Dok - Ночная смена

На лестнице никого. Выкатываюсь из подъезда, Саша, прикрывавший мой выход возвращается в засаду. А я придвигаюсь помалу к зомби. Он будет торчать как старичок в бахилах на одном месте, или двинется? Двинулся. Но медленно, как заржавевший. Так, у него на дороге низенькая оградка. Запнулся, упал уже на мою сторону. Э, а ведь его можно взять в компаньоны! Точно можно! Ну-ка, вставай дорогой. Я подожду. Если кавказцы не освинели — я тебя сам упокою. А если они край не чуют — ты им будешь подарком от черствых жителей холодного северного города. Ага, встал, идет быстрее, но все равно голубчик — по сравнению с тобой я просто Гермес с крылышками! Так двигаем, хорошо.

Навстречу попадается деваха. Этакая вся из себя «Я Мисс Совершенство! Слышите, тупые свиньи!» как раз такие переходят дорогу в любом месте не глядя вправо — влево ибо мир крутится вокруг их персон. То, что она дура еловая подтверждает и голая поясница. Не, я не аскет и летом мне такое даже нравится, но вот зимой — да и такой весной, когда холодрыга — щеголять голым пузом и задницей, открытой до кобчика — признак ума невиданного. Потом ходят дуры тупые лечиться от бесплодия и цистита, сочувствия требуют. На нас с моим спутничком умершим деваха косится презрительно — брезгливо. Приходится притормозить, чтоб он не отвлекался. Но видимо от меня пахнет гуще, или слаще или просто я ближе — но на красотку мужичок не отвлекается, шкандыбает за мной следом.

Так, а вот сейчас я сверну направо за угол дома — и увижу кавказеров. А за ними — «Логанчик». Дистанция всего-ничего — до кавказцев метров двадцать. Прохожу мимо нашей засадной лоджии. С виду все тихо, токо стекла чуток сдвинуты, давая две щели.

Оборачиваюсь — мертвяк тоже вышел и идет следом. До него метров восемь. Если жители гор будут спокойно трепаться друг с другом, то все в порядке… А они не треплются. Заметили и заинтересовались моей скромной персоной. И идут навстречу, расходясь грамотно в полукруг, охватывая и фланги. Ну да, сейчас возьмут в колечко и «Оганов» — дубль два. Разве что их теперь восемь — и мента с пуколкой нет. Это и хорошо и плохо одновременно. У тех, кто сейчас идет ко мне — какие-то палки, вроде арматура, у одного — бита. Улыбаются уроды… Весело им… Все, пора бежать! Разворачиваюсь, дергаю хромым галопом обратно, обходя мертвого спутника вне зоны его досягаемости, и проскакиваю еще десяток метров. Кавказеры практически неровной шеренгой добегают до засады…

Я люблю 12 калибр! Ей — богу! Засада выдает неровный залп — но это в узком пространстве проулка меж домами звучит величественно! Это впечатляет! И очень радует то, что Саша не попал по первым, бежавшим за мной — потому его дадан достался серединке шеренги. Взял он низко, получилось по ногам скорее, но один повалился с разбегу, трем досталось слабее, но они тут же скисли — четверо из восьми! Да ему цены нет! Крайний к лоджии горец неожиданно швыряет в стекло свою дубинку и под звон сыплющихся в лоджию стекол пытается туда забраться. Опа, а жена у Сан Саныча — бой баба! Храбрец отлетает от лоджии и шмякается об асфальт затылком так славно, что треск стоит — морда у него расквашена выстрелом из второго ствола «Хауды» в упор.

К моему удивлению обрез выдергивается из-под куртки легко, я даже не зацепился мушкой и рукояткой. Целиться некогда, надо обращать противника в бегство — и я луплю по оппонентам тремя бабахами подряд. Эхо и от «Приблуды» неплохо звучит. Храбрецы, вереща что-то несутся обратно — кто может. Я, похоже, промазал всеми тремя патронами, зато Саша успевает высунуться и еще раз бахнуть в спины улепетывающим и одного задевает очень качественно. Тот, кому не повезло, шлепается как подкошенный. Раненые орут со страшной силой — а, это мертвяк нашел себе забаву и сейчас насел на одного из уползающих от него подранков.

Итак, шли ребятки бить меня, а нашли себе полную приключений жизнь. Ну, как пожелали — так и получили. Один лежит почти не шевелясь. Другого дерет мертвяк, еще трое со всех сил култыхают к общаге, густо брызгая кровищей. Тот, который получил в морду пластиковую пулю вяло возит руками по земле… Поспешно заряжаю «Приблуду», отстегиваю приклад. Саша выпрыгивает из лоджии и поспешно идет к машине — ружье он видно матери оставил. Не бежим, но идем скорым шагом. Так, теперь он за руль, а я обратно — выходим из подъезда и двигаем ему навстречу — он объедет квартал и подберет нас в точке, удаленной от общаги. Это мы обговорили за те двадцать минут тренировки.

Машина трогается, дорога тут пустая и Саша мигом скрывается из поля зрения. Мне — назад, к беженцам.

Чуть не спотыкаюсь об Оганова. Он видно пришел в себя и как может, долбит по голове сбитого вторым Сашиным выстрелом парня куском асфальта. Руки слушаются плохо, удары получаются слабые. Тогда он бросает ком асфальта и со стоном переместившись чуть дальше подбирает брошенную полуметровую арматурину. Дальше мне становится тошно — он, наваливаясь всем весом, впихивает конец арматурины в глазницу недобитого азербайджанца. Получается не очень ловко, парень лежит ничком, а Оганов после избиения чуть жив…

— Брось его! Они сейчас вернуться — пытаюсь схватить мстителя за шкирку и оттащить за собой, в конце концов, в «Логане» большой салон. Он неожиданно ловко отмахивается арматурой и тяпает мне по голени. Уй, больно-то как! Отскакиваю, а он опять начинает пихать в расковырянную уже глазницу железяку. Да ну тебя к черту, мстительный дурень! Он поднимает голову, и я удивляюсь яростной ненависти на окровавленной бледно-смуглой физиономии — «Нэ мэшай, ему мозыг надо праткнут! Анны тут своей кровьу захлэбнутса!» Озираюсь — за многими окнами бледные человеческие лица. Все смотрят. Никто не вышел.

Ладно, не до твоих тут речей — сейчас общежитские перегруппируются, соберут толпень человек в 50, да оружных — и мне не уйти. И остальным тоже. А нам как раз надо уйти. Не корчили бы из себя горные орлы Властителей Вселенной — все были бы целы и живы. На хрена вот это было? На хрена? Гордость чесалась?

Две женщины, парень и куча почему-то багажа уже у подъезда. Не было же кучи, всего-то пара сумок… и еще пара сумок… и мой рюкзак! И вот она куча. И коробка этого компутерщика тут же! Ладно, отходим, отходим быстрее. Ружье — у Дарьи Ивановны. Обрез? Да и обрез с собой. Насколько позволяет весь этот бродячий цирк, двигаемся к точке рандеву. Медленно-то как! А что-то изменилось — не могу понять что… А! Пуделек не гавкает. Последнее время это было фоном для всей жизни — визгливый лай. Теперь эта мелочь семенит рядом, пытается что-то нюхать, но поводок тянет неотвратимо. Черт, времени столько прошло, а мы еще и до половины дома не добрались. Быстрее! Быстрее!