщина завопила... Все остальные едва не умерли со страху... Мужчина же продолжал сопровождать женщин и покинул их, когда они оказались около леса близ деревни Фавар. Примерно через час они узнали, что Зверь объявился в лесу у деревни Фавар...

Жители горных районов Жеводана считали, что Зверь, если он существует в единственном числе, совершенно неуязвим для обычного оружия, а если таких Зверей много, то имя им – Легион. Да и как было в это не поверить: ведь в него стреляли и не раз в него попадали, но он уходил от преследователей, счастливо избегая любых ловушек! По его следу шли специально натасканные собаки, равных которым не было, вероятно, во всей Франции, но они теряли след...

Предрассудки, предрассудки... Поневоле и охотники из Нормандии начали терять свою былую самонадеянность и благоразумие... Теперь они уже не были так уверены, что в этом деле не замешан сам дьявол... Уж если Лукавый где и может разгуляться на славу, так, разумеется именно в этом чертовом краю! Но, в конце концов, тому, кто уничтожит Зверя, обещано целое состояние. И чтобы получить эту награду, нужно, чтобы Зверь существовал в единственном числе и чтобы после его гибели убийства прекратились, ибо тогда все станет ясно само собой. Но кто его убьет? Один из этих грубых, полудиких загонщиков? Кто-то из крупных землевладельцев? Один из мелкопоместных лангедокских дворянчиков? Драгун? Егерь? Или я, господин д'Энневаль?

Конечно, господин д'Энневаль хотел уничтожить Зверя. А для этого нужно было, преодолевая усталость, самому за всем следить, везде поспевать, чтобы в нужный момент оказаться в нужном месте. Ох, как все это нелегко! Какой тяжкий труд! Какая тяжелая жизнь! Даже столь закаленные, терпеливые, привычные к суровой жизни охотников, господа д'Энневаль, отец и сын, не смогли выдержать более трех месяцев... Незадолго до прибытия в наши края охотников из Нормандии у нас появился слабый луч надежды, ибо всех воодушевила отчаянная храбрость одной женщины, слабой и тихой. Но все дело было в том, что эта женщина была матерью, и она принялась душить зверя голыми руками, а потом вскочила ему на спину и оседлала его, как какого-нибудь простого осла или жалкую клячу!

Вот в каких выражениях описала «Газет де Франс» в номере от 22 марта 1765 года сей случай: «Женщина из деревни Пуже, что находится на полдороге между Сотом и Сент-Альбаном, 14 числа сего месяца подверглась нападению Зверя. Около полудня она работала со своими тремя детьми у себя в саду, когда свирепое чудовище набросилось на ее старшего сына, десятилетнего мальчугана, который держал на руках самого младшего ребенка, еще грудного. Испуганная женщина, однако, не растерялась, а пришла на помощь своим малышам и вырвала их из пасти мерзкого Зверя. С наибольшей яростью тварь нападала на самого младшего и все пыталась отнять его у матери. В ходе ожесточенной схватки, длившейся не менее 10 минут, отважная женщина получила множество ударов, которые Зверь наносил лапами и головой. В результате чего ее одежда превратилась в лохмотья. Наконец, увидев, что до этих двух детей ему не добраться, Зверь набросился на третьего, шестилетнего мальчугана, и тотчас же голова малютки исчезла в огромной пасти. Мать бросилась на помощь, но, несмотря на все ее усилия, Зверь не выпускал добычу; тогда, отчаявшись и не помня себя от горя и ярости, женщина вскочила Зверю на спину, хотя и понимала, что долго в таком положении не удержится. Она пыталась схватить Зверя за самую чувствительную, как она полагала, часть тела, то есть за половые органы, но тут силы оставили ее и она была вынуждена ослабить хватку. Чудовище сбросило женщину со спины и поволокло малыша прочь. В эту минуту Зверя, уносившего ребенка, заметил пастух, у которого при себе была толстая палка с укрепленным на конце острым ножом. Он догнал Зверя и нанес ему несколько ударов, но, видимо, особого ущерба чудовищу не причинил, ибо оно перепрыгнуло через изгородь, а затем и через бугор высотой футов в десять, продолжая сжимать голову ребёнка своими огромными челюстями. К счастью, пастуха сопровождал очень крупный и сильный сторожевой пес. Он настиг Зверя в тридцати шагах от последнего дома деревни и вцепился ему в бок, чего прежде ни одна собака не осмеливалась делать, ^Хогда Зверь, явно не ожидавший нападения, выронил ребенка и, обернувшись к храброму псу, Ударил того головой, да с такой силой, что беднягга, перекувырнувшись в воздухе, отлетел чуть ли не на двадцать футов. Из домов уже выскакивали вооруженные вилами и топорами крестьяне, а потому Зверь обратился в бегство. Ребенок, ставший жертвой Зверя, представлял собой ужасное зрелище: у него были откушены верхняя губа, часть носа и кусок щеки, к тому же вся кожа с головы была содрана и свисала кровоточащими лохмотьями на плечи. Есть серьезные основания опасаться за его жизнь. Представьте же себе состояние бедной матери, когда она увидела, что стало с её сынишкой. Она упала около маленького тельца, в коем едва ощущались признаки жизни. Лицо её было залито слезами, ибо сердце ее разрывалось от нежности и горя. Она радовалась тому, что сумела отстоять двух своих детей, и безмерно печалилась из-за того, что третьего Зверь столь страшно изувечил. Сию отважную, достойную всяческого уважения женщину зовут Жанна Шастан, ей около 28 лет, и ее муж, Пьер Жув, говорит, что здоровье у нее довольно слабое, да и особой силой она никогда не отличалась. В деревне Жанна Шастан и прежде пользовалась большим расположением соседей за свой добрый нрав, скромность и благоразумие.