Барбара Хэмбли - Князья Преисподней

— Как вам известно, лишь немногие из дипломатических служащих привозят в Китай своих жен, — начала Паола, с трудом подбирая слова. — Молодые клерки, да и не только молодые, э… сходятся с китаянками… Как и кое-кто из тех, у кого здесь жена, — с горечью добавила она. — Некоторые, как полковник фон Мерен или герр Кноллер, даже заводят любовниц из местных! Другие время от времени захаживают в китайскую часть города или договариваются с китайскими… э… посредниками, — она снова заколебалась, подыскивая приличное выражение, — и те приводят женщин в заранее оговоренные дома. Сэр Грант поступает именно так.

Впереди них, возвышаясь над толпой китайцев — лавочников, солдат, уличных музыкантов и торговцев мышеловками и шляпами — шествовала баронесса Дроздова. Она переходила от одного прилавка к другому, щупала отрезы шелка, кричала на продавцов на ломаном английском или русском и громко рассуждала о сортах ткани и предлагаемых расцветках. Меньшиков (или Коршиков?) все время держался рядом с ней, но китайцы лишь смотрели на них с любопытством, как на слона или похоронную процессию. Лидия прекрасно понимала, что за ней самой следует чуть ли не втрое большая толпа детишек, крестьянок и носильщиков; китайцы сторонились Коршикова (или все-таки Меньшикова?), зато охотно указывали на нее друг другу (подбородком, а не пальцем, как делали бы европейцы) и, без сомнения, говорили, что западные чужаки и в самом деле происходят от демонов, потому что у этой вот волосы рыжие, как у демона. Но баронесса обращала на местных жителей внимания не больше, чем на жужжащих вокруг ее шляпки мух.

— Вы говорите ужасные вещи! — воскликнула Лидия, хотя на самом деле даже не удивилась. — Но распутничать в обществе китайских… дам — это одно, убийство же…

Паола помотала головой:

— Речь не о простом распутстве, мадам, — судя по выражению лица, ей очень хотелось говорить тише, но стоящий вокруг гвалт не оставлял ни малейшей возможности для подобной скрытности. — Как я поняла… мне говорили… сэру Гранту нравится… нравится причинять боль женщинам, с которыми он… встречается. Иногда сильную боль. Знаете, бывают такие мужчины, — поспешила добавить она в уверенности, что порядочным женщинам вроде Лидии ни о чем подобном слышать не доводилось. — Любой может ударить жену, когда выпьет…

Лидия открыла было рот, собираясь возразить, что вовсе не любой мужчина способен на такое.

— … но это другой случай. Здесь, в Китае, есть люди, которые покупают женщин… девушек у их семей и продают мужчинам, которые… которым это доставляет удовольствие.

Скрытое вуалью лицо Паолы алело от смущения. Лидия припомнила соответствующие главы из «Половой психопатии» Крафта-Эбинга, которые она читала со смесью научного интереса и изумления в то время, когда посещала лекции по медицине и вскрытия в Рэдклиффском лазарете в Оксфорде, но воздержалась как от упоминания о своих познаниях, так и от дальнейших расспросов, а также размышлений над только что полученными сведениями о частной жизни не только сэра Гранта, но и помощника итальянского атташе.

Не стала она говорить и о том, что подобные услуги ее не удивили — в стране царила ужасающая нищета, а сами китайцы считали, что все продается и покупается. Такое замечание с ее стороны погрузило бы ее мачеху и тетушек в пучину меланхолии… чем бы ни являлась «меланхолия» на самом деле (доктор Шарко — или все-таки доктор Фрейд? — без сомнения, счел бы меланхолию признаком нервного расстройства… надо будет почитать об этом…).

Поэтому в ответ она лишь ахнула:

— Сэр Грант? Никогда бы не подумала!

Крафт-Эбинг полагал, что такое отклонение свойственно многим мужчинам, и далеко не все они проживают в Пекине. К тому же выявить подобные склонности по внешнему виду человека едва ли было возможно.

— Если бы мне об этом сказала мадам Дроздова или Аннетта Откёр, — речь шла о жене помощника французского торгового представителя, — я бы решила, что это просто сплетни… Вы себе представить не можете, мадам, какие ужасные сплетни тут распространяют! Но я услышала это от собственного мужа.

— У меня есть основания считать, — тактично вставила Лидия, — что мужчины в своем кругу сплетничают ничуть не меньше женщин.

Молодая итальянка снова покачала головой:

— Нет! Сплетничают только женщины, но даже если и мужчины тоже, Тонио… сеньор Джаннини не из таких.

Они остановились у самой большой лавки, перед входом в которую благообразный старик вымешивал в тазу тесто из белой мелкой пудры; он брал кусок теста, растягивал его меж разведенных ладоней, потом складывал вдвое получившиеся жгуты и снова ронял их в таз, чтобы еще раз обкатать в муке.

— Когда я только прибыла сюда, — продолжила Паола, — муж предупредил меня, чтобы я не сближалась с сэром Грантом, а когда я спросила, почему, рассказал о китаянках и доме госпожи Цзо в переулке Большого тигра, куда ходит сэр Грант. Моя матушка сказала бы, что мужу негоже говорить с женой о таких вещах, но поскольку здесь, в посольствах, нам приходится часто встречаться, я рада, что узнала об этом и не завязала с ним дружеских отношений. Позже я услышала от мадам Откёр, что там произошел большой скандал… говорят, в том доме умерла одна из девушек.

Старик уже разделил кусок теста на несколько жгутов, каждый не толще швейной нити, и теперь вокруг его тележки собралась целая толпа, почти перекрывшая улицу.

— Что это? — с интересом спросила Лидия, но Паола только помотала головой.

Лидия задала этот же вопрос стоявшему рядом мужчине, указав пальцем на старика, но полученный ответ «а, тан гоу[14]» мало что прояснил. Когда тесто превратилось в моток тонких мучнистых нитей, старик шлепнул его на ближайший прилавок, подняв белое облако, и нарезал на короткие куски бритвенно-острым ножом, который до этого торчал у него за поясом; на все вопросы Лидии о товаре и цене он отвечал лишь непонимающим взглядом. Когда она, отчаявшись, протянула ему медную монету, старик вручил ей четыре клейких куска, сложил таз в тележку и двинулся к следующему переулку, чтобы повторить там представление.

— Не вздумайте это есть! — мадам Дроздова вынырнула из лавки и тут же вырвала липкие кусочки у Лидии из рук. — А если там отрава?

— Вздор, люди покупали это своим детям, — возразила Лидия.

Несколько уличных сорванцов и в самом деле с удовольствием поглощали тан гоу. Но баронесса не собиралась ничего слушать. Она завернула тан гоу в бумагу и вышвырнула в канаву, откуда их тут же выудили проворные ребятишки.