Каролина Фарр - Загадка Кондор-Хаус

Когда я вошла, Брюс Монро встал и улыбнулся мне.

— Доброе утро, — любезно сказал он. — Надеюсь, никаких неприятных последствий вчерашнего?

— Нет… Разве что небольшие синяки и боль в мышцах, а в остальном я чувствую себя сегодня хорошо. Спасибо. Значит, вы поверили тому, что я рассказала, и больше не считаете, что все это было плодом моего больного воображения, в то время как гепарды все это время спокойно спали на солнышке в саду?

Он пожал плечами:

— Должен признаться, что сначала я сомневался в правдивости вашей истории. Но когда вы ушли, я отправился на поиски кошек…

В этот момент вошел Уолтон и поинтересовался, что я хочу на завтрак. Когда он вышел, я обратила внимание, что Брюс Монро мрачно смотрит на меня.

— Я поручил конюху позаботиться о Паше, а сам подошел к воротам, — тихо сказал он. — Гепарды были за главными воротами и ждали, чтобы их впустили. Было видно, что они перед этим бежали. — Он нахмурился. — Но я не могу понять, как они выбрались наружу.

— Кто-то вывел их, — сказала я. — Кто-то, у кого есть свисток масаев.

Он покачал головой:

— Кто бы это мог быть? Ни Симона, ни я не покидали Кондор-Хаус вчера утром. Я до вашего прихода ухаживал за другими животными. Можете спросить у Карсона, если хотите проверить. Он работал там вместе со мной. У нас есть правило — никто не остается один на один с дикими животными, за исключением гепардов. И я принципиально никогда не нарушаю этого правила, хотя сам так долго работал с животными, что для меня это не представляет опасности. Но, если я нарушу правило, кто-то менее опытный может поддаться соблазну сделать то же самое, а я не хочу несчастных случаев.

— У вас чуть не произошел несчастный случай вчера.

Он кивнул:

— Вы так утверждаете. Когда я оставил Карсона, то услышал, что вы возвращаетесь. Лошадь скакала слишком быстро, так что я решил поговорить с вами. Только я пришел в конюшню, как появились вы. Надеюсь, это убедит вас в том, что меня не было там с гепардами, Маделин.

— По правде говоря, я никогда и не думала, что там были вы.

— Однако я здесь единственный человек, который может управлять кошками с помощью свистка масаев, — заметил он. — Я не смог научить Симону пользоваться свистком, так что пришлось приучить их реагировать на ее или мой голос. Свистеть в этот свисток — все равно что играть на флейте. Не каждый может это делать.

— Однако кто-то здесь умеет! — упрямо возразила я.

— Я осмотрел свисток. Думаю, вы с Симоной сделали то же самое. Им давно не пользовались, даже не вынимали из витрины. Вы должны были заметить.

— Может, у кого-то есть еще один свисток, — предположила я. — Или… или какой-то другой инструмент, воспроизводящий похожие звуки.

Он покачал головой:

— А вам не приходило в голову, что вы могли слышать крик птицы? И что кошки могли как-нибудь сами перебраться через стену? Или же, поскольку вчера у сторожа был выходной, они могли выскользнуть незамеченными, когда кто-то беспечно открыл ворота? Возможно, кто-то из слуг. Или Сангер, ездивший вчера утром в Илуачи. Или вы сами?

— Только не я! — поспешно возразила я. — Никогда не хожу через сад. С меня хватает неожиданных встреч с Фатимой в доме. Вчера я воспользовалась боковой дверью, ведущей прямо в конюшенный двор. И отныне буду пользоваться только этим выходом.

— Пожалуй, это хорошая идея, — медленно произнес он. — Хотя до сих пор не могу поверить, будто Фатима с Заидом могли по-настоящему представлять для вас опасность. Между прочим, вы как-то говорили, что хотели бы посмотреть других животных. Как насчет прогулки после завтрака? Со мной вы будете в полной безопасности. К тому же вы почти совсем не видели сада, разве что из окна, не так ли? Для холодного северного сада он очень красив.

Я с сомнением посмотрела на него. Я действительно просила показать мне зверинец. Но это было вчера. С тех пор многое произошло. Тем не менее я услышала собственный ответ:

— Спасибо, Брюс. После завтрака меня устроит.

Брюс Монро был сейчас единственным человеком в Кондор-Хаус, кроме Анны, которому я могла доверять. Кондор-Хаус укрывал потенциального убийцу, после вчерашнего я не сомневалась в этом. Сегодня я снова намеревалась сесть верхом на Пашу. Я должна повидать Тони и рассказать ему о том, что произошло после того, как мы расстались. Потому что, если кто-то ненавидит или боится Тони настолько, что хочет убить его, он, наверное, повторит попытку.

Брюс Монро был прав, когда говорил, что сад красив. Он действительно был прекрасен. Розы только начинали расцветать, все кусты были покрыты восхитительными бутонами. Как только мы спустились с лестницы, к нам подошли гепарды. Этим утром они выглядели вполне безобидно, но Брюс отозвал их обратно, туда, где они грелись на солнышке. Я обратила внимание, что его слова оказалось достаточно, как и в то первое утро, когда Брюс приказал Заиду спрыгнуть с ветки под моим окном.

Я была благодарна Брюсу за то, что он проявил такое внимание ко мне и отослал этих ужасных тварей подальше. Похоже, главной целью этой прогулки было его стремление изменить мое мнение относительно гепардов, чтобы по сравнению с другими животными они не казались мне такими уж страшными. Несомненно, именно так хотел меня заставить думать Брюс.

Все звери были представителями семейства кошачьих; им Симона оказывала явное предпочтение. Жили они скорее в логовах, чем в клетках, которые искусственно отапливались долгими зимними месяцами. Но теперь, весной, животные казались почти свободными, представлялось, что их удерживали только искусно спланированные водные препятствия и бетонные утесы. Были, конечно, и ограждения, но они служили скорее для того, чтобы оградить неосторожных от падения, чем для того, чтобы животные не выпрыгнули. Брюс уверял меня, что искусственные утесы и вода удерживают их вполне надежно.

Это были великолепные звери, и они показались мне очень здоровыми, со своими превосходными гладкими шкурами, несмотря на неестественные для них природные условия места, находящегося так далеко к северу от привычных им тропических зон. Ступени и бетонные проходы вели за логовища, откуда можно было наблюдать за кошками через маленькие стеклянные окна с задней стороны их пещер. И конечно же были железные решетки для того, чтобы кормить, чистить животных и в случае необходимости оказывать ветеринарную помощь, чем обычно занимался сам Брюс.

Все это было довольно интересно, но желание держать у себя диких зверей было выше моего понимания. Я отдала бы их всех в ближайший зоопарк и вздохнула с облегчением, избавившись от них.

Там были львы, леопарды, кугуары, пантеры, рыси, пумы — словом, все представители семейства кошачьих, о которых я когда-либо слышала, включая огромного черного желтоглазого ягуара из Южной Африки, про которого Брюс сказал, что он самый коварный и жестокий из всех его подопечных. Я очень обрадовалась, когда мы отошли от его клетки, так как он не переставая ходил взад и вперед, взбудораженный нашим присутствием, время от времени бросал на меня взгляды сквозь решетку и скалился.