Андрей Круз - Эпоха мертвых, Начало. Том 1

Оверчук посмотрел на свою окровавленную левую ладонь.

– Да, этот придурок зубами вцепился, когда я его хотел оттолкнуть. Схватил мою руку своими, и прямо в рот себе затолкал. Это плохо?

– Это очень плохо. - не стал обманывать Дегтярев.

– Я что… стану таким же?

– Да. Я тоже. - Дегтярев показал свою перевязаную руку. - У меня тоже укус.

– И что мы будем делать?

– Жрать живых людей. - криво усмехнулся ученый. - Но думаю, что мы этого даже не заметим, и не узнаем. Мы к тому времени умрем, а наши трупы пойдут питаться от живых.

– И что нам делать? - не изменившись в лице так же спокойно спросил безопасник.

– Ничего. Лучше всего пустить себе пулю в лоб самому, пока не началось. Зомби можно убить лишь выстрелом в голову, или другим способом повредить мозг. Все остальное на него не действует.

– Что вы будете делать?

– Буду поднимать панику. Вас это еще заботит?

Оверчук подумал минутку, затем отрицательно мотнул головой.

– Теперь уже ни капли. Делайте что хотите. Сколько у меня времени?

– Не знаю точно. Час, возможно.

– Час, час… что можно успеть за час?

– Предупредить семью. Попрощаться с людьми.

– Да, пожалуй. Не смею задерживать, у вас тоже часы тикают. Если что, то я во дворе.

– Да, разумеется. Но думаю, что мы можем прощаться. Услышите выстрел - значит, я ушел, как положено. Если в течение часа охрана выстрела не услышит, пусть поднимутся меня добить.

– А вы убредете куда то по зданию, и ищи вас тогда в темноте. - возразил Оверчук.

Дегтярев задумался. затем кивнул, соглашаясь.

– Я сейчас себя за ногу привяжу к столу гардинным шнуром. Я заметил, что эти мертвые ребята совсем тупые, им и простой узел развязать не под силу, а я такого напутаю… Поэтому, даже если я превращусь, то они найдут меня здесь же.

– Хорошо, я дам распоряжение. Прощайте.

– И вы прощайте.

Оверчук вышел из кабинета, оставив Дегтярева одного. Однако пока пускать себе пулю в лоб он не собирался. У него были совсем другие планы, и тому, что сказал ему Дегтярев, он не слишком поверил, а если поверил, то убедил себя в том, что не верит. Мозг бывшего тюремного "кума" заработал в другом направлении, старясь направить поток мыслей в русло привычное, "деловое", чтобы не давать размышлять о плохом. Да и зачем так вот запросто смиряться с тем, что тебе говорят? Мол, ты умрешь, а остальные нет. А мы вот еще посмотрим, кто умрет.

Андрей Васильевич достал из кобуры пистолет, девятимиллиметровый "Викинг", сделанный в Ижевске на базе армейского "Грача", но несколько облегченной конструкции, с полимерной рамкой. Такие недавно закупили для руководства СБ концерна "Фармкор" и для телохранителей Первого Лица. На этом уровне вопрос легальности уже не стоит. У Оверчука он еще немного отличался от остальных, а именно - удлиненным на полтора сантиметра стволом с резьбой на конце. Из специального чехла на поясе был извлечен продолговатый толстый цилиндр, который Оверчук накрутил на ствол.

– Мы еще посмотрим, кто кого… - пробормотал Андрей Васильевич.

Если бы его сейчас спросили, что он имел в виду, то, скорее всего, он даже не смог ответить. Андрей Васильевич просто не хотел умирать, а как этого избежать, он не знал. Поэтому он вышел во двор, держа пистолет стволом вниз в опущенной руке и чуть сзади, обошел здание и увидел стоящих у пролома Рината и Олега.

– Эй, хлопцы! - позвал он их.

– Что, Андрей Васильевич? - обернулись охранники.

– Вы поняли, что это было? С Биллитоном?

– Не понял я ничего. - отрицательно помотал головой Ринат.

– Ну и не надо!

С этими словами Оверчук вскинул пистолет и дважды выстрелил тому в грудь, а затем перевел ствол на совершенно растерянного Олега, и тоже выпустил ему две пули в сердце. Выстрелы были совсем тихими, только лязгал, отскакивая, затвор. Оба охранника повалились на асфальт беззвучно, просто обмякнув, как будто из них выдернули какой то стержень, который до того держал их в вертикальном положении. "Контроль" Оверчуку не требовался, он точно знал, что двумя пулями и с такого расстояния он всегда попадает в сердце безошибочно. Для него в этом был некий старомодный шик, стрелять только в сердце. Он усмехнулся, глядя на лежащие на земле тела своих бывших подчиненных, и снова сказал:

– Мы еще посмотрим, кто кого.

Он повернулся в другую сторону, отвинчивая нагревшийся глушитель со ствола, как вдруг его окликнули:

– Андрей Васильевич!

Он резко обернулся, вскидывая пситолет, и встретился со вспышкой сверхновой звезды, заполнившей весь мир и затем погрузившей его навечно во тьму.

Звонок Дегтярева застал меня в машине как раз в тот момент, когда я размышлял над тем, позвонить шефу, или не стоит. У меня даже палец лежал на клавише быстрого набора номера Дегтярева, когда экран вдруг засветился, замигала надпись "Шеф", а аппарат завибрировал в ладони. После того, как он отключился, я понял, что звонить не стоит. Шеф уже себя похоронил, хоть и с излишней поспешностью, на мой взгляд. Его укусила крыса, а вирус "шестерка" мутирует с огромной скоростью. Возможно, что в организме крысы он уже изменился так, что человеку не опасен. Маловероятно, но возможно.

Кроме того, я не мог себя заставить бросить Дегтярева просто так, даже не увидев его. Что греха таить, он для меня был если и не как отец, то как любимый родственник. друг, не знаю кто. И его семья если и не заменила мне мою семью, которой у меня не было, то была очень к этому близка. А его младшая дочь, как мне кажется, даже излишние знаки внимания мне оказывала, после того, как узнала о моих многолетних занятиях рукопашным боем. Нет, просто так Дегтярева я бросить не могу, что бы он мне в телефон не говорил.

Пока я так размышлял, за окном его кабинета сверкнула вспышка и раздался хлопок, очень похожий на выстрел из пистолета. Что за дела? Он сам себя, что ли? Но ведь он собирался звонить… Короче, надо идти на разведку. И идти "тяжелым", раз уж там до стрельбы дошло. Я вытащил помповик из чехла, затолкал в него через окошко шесть патронов с картечью. Передернул цевье, загнав один патрон в патронник, и добавил еще один в магазин. Семь. Еще три патрона из этой коробки и десяток с дробью "0000" я растолкал по карманам куртки.

Со стороны института снова донесся выстрел, явно из дробовика. Животных отстреливают, что ли? Я вышел из машины и перебежал на противоположную сторону улицы, чтобы не быть заметным из пролома, где стоял Володько. Тяжесть ружья в руках придавала уверенности. Еще с войны знакомое чувство - когда в руках у тебя оружие, тебя уже "так просто не возьмешь". Ты не беззащитен.