Джон Томпсон - Твин Пикс: Кто убил Лору Палмер

В этот день Бобби Таундеш решительно не хотел оставаться в Твин Пиксе. Ему не терпелось куда-нибудь выехать за город. Ведь он не мог сегодня быть рядом с Шейлой, которая должна была присутствовать на судебном разбирательстве по делу Лео Джонсона.

Бобби сел в свою машину, завел мотор и задумался, куда бы поехать. Он сразу почувствовал, что одному ему в такой день будет очень тяжело. И он решил заехать за Майклом, к тому же они долго не виделись, ребятам было о чем поговорить, хотя бы о тех 10 000 долларов, которые так и зависли в воздухе. Ведь оставалось неизвестным, найдется ли кому их востребовать: Жак Рено мертв, а Лео навряд ли сможет вернуться к нормальной жизни. — Ну конечно, к Майклу, — вздохнул Боб и проехал пару кварталов.

Майкл как на счастье оказался дома. Он страшно обрадовался предложению Бобби поехать за город. Ведь так появлялась возможность улизнуть от задания, которое дал ему отец: выкрасить задний фасад дома под американский флаг.

Майкл тут же спрятал в гараж кисти, ведра с краской и позвонил на службу отцу. — Слушай, папа, тут за мной Боб заехал…— И что, ты не будешь красить дом? — Нет, папа, но понимаешь… у Боба срочное дело, я ему должен помочь. — Ну, извини, у меня нет времени больше говорить. Как-нибудь в другой раз докончишь.

Майкл бросил трубку на рычаги, и они вместе с Бобом отправились к машине. — Я думаю, стоит поехать к океану, — сказал Бобби, — потому что живем в двух шагах от него, а побывать там никогда не хватает времени. — Странно, — засомневался Майкл, — зимой не так уж и приятно быть у океана…— Да что ты понимаешь, — возразил Боб, — по-моему, самое время успокоить душу, а лучшего места, чем океан, для этого не придумаешь.

Ребята сели в машину и она, вскоре, выехала за пределы городка. На самом выезде автомобиль попытался остановить какой-то мужчина в полосатых брюках, который стоял на углу с собачьим поводком в руке. Он взмахнул рукой с поднятым большим пальцем. — Может, возьмем? — предложил Майкл. — Да нет, я хочу побыть в нормальной компании, — Бобби проехал не останавливаясь.

С каждой новой милей, с каждым новым пейзажем казалось, что ребята отряхиваются от городских звуков и запахов. Их обогнал небольшой прогулочный фургон. Из его окон выглядывали любопытные девушки. Они замахали молодым ребятам разноцветными флажками. Но Бобу, казалось, было не до того, он даже не ответил им улыбкой. Он вел машину вперед, сжимая в губах незажженную сигарету. Майкл, наоборот, присмотрелся к проезжавшему мимо них фургону и, узнав в проехавшем мимо фургоне знакомую, высунулся в окно. Он замахал ей рукой и крикнул: — Бэтти, Бэтти!

Но та, казалось, не заметила стараний Майкла, а может, просто успела уже подзабыть его лицо и голос, которые когда-то, наверное, снились ей по ночам.

Майкл вдохнул свежий воздух полной грудью и вновь сел на свое сиденье. — Воздух, Боб, здесь совсем другой. Ты молодец, что вытащил меня. Здесь можно дышать. Да еще, к тому же, и морем пахнет. Дыши, Бобби, поглубже и сразу же выбьешь из себя весь никотин. — Да, во мне все еще городская копоть, — признался Боб, откладывая в сторону незажженную сигарету.

Ребята проехали около группы загородных домов. Все они были одинаковы: при каждом гараж, крытый железом, собачья конура на заднем дворике, аккуратно подстриженная лужайка. Возле одного дома, на высоком шесте, возвышался разрезанный пополам кокосовый орех — кормушка для птиц. — Нет, знаешь, Майкл, — сказал, наконец, Боб, — я все-таки закурю. Хоть мой отец и ругается, но я не привык отказывать себе в удовольствии. — Делай, как знаешь, — сказал Майкл, — дело твое, но я бы не советовал.

Боб закурил, глубоко затягиваясь табачным дымом. — Знаешь что, Майкл, в последнее время я прямо как сам не свой. Мне все-таки не хватает наркотиков. Майкл озабоченно посмотрел на Боба: — Ну, парень, не думал, что ты так серьезно втянулся. Я-то думал, это у нас с тобой игра. — Конечно, можно прожить и без них, — сказал Боб, — но все-таки, жизнь тогда кажется какой-то бесцветной. Поэтому, честно говоря, мне и захотелось выехать за город. Может быть, смена обстановки вернет меня в норму. — Ну, тогда и не думай о наркотиках. Давай скорее выедем к океану.

Машина неслась то через лес, то по узкому коридору среди скал. Наконец, впереди мелькнула серая полоска океана, мелькнула и тут же скрылась за чередой скал. — Знаешь что, Майкл, давай-ка двинем к скале Лысая Голова, оттуда так далеко видно, — предложил Боб. — По мне, так все равно куда ехать, — отозвался Майкл.

На узком подъеме, сразу за поворотом, задумавшийся Бобби чуть было не сбил зазевавшегося пешехода с рюкзаком. Тот отпрянул к скале, беспомощно взмахнул руками и съежился. — Черт возьми, Бобби, я смотрю, с тобой и в самом деле не все в порядке, — проговорил Майкл, оборачиваясь на пешехода в заднее стекло. — Да нет, со мной все в порядке. Как он там? — Да ничего, успел отскочить.

И парни вновь принялись смотреть на дорогу, которая неслась под колеса машины.

Наконец, впереди мелькнула высокая, почти круглая скала Лысая Голова. — Мы уложились в приличное время. Не прошло и получаса, как мы добрались. — Прямо-таки рекорд, — радостно сказал Бобби. Попетляв по проселку Бобби как мог близко подвел

машину к скале. Но до нее еще оставалось добрых полмили. Дальше тянулась узкая тропинка.

Ребята бросили машину и направились прямо к скале. Был отлив. По скользким камням они, наконец, добрались до открытой всем ветрам вершины. Там была чудовищно густая высохшая трава. Даже в тихие дни вдоль вершины всегда дул ветер.

На самом конце горбатой скалы скопилось много чаек. Они кричали, вздымались стаями в воздух, опускались. Вся скала была усеяна белыми пятнами помета. Здесь над океаном, звуки птиц, казалось, усиливались до оглушительного раскатистого крика. Ветер словно крутился в закоулках какой-то гигантской раковины и хлопанье птичьих крыльев становилось громче грома.

Бобби встал на краю, широко расставив ноги, подбоченился и прикрыл глаза от солнца. И вдруг ему почудилось, что он остался один на пороге какого-то страшного сна, когда кажется, что ноги у тебя растут, вздымая туловище выше и выше, а земля теряется где-то во тьме. Сердце колотится так, что могло выскочить из груди. Но вместо того, чтобы почувствовать себя гигантской песчинкой на этой скале, летящей между небом и океаном, Бобби почувствовал свое величие: он как будто бы стал огромным как башня. Даже не открывая глаз, как бы боясь расстаться с этим впечатлением, Бобби крикнул против ветра: — Майкл, а почему бы нам не жить здесь всегда? Построили бы себе здесь дом, черт возьми, и зажили бы чудесно.

Его слова прогремели, и чайки, казалось, шарахнулись в сторону, испуганные его криком.