Анна Воронова - Глаз мертвеца
– Чай будешь? – деловой тон, как ни в чем не бывало.
Ой, все-таки надо книжку почитать по женской психологии! Вроде какой-то дедушка Фрейд об этом писал? Шарил в вопросе, хоть и дедушка. Надо, надо в библиотеку потом сбегать, а то все очень запутанно… Вот как ему себя теперь с ней вести?
Дав себе мысленный зарок насчет книги, Сашка поднялся на чуть подрагивающих ногах, прислушался к себе. Страх и дурнота прошли. Кровь горячо шептала в ушах, билось в висках, ему хотелось пить.
– Чайник включи, плиз, рядом с тобой, на столике. Выпьешь чайку, остынешь.
Нет, эта несносная Вега все-таки читает его мысли! Уши его так и полыхнули, черт знает, что она там могла вычитать в его голове! Сашка готов был бежать обратно, в ночь, наплевав на всю эту многочисленную нечисть вокруг, но Вега, к счастью, больше ничего не сказала.
Он щелкнул выключателем, пластиковый чайник заклокотал минуты через три, девчонка мигом расставила на столе чашки, достала заварку, плеснула в заварник кипятку. Потом извлекла из-под перевернутого ведра пакет с печеньем и леденцами, пояснила коротко:
– Ведро – это от мышей.
Сашка присел напротив нее, налил себе чашку горячего чаю, долго звякал ложечкой. Когда он был маленьким, ему нравилось так звенеть, казалось, что он едет на поезде в далекое-далекое путешествие, а впереди – волшебные страны, сокровища, приключения… И сейчас ложечка звякала, словно вагоны набирали скорость.
Вега развернула ириску. Оба старательно отводили друг от друга глаза, поэтому он не знал – горит у нее в зрачках рыжее пламя или ему это просто почудилось? Теперь он верил, что в ее глазах вполне мог полыхать настоящий огонь.
Колдовской.
Как отражение костра в ночной черной воде.
Сашка смутился и отчего-то разозлился. Он шумно отхлебнул глоток чая, стукнул ложечкой по столу и агрессивно начал:
– Вот ответь, почему он ко мне привязался-то, сосед этот? Ладно, пусть он сгорел. Я тут при чем?! Вега, нет, ты скажи! Что ему, соседей за стенками мало было? Мы там живем без году неделя. Или он всех уже достал, один я не в курсе?!
– Нет, он только к тебе… Понимаешь, ммм… как бы это объяснить… он тебя выбрал. Потому что в тебе кое-что есть. Какая-то тьма.
Она быстро глянула на него, ее рыжие узкие глаза блеснули.
– Ты очень хотел чего-то злого, понимаешь? Ненавидел кого-то. Хотел… обрести силу. А у него эта сила есть – вот он с тобой и поделился. Подарил.
– Поделился?! – Сашка заморгал. – Это глазом, в смысле, поделился?! На тебе, мальчик, мою волшебную гляделку, средоточие силы?!
– Нет. Глаз – это просто глаз. Знак. Забудь ты пока про глаз! Он передал тебе часть самого себя, понимаешь? Когда человек погибает такой смертью, он или искупает какой-то свой старый грех – или получает новую силу. А сила эта часто удерживает его на земле, не отпускает. Она тяжелая, знаешь ли…
– Куда не отпускает? – хмуро переспросил распаленный Сашка.
– Туда, – тонкий пальчик указал в потолок. – И туда тоже, – и палец опустился к полу.
– А я тут при чем? Я ему что, дорогу к могиле должен показать?!
– А ты эту силу хотел для себя, хотел ее заполучить, – терпеливо повторила Вега. – Вот он ее и отдал. Она у тебя теперь.
– Сила?
– Сила.
– Что, плюну я – и мир взорвется? Или у меня в глазах – лазерные лучи? Не чувствую я никакой силы!
– Это сила его боли, страдания. Он просто отдал тебе свою боль. А ты ее тоже кое-кому отдашь… или уже отдал. Смотри, я тут нашла на одном сайте. В новостях, вот.
Вега развернула к нему ноутбук, Сашка склонился над экраном. Прогноз погоды, лента новостей, поверх крупно – сообщение о пожаре в их районе, возле лесного озера. Тут же – комментарии кого-то из администрации, что, мол, на пожар бросили все наличные силы, сильное возгорание, но надеемся, что вскоре очаг будет ликвидирован…
– Ну и? – не понял он.
– Лес загорелся.
– Хочешь сказать, я его взглядом поджег?!
– Да нет же. – Вега шумно выдохнула, поерзала на стуле! – Я же говорила тебе, Сашка, что иногда вижу и слышу… ну, всякое. Странное. Трудно словами объяснить, но я это чувствую… Я услышала твоего соседа, я услышала тебя… а вот теперь – слабо, правда, – и другие голоса. Каких-то мальчишек. Ты должен их знать. Потому что ты их ненавидишь. Ты кого-нибудь ненавидишь?
– Пожалуй… – не стал скрывать Сашка.
– Ну вот, – обрадовалась Вега. – Ты, наверное, хотел им отомстить?
– Было дело.
– Так вот, ты им уже отомстил. И, если ты не остановишься, ты их убьешь.
– Каким таким макаром?
Вега прошлась по комнате, сняла с крючка пятнистый рюкзачок, вытащила фляжку и пластиковую бутылку.
– Долго объяснять. А я слышу, как рядом с ними трещит огонь. Давай-ка пойдем отсюда, я тебе по дороге расскажу.
* * *Сашка ночью в лесу никогда не был и не знал, что в июне тут еще довольно светло. Он и без Веги, пожалуй, сумел бы дорогу отыскать. А что? Все видно.
Хотя, нет, не смог бы. Девчонка вела его тайными тропами: через ельник, напрямик, через какие-то страхолюдные выворотни, через поросший огромными кочками луг. И, наконец, вывела на проселок. Вот тут была светлынь, хоть до Петрозаводска шагай – с песней по жизни.
Только… страшно!
Сашка шел и вздрагивал, оглядывался, натыкался на негостеприимные сучки, спотыкался о корни. Он был городской житель, урбанист, продукт цивилизации. И бетонные, так сказать, джунгли были для него единственным родным местом.
А тут на тебе – лес! Все кругом шевелилось, скрипело, шуршало, посвистывало, поскрипывало, потрескивало – в общем, жило. Никогда еще он так ясно не понимал, что лес – живой. Живой и огромный. И полный, наверно, невиданных тварей. Все время ему мерещились какие-то глупости – ну, что сейчас из-за дерева выскочит кто-то. И не медведь, не волк, не человек – а кто-то черный, косматый, жуткий… И схватит его. И поволочет в неведомое мертвое озеро. Вега шагала себе впереди, он видел только ее спину, да еще ветки порой хлестали его по лицу. Она тут была как дома. Один только раз она приостановилась на развилке тропинок, ловя запахи. Дым уже давно слоился в воздухе, путался в кустах, полз по земле, словно одеяло из серой ваты. Небо померкло, вокруг заметно потемнело.
– Лес боится. – Вега повертела головой. – Всем деревьям страшно.
– А они разве чувствуют?
– Как и мы. Только по-другому. Они сейчас как люди, которых заперли в горящем доме. Ты бы боялся?
Сашка оглянулся. Ничего себе! Неужели эти сосны и ели, березы и вовсе незнакомые деревца чувствуют именно это? Тогда ему их жалко. Он-то хоть убежать может. А они – только стоять и ждать. Страшно подумать, что же чувствует дерево, когда рядом с ним горит соседнее? Это как если бы человек поблизости горел?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});