Виктория Борисова - Теория невероятности

Нет. Не нужно себя обманывать. Она вспомнила лицо Виктора, его равнодушный взгляд, резкий, отрывистый голос по телефону и этот ужасный запах чужих духов. Само по себе ничто не образуется, это ясно как дважды два. Она и так уже слишком долго находилась в блаженном неведении, так хотя бы теперь надо смотреть правде в глаза.

Ирина тщательно заперла дверь и, обогнув дом, пошла к калитке по дорожке, аккуратно вымощенной гранитной плиткой. Ветка старой яблони, которую Витя давно собирался спилить, да все руки не доходили, зацепилась за рукав куртки. Казалось, даже дерево пытается ее удержать…

Ирина резко высвободилась, и с дерева на нее обрушился целый град холодных капель. Она вышла за калитку, зачем-то оглянулась по сторонам. В тусклом свете бледной луны, чуть выглядывающей из-за облаков, все вокруг казалось призрачным, неживым. Даже соседские дачи выглядели как-то зловеще, словно дома с привидениями из дешевых ужастиков. Ни в одном окне не горит свет… Значит, никто из соседей не приехал, всех погода распугала.

«Это даже хорошо! — успокаивала себя Ирина, шагая через глубокие лужи. — По крайней мере, меня никто не увидит…» Сработает колдовство или нет — еще неизвестно, а вот дурацких вопросов точно не избежать. Марья Петровна, например, — ужасная сплетница.

Ирина на мгновение представила себе сморщенное, как печеное яблоко, лицо соседки с горящими любопытством глазами. «А куда это вы, Ирочка, ходили среди ночи? Да еще в такую погоду? Я прямо испереживалась вся — не случилось ли с вами чего-нибудь!» — «Ах, не волнуйтесь, Марья Петровна! Просто грибочков хотела набрать… А если правду говорить — собиралась приворожить мужа, чтобы он не бегал по девочкам, как борзой кобель, но из-за вас теперь ничего не получится».

Представив себе этот диалог, Ирина чуть не прыснула от смеха. На мгновение она позабыла и холод, и страх, но тут где-то далеко залаяла собака — зло, надрывно, хрипя на цепи. Потом замолкла на мгновение и вдруг завыла, горестно и безнадежно, словно по покойнику.

Ирина ускорила шаг. От веселого куража не осталось и следа. «Тоже мне, нашла время шутить! — думала она. — Надо как-то… настроиться, что ли. Ведь не шишки собирать иду».

Она старательно думала о том, что все у нее получится, что Витя вернется к ней, снова будет таким же заботливым и милым, а она никогда ни словом, ни взглядом не упрекнет его… И он не узнает, на что ей пришлось пойти, чтобы сохранить их счастье. Как Стелла Фергюссон в романе «Падающие листья», которая взломала секретные коды в швейцарском банке, когда любимому мужу понадобились деньги на операцию из-за опухоли мозга. Может, она и нарушила закон, но с другой точки зрения эта женщина вовсе не преступница, а героиня!

Впереди показались высокие железные ворота, открывающие въезд на территорию дачного кооператива. Ирина отодвинула засов, и тяжелые створки со скрипом распахнулись перед ней.

Влево идет дорога на станцию. Ну, дорога — это слишком громко сказано, просто грунтовый проселок. В дождливую погоду его размывает, так что проехать становится трудно, дачники на собрании регулярно «поднимают вопрос» о том, что надо бы, наконец, заасфальтировать подъездные пути как следует, но этим дело и заканчивается. Собирать деньги, составлять сметы, согласовывать вопрос в местной управе и потом следить за ходом работ — дело нелегкое, требующее немало времени и сил, а заниматься этим некому. Потому и дорога из года в год остается в том же плачевном положении — рытвины да ухабы…

Но если свернуть на тропинку, пройти вдоль забора, то, как только дачные домики останутся позади, окажешься в лесу, на просеке, ведущей в никуда. Кто и зачем когда-то затеял прорубать ее — неизвестно, но она заканчивается метров через триста. А дальше — только узенькие тропинки, протоптанные грибниками и туристами. Когда-то Ирина ходила сюда с маленьким Толиком, но каждый раз она чувствовала себя в лесу очень неуютно. То пить хочется, то комары кусают, то ребенок отошел на два шага — и пропал в густых зарослях пышного папоротника, так что она изволновалась вся… И все же ходила, словно отрабатывая какую-то повинность, — должен ведь мальчик узнать, что такое лес! По правде говоря, она опасалась, что сын начнет бегать туда с деревенскими сверстниками, а это совсем неподходящая для него компания.

Ирина шла и просто не узнавала дачный подмосковный лесок — такой знакомый, привычный, исхоженный вдоль и поперек. Сейчас, ночью, под дождем он выглядел совершенно иначе… Деревья раскачивались на ветру, и ветки их, с едва проклюнувшейся молодой листвой, выглядели как высохшие руки узников неведомой темницы. Даже тонкие березки, такие милые и нежные, казались ей теперь зловещими, словно девы-плакальщицы из старинных легенд. Все время раздавались какие-то шорохи, скрипы, один раз Ирине показалось даже, что совсем рядом она услышала тонкий пронзительный крик. Сердце бешено колотилось, и каждый удар отзывался болью в груди. Не хватает еще концы отдать прямо здесь, в этом чертовом лесу!

Она схватилась за корявый ствол, чтобы не упасть, и несколько минут стояла так, стараясь дышать медленно и размеренно, пока сердце не вошло в привычный ритм и дыхание не успокоилось немного.

«Ничего-ничего, это всего лишь минутная слабость!» — уговаривала она себя. Не время ей предаваться сейчас, когда предстоит пусть и неприятное, но совершенно необходимое дело.

Может быть, самое важное в жизни.

Ирина повыше застегнула «молнию» на куртке, накинула капюшон и зашагала дальше. Ноги не слушались, предательски подгибаясь при каждом шаге. Утешало только то, что до заветной полянки, где росла та самая осина, оставалось уже совсем недалеко.

Ближе к полуночи дождь совсем прекратился. На небе показалась полная луна. Сквозь кроны деревьев, лишенные листвы, хорошо был виден ее бледный лик. В воздухе не чувствовалось ни ветерка, и в лесу стало как-то удивительно тихо. Серебристый свет заливал все вокруг, и деревья теперь стояли торжественно и гордо, словно ждали чего-то важного, что вот-вот должно произойти.

Лес стал понемногу редеть. Вот и заветная полянка показалась впереди… В лунном свете Ирина видела на удивление ясно и четко, так что, кажется, каждую веточку могла разглядеть. Вот и место от кострища, а чуть дальше — та самая осинка, что когда-то показывала Толику. Дерево заметно подросло, но это было оно, несомненно оно! Ирина обрадовалась, что память не обманула ее. Близость цели прибавила сил. Она посмотрела на часы — и ахнула. Без пяти двенадцать! Время на исходе, его почти совсем не осталось… Она почти бегом пустилась к заветному дереву. Думала только об одном — если не успеет, все будет зря! Быстрее, быстрее, ведь совсем немножко осталось…