Сет Грэм-Смит - Авраам Линкольн Охотник на вампиров

Они перенесли душераздирающее путешествие, омраченное, с одной стороны, не по-летнему плохой погодой, с другой — отсутствием удачи. В те времена при пересечении Атлантики нередко случались массовые болезни, и даже смерти пассажиров (корабли шестнадцатого века были обычно плесневелыми и заполнены крысами, отчего заражались пища и воздух), поэтому смерть двух человек по двум, независящим друг от друга причинам, было достаточным основанием для тревоги.

Обе смерти случились на борту «Леона», крупнейшего из трех судов, бывшего под командованием самого капитана Джона Уайта. Уайт, сорокасемилетний художник, был лично отобран сэром Уолтером Рэйли для утверждения английского присутствия в Новом Свете. Он участвовал еще в первой попытке заселения Роанока, двумя годами ранее, попытке, потерпевшей неудачу, когда колонисты, все мужчины, едва закончились припасы, отчаянно рванули назад в Англию с сэром Фрэнсисом Дрейком, а тот, в свою очередь, раз подвернулась такая удача, приспособил их для подрыва морского могущества Испании.

— В этот же раз, — сказал Генри. — План Рэйли был еще амбициознее. Вместо грубых матросов он отправил молодые семьи. Семьи, которые должны были врасти корнями. Наплодить кучу детей. Настроить школ и церквей. Возвести Новую Англию в Новом Свете. Для меня и Эдевы это была возможность оставить дом, где нам не очень-то улыбалась удача. Всех нас было, говорят, девяносто мужчин, девять детей и семнадцать женщин, включая дочь Джона Уайта, Элеанор Даер.

Элеанор была на восьмом месяце беременности и путешествовала на борту «Леона» вместе с мужем, Ананией. Она была «невообразимо хороша», двадцати четырех лет, жгучая шатенка с веснушчатым лицом. Можно представить, как она страдала, когда стадвадцатитонное судно погрузилось в июльскую жару — жару, что превращала внутренности корабля в гигантскую печь.

— Даже у самых стойких матросов зеленели лица, все они болтались на вантах, стоило усилиться качке или взойти солнцу.

Первая из двух смертей произошла в воскресенье, 24 мая, спустя около двух недель спустя после того, как колонисты покинули Плимут. Корабельный старшина по прозвищу Свет (или Цвет, Генри не уточнил) во время вахты на марсе различил далекие силуэты на осыпанном звездами горизонте. В то время вполне реальной угрозой были испанские карраки, атакующие английские суда. После полуночи рулевой, Саймон Фернандо (получивший некоторую известность в более ранних экспедициях на Мэн и Вирджинию), услышал громкий треск на главной палубе. Мгновение спустя он уже склонился над безжизненным телом, ранее известным как мистер Свет, а теперь — безжизненным трупом со сломанной шеей.

— Мистеру Фернандо показалось странным, что такой закаленный моряк — кстати, давший обет воздержания на все, что горит — глупо свалился на спокойной воде. Но такова жизнь на Атлантике. Случается всякое. Кроме нескольких молитв за упокой, несчастный мистер Свет не удостоился ни одного слова, ни от пассажиров, ни от членов экипажа.

Капитан Уайт сделал довольно лаконичную и бесстрастную запись в своем журнале: «Человек упал с марса. Мертв. Спущен за борт».

— Если бы за время путешествия произошел только этот инцидент, мы посчитали бы, что нам повезло. Но прочность нашего рассудка была испытана вновь, 30 июня, когда глубокой ночью навсегда исчезла Элизабет Баррингтон.

Элизабет, до смешного низкорослая, кучерявая девушка шестнадцати лет, на протяжении пути сама рвалась за борт, но ее отцу с несколькими матросами всегда удавалось сдержать ее. В ответ она кричала, билась и кусалась. Она считала «Леон» своим кораблем-темницей.

Месяцем ранее у нее вышел бурный роман с молодым служащим юридической конторы ее отца. Понимая, что им ни за что не дадут быть вместе, они решились на смелую махинацию, были разоблачены, их дело стало сенсацией в суде, что нанесло непоправимый удар по репутации ее отца в среде коллег-адвокатов. Обескураженный, мистер Баррингтон ухватился за первую возможность начать новую жизнь по ту сторону Атлантики, куда захватил с собой и дочь, посчитав перемену места для нее хорошим лекарством.

— Во вторник погода испортилась, наш караван шел прямо в штормовые облака. К вечеру все, кроме нескольких матросов, спустились с палубы, чтобы укрыться от дождя и ветра. Порывы были сильны, и капитан Уайт приказал задуть свечи, чтобы избежать пожара. С Эдевой на руках я спустился в темноту под палубу, где сполна ощутил каждый взлет корабля по волнам, слышал треск палубы и чувствовал тот же страх, что охватил всех пассажиров. Я уверен, что Элизабет Баррингтон была здесь, с нами, когда гасили свет. Я точно видел. Утром же среди нас ее не оказалось.

Буря миновала, и солнце вернулось к своей беспощадной работе. Поскольку Элизабет обычно находилась внизу, до полудня никто не заметил ее отсутствия. Лишь когда солнце уже стояло в зените, пассажиры стали искать ее, звать по имени, но не услышали ответа. Мы обыскали корабль, однако, ничего не нашли. Также ничего не дали повторные поиски, при которых даже перебрали багаж и просеяли порох в бочках. Капитан Уайт сделал еще одну лаконичную и бесстрастную запись в журнале: «Девушка выпала за борт во время шторма. Мертва».

— Если честно, все считали, что несчастная девушка сама свела счеты с жизнью. Бросилась в море и утонула. Снова прозвучали молитвы за упокой (хотя мы были уверены, что она попадет в ад — самоубийство непростительно в глазах Господа).

В последующие три недели их путешествия ничего подобного не повторилось, к тому же небо благословило их прекрасной погодой. Когда под ногами оказалась твердая земля, счастью людей не было предела. Колонисты сразу приступили к вырубке деревьев, починке разрушенных хижин, посеву семян и установлению контактов с местными, индейцами племени Кроатоан, уже знакомых с англичанами и имевшими о них самые приятные воспоминания. Однако, в этот раз мир оказался недолгим. Через неделю, после того, как первый корабль эскадры Джона Уайта встал у острова Роанок, одного из колонистов, Джорджа Хоу, нашли лежащим лицом вниз в реке под названием Альбермэйл Саунд. Он рыбачил, и во время рыбалки группа «дикарей» застала его врасплох. На основе собранных по месту происшествия доказательств, Уайт предпринял ответную атаку. Из его журнала:

Дикари прятались в камышах, где они время от времени находят оленей, а затем убивают их, там они и заметили нашего человека, одного у воды, почти голого, без оружия, с одной рогатиной, чтобы ловить крабов, который отстал от других рыбаков на две мили, и они стали стрелять в него и в воду, они ранили его шестнадцать раз стрелами, и избили его деревянными дубинками, и разбили голову на куски, а сами бежали через реку.