Адам Нэвилл - Ритуал. Часть 1

Люк молчал и только смотрел на напряженное, заинтересованное лицо Хатча.

— Могилы каменного века построены, наверное, тысячи за три лет до нашей эры. Они такие старые, что похожи теперь на груды камней. Я прошел бы мимо, если б не увидел рунные камни и церковь. Кромлехи и коридорная могила были уже почти полностью засыпаны. Либо разрушены. И видны лишь частично, понимаешь? Но в какой-то момент все это было сохранено. Не недавно, а где-то в последние несколько столетий. Они не сохранились бы в таком состоянии, если б о них не заботились. Кто-то присматривал за этим местом примерно четыре тысячи лет, пока еще церковь не была заброшенной, а каменные могилы опрокинутыми.

Люк внимательно посмотрел на него, ожидая финального резюмирования, которое пролило бы свет на то, как это поможет им выбраться из леса. Потому что не хотел, чтобы энтузиазм Хатча закончился рефреном, что они заблудились в лесу с неисследованным захоронением, которому 4000 лет. И что они потратили сегодня шесть часов, чтобы прийти к нему по старой тропе. Тропе, со следами от колес телеги, ведущей от тех жутких домов, затерянных среди деревьев. Хатч подмигнул ему. — Давай, пошли в часовню.

Каменный ярус у фундамента просел в черную землю, а следующий ярус сполз вниз, накренив все строение к земле. Прямые углы и линии выгнулись. Все здание перекосило. Крыша отсутствовала. Некоторые балки с шиферной плиткой сохранились, обнажившись как кости почерневшей грудной клетки. Трехоконные переплеты с обеих сторон были лишены стекол. Остатки сгнивших деревянных ставень свисали с железных шарниров. Всякие другие видимые металлические части либо почернели, либо проржавели насквозь.

В двадцати футах от разрушенного крыльца часовни молча сидели на своих рюкзаках деморализованные и обессиленные Фил с Домом. Дом снова закатал штанину и придерживал грязную повязку, наложенную Хатчем на распухшее колено. Его рот был разбит, а из рассеченной нижней губы все еще текла по грязному подбородку кровь. Кончик носа покраснел и распух, верхняя губа была малинового цвета. Из ноздрей торчали кусочки туалетной бумаги.

Стоя у крыльца часовни, Люк с дискомфортом понял, что впервые после их с Домом драки они оказались так близко друг от друга. Он с трудом мог поверить в случившееся. Событие, заронившее в него стыд и беспокойство относительно собственной вменяемости. Он был обессилен, сахар в крови понижен… он почти не спал последние трое суток… и все же. Это он напал на Дома. На Дома, своего друга.

Вплоть до этого момента Люк оставался на тропе, ведущей к кладбищу. Он шел впереди и следил, чтобы остальные видели его и знали, что идут в правильном направлении. Иногда Хатч кричал, — Шеф, где ты? — или, — Шеф, покажись!

Но теперь, когда они с Хатчем, закончив прогулку по кладбищу, обратили внимание на разрушенную церковь и все собрались в одном месте, Люку стало труднее держать дистанцию от Дома.

Когда он увидел, что сделал с лицом Дома, его затошнило. Чувство вины продолжало вызывать в памяти выражение шока и страха на лице Дома во время его второй атаки, и он едва мог думать о чем-то другом. Оно душило его. Когда он вернется домой, ему придется обратиться за помощью. Потому что подобная потеря самоконтроля случается с ним уже не впервые.

Ему отчаянно хотелось извиниться, но допустить очередную стычку он не мог. А она произойдет, рано или поздно. В какой-то момент Дому придется выпустить пар. Ему оставалось лишь убеждать себя, что он искупит вину тем, что выведет их из этой глуши. Он найдет выход. Сперва воду, потом выход. Он сделает это для тех, кого когда-то любил как братьев, даже если их дружбе пришел конец.

Хатч уставился на выветренную каменную арку над дверным проемом. Он наклонился ближе и осторожно поскоблил камень перочинным ножом. Люк стоял у него за спиной.

Если бы тлеющая злоба не лишила Дома дара речи, он сейчас бы уже орал на Хатча, требуя объяснить, что тот нашел в этих старых кусках камня, в то время как он проголодался, промок и заблудился. По крайней мере, приятно было не слышать, как этот голос нарушает тишину и уединение, которое им удалось найти среди этих бесконечных зарослей.

Хатч похлопал рукой по арке, покрытой изображениями то ли людей, то ли животных. Из-за слоя лишайника, который Хатч пытался отковырять своим перочинным ножом, трудно было сказать, что именно они из себя представляли. Рунические надписи и прочая неразборчивая резьба обрамляли персонажей и скачущие фигурки в центре каждого столба.

Круги с угловыми метками были вырезаны на оббитой известковой арке над гранитными колоннами. Дверной проем над ней должна была когда-то завершать деревянная вершина, но от нее остались лишь темные сырые обломки.

Стены внутри были некогда покрыты штукатуркой. Почти вся она отпала, обнажив грубые гранитные блоки. Открытый камень был испещрен молочно-зеленым лишайником. Сгнившие от сырости и пораженные черным грибком, остатки двух рядов провисших деревянных скамеек были все еще развернуты к кафедре, похожей на каменную глыбу, грубо вытесанную из скалы. Верхняя часть алтаря была покрыта лесным мусором. Пол чуть ли не по колено был завален перегнившей листвой и мертвыми ветками, нападавшими сквозь дырявую крышу.

— Небольшой приход, — сказал Хатч. — Человек двадцать, где-то.

Люк не мог заставить себя говорить. Он испытывал неловкость в присутствии Дома. Чувствовал, как спину сверлит его ненавидящий взгляд.

— Хотя, странно. Очень странно. — Хатч ступил из-под арки на пол церкви. Люк последовал за ним. Пол был мягким как губка, буквально шевелился под ногами, как будто они ступали по матрасу. Внезапно пол накренился.

Хатч тут же упал на бок, провалившись почти по пояс в листья за первым рядом скамей. — Черт! — Хатч не мог сдвинуться с места. — Я провалился!

Люк посмотрел себе по ноги. — С тобой все в порядке?

Хатч не ответил. Не в состоянии двигать ничем, кроме головы, он смотрел вниз, туда, куда провалились его ноги. Потом приподнялся на одной руке, погрузив ее по локоть в упавшие листья, чтобы найти точку опоры.

— Хатч, с тобой все в порядке?

— Думаю, да. Только боюсь посмотреть.

— Вот. Хватайся за мою руку.

— Осторожно, — сказал Хатч. — Здесь все прогнило насквозь.

Люк остановился, затем медленно двинулся к стене слева, интуитивно чувствуя, что у основания стен пол должен быть крепче.

Хатч стоял, целиком погрузившись в образовавшееся отверстие. — Хорошо, что древесина мягкая. Представь, что натворили бы щепки.

— Или ржавые гвозди.

Хатч запрокинул голову назад и закричал дырявой крыше, — Да пошла ты на хрен! — Затем вытащил ногу из ямы и попытался нащупать подходящий кусок доски справа от себя, способный выдержать его вес.